Укрытие
Шрифт:
Есть новости? — спрашивает Ева, кидая взгляд на коробку. Мама качает головой.
Никаких, вздыхает она.
Я чувствую, как Люка молча прислушивается, и про себя молю ее, чтобы она ничего не спрашивала, чтобы звука не издавала — иначе они прекратят разговор.
Хоть бы фотографию прислали или еще что!
Сколько времени прошло? — спрашивает Ева.
Это когда было? Мама делает глубокий вдох. В январе шестидесятого. Да, вот уж выдалось Рождество!
Пять лет, говорит Ева, и ее брови взлетают вверх.
И пять месяцев. И ведь ничего. Ничего! Может, ее и в живых-то нет.
Наступает полная тишина. Слышно только, как Ева причмокивает губами.
Но его-то
Мама смотрит на нее.
Разве? спрашивает она, и в голосе ее слышен вызов. А потом, уже с лукавинкой: А ты откуда знаешь?
Ева машет рукой.
На меня, Мэри, внимания не обращай. Это твое дело. А вдруг, говорит она наконец, твоя Марина пошла по скользкой дорожке…
Как дочка Джексонов? — спрашивает Люка.
А ты не суй нос не в свое дело, рявкает на нее мама. И вдруг, заметив меня: Долорес! Что ты там делаешь с этим леденцом? Ты же вся перемажешься!
Да все будет в полном порядке, успокаивает ее Ева. Она обхватывает талию Люки мерной лентой. Вот увидишь, Мэри, все выйдет просто замечательно!
Сальваторе пристально изучает Фрэнки. Фрэнки-менеджер — такой же, как Фрэнки-партнер: властный, экстравагантный, он полон планов и проектов, разве что теперь Фрэнки совершенно не волнует прибыль.
Это заведение Джо, смеется он, когда «Лунный свет» пустует и выручка маленькая. Не мое это заведение, хабиб!
Тут Сальваторе к нему присоединиться не может: наполовину это и его бизнес. Но когда Фрэнки предложил устроить мальчишник в «Лунном свете», Сальваторе сдался. Как-никак, старые друзья. Главное, чтобы Джо не узнал и чтобы Фрэнки оплатил выпивку. Но платить Фрэнки не хочет никогда. Он споласкивает пустые бутылки из-под напитков Сегуны и выстраивает их в ряд на стойке.
Все равно Пиппо узнает, вздыхает Сальваторе.
Фрэнки берет воронку и вставляет ее в первую бутылку.
Передай-ка, говорит он, кивая на флягу с содовой Лоу. Да не узнает. На вкус они все одинаковые.
Фрэнки по очереди наполняет бутылки газировкой подешевле, вытирает полотенцем, плотно закручивает крышки. Закончив с содовой, он переходит к лимонаду. Потом настанет черед эля. Фрэнки надо платить за сегодняшнюю вечеринку и за завтрашний прием в «Бухте Сегуны». Вот вам и заполучили в семью магната. Как о свадьбе сговорились, скидки сошли на нет; теперь Пиппо поставляет все по обычным расценкам. Фрэнки до этого и дела не должно быть — у него доход фиксированный, — но у Фрэнки есть план. Раз в неделю он поднимается по лестнице следом за Сальваторе в комнату наверху, где ему выплачивают жалованье. Сумма за пять лет не изменилась, но оскорбляет не это. Приходится ведь подниматься за Сальваторе по лестнице. А потом ждать в коридоре, когда позовут, словно он случайный работник, словно он здесь никто! Сальваторе по простоте душевной понимает больше Фрэнки: тот должен быть благодарен за то, что у него вообще есть работа. Фрэнки видит лишь, как Сальваторе копошится у сейфа, как загораживает металлическую дверцу ладонью — ни дать ни взять ребенок, прячущий от посторонних глаз свой рисунок. Со временем Сальваторе немного расслабляется, и Фрэнки замечает кое-что еще: слышит, как открывается верхний ящик стола и лязгает ключ, перед тем как Сальваторе приглашает его войти, видит, как растут или уменьшаются стопки банкнот в сейфе, снова растут и снова уменьшаются. Он внимательно изучает весь цикл. На этой неделе в сейфе полно денег. Все в порядке. Он смотрит на своего друга Сальваторе и почти готов его пожалеть. Но вид Фрэнки за работой доставляет Сальваторе наслаждение, и он снова принимается хвастаться.
Да я, да я такое, да если бы я мог сказать…
Его слова повисают в воздухе, он трясет головой — будто сам себя останавливает. Фрэнки кидает на него пылающий взгляд: заткнись, мол.
Ты закончил с едой на сегодняшний вечер? — спрашивает Фрэнки: меняя тему, он дает Сальваторе новый повод для переживаний.
Когда Сальваторе узнал, что свадьба точно состоятся, он специально отправился в «Бухту Сегуны» и объявил Пиппо, что почтет за честь приготовить свадебный завтрак. Пиппо ему отказал.
Вы, Сальваторе, не член семьи, напомнил он, когда тот стал настаивать. Фрэнк, если захочет, может принести в ресторан какое-нибудь блюдо. Но свадебный завтрак я поручаю своему шеф-повару. Сальваторе побагровел.
Не член семьи! — буркнул он. Ваш-то повар тоже не член семьи.
Но Пиппо лишь улыбнулся и проводил его к выходу.
Сальваторе тут же вспоминает свежую обиду.
Такова традиция, Фрэнки, причитает он. Ты должен был настоять! Еду готовит семья невесты!
Сегуна прибыль делает, ехидно усмехается Фрэнки и закуривает сигарету. Струйка дыма поднимается вверх и рассеивается, когда Фрэнки машет рукой. Он заговорщицки наклоняется над липкими бутылками.
Хабиб, этот человек не такой, как мы. Он мальтиец, но городской — «бизнесмен», говорит Фрэнки, передразнивая отрывистую речь Пиппо. Он хочет, чтобы мы платили.
А чем тебе платить? — спрашивает Сальваторе и обводит рукой зал — потрепанный бархат сидений, масляные пятна на стенах, протертые до дыр ковры.
Где тебе взять денег?
Фрэнки смотрит в грустные карие глаза Сальваторе. Я знаю, где их взять, друг мой, чуть не говорит он. Но я их трогать не буду. Я их трогать не буду.
Да не переживай ты, Сал, говорит он наконец. Найду всенепременно. Это моя забота, улыбается он. Не твоя!
Фрэнки берет полотенце и вытирает со стойки брызги и разводы. Комкает его и швыряет в раковину.
Мне надо идти готовить мое блюдо, говорит он Сальваторе, подмигивая. Потирает руки. Липкие.
Во дворе на задах «Лунного света» Сальваторе останавливается. Что-то его тревожит. Какие-то слова Фрэнки. Открывая засов сарая, он мысленно прокручивает в голове весь разговор. В сарае Сальваторе припрятал еду — подальше от жадного взгляда Фрэнки, от его цепких пальцев. Разноцветными волнами поднимаются запахи: розовое мясо, коричневая корочка сдобы, солонина — целая галерея. Сальваторе настолько сосредоточен на своих мыслях, что замечает крысу не сразу. Она сидит на груде пирожков с мясом — кончик прикрывающей их кисеи аккуратно приподнят — и лакомится. Сальваторе хватает лопату, прислоненную к затянутому паутиной окну, и с размаха бьет по убегающей крысе, по пирогам, по окороку, который летит в него, как отсеченная нога, а потом еще скачет по плиткам пола. От испуга Сальваторе покрывается испариной. Он забывает о том, что его тревожило. Тяжело опершись о черенок лопаты, осматривает пол. И видит только капельки желе, поблескивающие бриллиантами на пыльном камне.
За шесть месяцев — с тех пор, как Селеста встретила Пиппо на Дьяволовом мосту, — с ее головы не было срезано ни пряди волос. И вот она сидит в «Плюмаже», на вращающемся стуле.
Ну что ж, говорит Вероника, помахивая в воздухе расческой, можем сделать что-нибудь вроде корзиночки.
Вроде чего?
Вот так, смотри! И поднимает Селестины локоны вверх.
Можно так их уложить, видишь?
Пучок, бормочет Селеста. На пучок я не согласна.
Вероника хмуро смотрит на Селесту в зеркало и отпускает волосы.