Укрытые любовью
Шрифт:
Надин, успевшая забраться обратно в постель, улыбнулась ему.
— Прекрасно! Бот только в животике пусто.
Она использовала любимое выражение Рами, и Лайл рассмеялся.
— Одевайтесь, — сказал он, — и не забудьте надеть очки. А я пока спущусь вниз и посмотрю, что у нас на ужин.
Через десять минут он вернулся.
— Повар обещал нам неплохой ужин. К тому же я заказал бутылку довольно сносного вина, так что торопитесь.
— Я готова, — ответила Надин.
Она надела очки и прошлась по комнате. Лайл внимательно рассматривал ее, и девушка рассмеялась. Ему не удалось обнаружить ни одной погрешности, и он произнес:
— Хоть я и поел днем, но тоже голоден, так что давайте-ка съедим все, что у них там есть.
Они спустились в обеденный зал позади гостиницы. Окна смотрели в неухоженный сад, но его неряшливый вид несколько сглаживался множеством диких цветов и редкими цветущими деревьями.
К своему удивлению, Надин обнаружила в зале еще несколько человек. Это были мужчины, двое сидели за одним столиком, трое — за другим. Надин приняла их за турецких рабочих. Они громко говорили и пили фруктовый сок, который продавался в магазинах Нанка Османа. Впрочем, было некое исключение — Надин сразу догадалась, что один из них не турок, а грек либо итальянец. Он пил вино, и, когда поднял стакан, Надин заметила, что он смотрит на нее.
Она поспешно отвела глаза и заговорила с сидевшим напротив Лайлом. И все же она непрестанно чувствовала упорный взгляд грека.
Как обещал Лайл, еда была если не превосходной, то вполне сносной, и Надин поглощала ее с удовольствием.
Они говорили на балканском языке — эдакой смеси венгерского с румынским. Надин знала его, потому что в десятилетнем возрасте ей довелось жить в тех местах, где на нем общались.
Наверное, Лайл не хочет, чтобы кто-нибудь узнал, что они англичане, и поступил разумно, выбрав язык страны, которая была преимущественно христианской и, скорее всего, рассылала миссионеров для обращения язычников в истинную веру.
Ужин подошел к концу.
Подвыпивший грек поднялся и подошел к их столу.
— Вы священник? — осведомился он у Лайла на своем языке.
— Да, — ответил Уэстли.
Не спросив разрешения, грек вытащил из-за стола стул и уселся.
— Я грек, — ни с того ни с сего сказал он, — и не понимаю, как вы можете тратить время на этих дикарей, которые даже не умеют себя вести.
Надин была удивлена. Она знала, что турки ненавидят греков, однако не ожидала, что грек приедет в Турцию и станет говорить такие вещи.
Видимо, Лайл подумал о том же, потому что негромко произнес:
— Мне кажется, вам надо следить за своей речью!
— Эти скоты не понимают никаких языков, кроме собственного блеяния, — не унимался грек. — Куда вы направляетесь?
— В Канаккале, как только придет паром, — добродушно ответил Лайл.
— Паром придет завтра, — заметил грек, — так что мы сможем поехать вместе.
— Когда мы достигнем другой стороны Дарданелл, нам с сестрой нужно будет поработать, — сказал Лайл. — А теперь, я думаю, нам следует пожелать вам спокойной ночи. Мы очень устали.
Он поднялся, и Надин последовала его примеру.
— Не торопитесь, — запротестовал грек. — Останьтесь, давайте выпьем.
— Мы уже закончили, — стоял на своем Лайл, — однако здесь еще осталось немного вина, и мы надеемся, вам оно понравится.
С этими словами он передал бутылку греку, быстро взглянул на Надин и пошел к двери. Девушка устремилась за ним, но грек протянул руку и схватил ее за запястье.
— Когда ваш брат ляжет спать, спуститесь ко мне, — прошептал он. — Я хочу с вами поговорить.
Надин с силой вырвала свою руку.
— Прошу прощения, — не выходя из себя, сказала она, — но я очень устала.
Она поспешила за Лайлом. Тот уже стоял у двери и смотрел на происходящее.
Ни Лайл, ни Надин не произнесли ни слова, поднимаясь по лестнице. Уже в комнате он спросил по-английски:
— Что вам сказала эта пьяная свинья?
— Он хотел повидаться со мной, когда вы ляжете спать.
— Этот тип из тех, что встречаются во всех гостиницах, — сердито произнес Лайл. — Слишком много пьет, слишком много болтает и волочится за любой женщиной в пределах досягаемости.
— Может быть, завтра он протрезвеет и будет вести себя лучше, — предположила Надин.
— Надеюсь, не то я брошу его в море!
— Нет, нет! — испуганно всплеснула руками девушка. — Нам нельзя привлекать к себе внимание.
— Конечно же, вы правы, — согласился Лайл. — Это все из-за того, что со мной едет красивая женщина. Я всегда говорил, что их не стоит с собой брать.
— Ну вот, теперь вы злитесь, — обиделась Надин.
— Понимаю, вы в этом не виноваты. Так что спокойной вам ночи. Если я понадоблюсь, постучите в стену.
— Хорошо, — кивнула Надин, — но вряд ли это понадобится.
Они улыбнулись друг другу, и Лайл ушел в свою комнату.
Надин заперла дверь и разделась. Но перед тем как лечь в постель, она сняла парик, решив, что без него спать будет гораздо приятнее. К тому же ей не хотелось, чтобы к утру он растрепался.
Надин аккуратно насадила парик на бутылку с питьевой водой, стоявшую на умывальнике, — из нее получилась прекрасная колодка. Потом забралась в постель и закрыла глаза.
Она уже почти спала, когда неожиданный шум заставил ее вздрогнуть. Она не уловила природу этих звуков, но вдруг с ужасом догадалась, что кто-то лезет в комнату через окно.
Она села в постели.
Было очень жарко, поэтому Надин не задвинула занавески и теперь смогла увидеть, что к ней лезет мужчина. Когда он приблизился, она легко узнала его при свете луны.
Девушка испуганно вскрикнула, потому что это был тот самый грек.
Глава шестая
Лайл не стал раздеваться, а только снял рясу. Окна были широко распахнуты.
Оставшись в рубашке и брюках, Лайл при свете свечи изучал карту побережья. Он как раз прикидывал, где именно следует дожидаться крейсера, когда вдруг услышал крик, в котором с трудом узнал голос Надин.