Укус Змея
Шрифт:
Аскольд Афанасьевич говорил медленно, искусно плетя кружева комплиментов, исподволь подкрадываясь к беспощадному «но», а Змей, не менее искусно прикинувшись внимательным слушателем, крутил баранку и прокручивал в мозгах и так, и этак ситуацию с шантажом. И чем дальше они отъезжали в область, чем ближе оратор подбирался к «но», чем дольше Змей обдумывал ситуацию, тем все больше и больше версий выдавал на-гора мозг математика, все более и более мрачных версий, увы.
Змей притворился слушателем, генерировал версии и параллельно следил за дорогой. Чисто автоматически Змей отмечал опасные, то есть
Они проехали уже большую часть пути, речистый Аскольд уж взял паузу, готовый произнести долгожданное «но», когда в джинсовом кармане похотливого пана вдруг мелодично ожил мобильник.
У пана Аскольда был очень дорогой мобильный телефон, такой маленький, что почти весь умещался на ладони, писк высоких технологий образца 1998-го.
— Да? — Пан поднес дорогую игрушку к мясистой щеке, и телефончик громко засюсюкал голосишком девушки Клавы.
Змей чисто машинально навострил уши, однако, кроме узнаваемого тембра с придыханием, характерного для Асоль-Клавы, ничего внятного не расслышал.
— Олег, тормози и на обочину, — велел Аскольд Афанасьевич, прикрыв мембрану телефонного микрофона рукой и продолжая слушать телефонный динамик.
Змей плавно съехал на край асфальта, затормозил. Остановился сзади, соблюдая дистанцию, и джип прикрытия. Олег высунул руку в окно, сжал кулак, оттопырил указательный палец — дал принятый в команде Аскольда сигнал, который означал, дескать, все штатно, сидите пока на месте, ждите.
— Да, рыбка, не волнуйся. Да, цыпа, мы приедем. Полчасика поскучай, киса моя. Целую. — Аскольд Афанасьевич чмокнул пухлыми губами дырочки микрофона и прервал связь. — Асоль застряла в чистом поле. — Он повернулся вполоборота к рулю. — Шоферюгу ее уволю к хренам свинячьим, новый джип запорол! Деньги на автосервис берет и в карман, яснее ясного. Они застряли, свернув с шоссе сразу за...
— Где, я представляю, — мягко перебил Змей. — И московскую квартиру для Асоль, и мотель мы с Игорем выбирали, а ее маршрут «Москва — мотель» я сам просчитывал. — Олег говорил и думал: «А ведь застряла Клава не в самой благоприятной точке маршрута на предмет возможных диверсий». — Аскольд Афанасич, я прошу пересесть вас в задний джип.
— Зачем?
— Запамятовали? Давным-давно оговорено: в любой ситуации, хоть чуть отличной от штатной, вы обязаны подчиняться беспрекословно и без вопросов.
— Мы же не договорили про Игоря.
Захотелось уточнить: «не „мы“, а „вы“ не договорили», однако вслух Змей произнес:
— На обратном пути договорим.
— Но...
— Никаких «но»!
— Уф-ф... Ну ты и сатрап. — Аскольд Афанасьевич полез наружу, а Змей быстро и незаметно коснулся оружия под пиджачной фалдой, снял «стечкина» с предохранителя, перевел в режим стрельбы очередями. Разобравшись с оружием, Змей достал из бардачка рацию.
Змей наблюдал в зеркальце заднего вида, как пан идет к джипу, как открывает правую переднюю дверцу и одновременно связывается по рации с рулевым машины прикрытия. Змей коротко сообщил об изменившемся маршруте и причинах его изменения, наблюдая,
Жаль, что наиболее вероятно то, что наименее желательно, — курносый пацан плюхнулся в кресло рядом с водительским, разинув рот...
— Молчи, — опередил его Змей. — Вякнешь хоть слово — накажу.
Шурик обиженно отвернулся. Змей взялся за бублик руля — поехали...
А ведь, скорее всего, сам Шурик напросился и вообще в дорогу, и сейчас в машину к Олегу. Чтоб, типа, оправдаться, извиниться, загладить, так сказать... Скорее всего...
6. В чистом поле
Вообще-то поле было не совсем «чистым». Имелось одно лесистое вкрапление на впечатляюще огромном пространстве, поросшем высокой, по грудь, травой. Как будто демиург-художник, глядя из космоса, очертил животворящей кистью травянистую холстину, окружил деревами, да и упала с его волшебной кисточки капелька леса.
А на самом деле лесистое вкрапление образовалось вовсе не по природной прихоти. Когда-то, давным-давно, стояла посреди поля деревенька. Черт ее знает, что стерло ту деревеньку с лица земли, но кладбище в память о ней осталось. Заросшее высокими соснами деревенское кладбище уже без крестов, однако еще с узнаваемыми могильными холмиками.
А дорогу через почти чистое поле насыпали сравнительно недавно, лет двадцать тому назад. Насыпная дорога просела, щебень по краям раскрошился в песок, и накладная лента дороги по сию пору возвышалась над уровнем живой почвы.
Окруженное со всех сторон лесами поле — диковатое местечко в обжитом Подмосковье. Хошь из пушки здесь пали — никто не услышит. Причем гипотетическую пушку легко спрятать в тени деревьев древнего кладбища. И перпендикуляр от дороги до кладбища равен полукилометру, так что палить можно прямой наводкой...
Прежде чем свернуть с асфальта шоссе на грунт лесной дороги, которая состыковывается с полевой километра через три, Змей связался по рации с машиной, что шла сзади, и потребовал, чтоб второй джип остановился и оставался пока на асфальте. Чуть сбросив скорость, Змей проехал жирную лесную прослойку между шоссе и полем, выехал под палящее солнце, наддал газу и вскоре узрел тачку Асоль.
Даренная паном Аскольдом тачка породы «джип» встала, едва миновав самый опасный с точки зрения стрельбы прямой наводкой участок насыпной дороги — авто встало, оставив лесистый островок кладбища слева, чуть позади.
Змей давил на газ, и джип приближался к джипу, словно танки сближались одной и той же армии. Впрочем, так оно и было — оба танкообразных автомобиля куплены на деньги главнокомандующего Аскольда в одном и том же надежном автосалоне.
Поглядывая и по сторонам тоже, Змей наблюдал сначала вид на задний бампер вставшей машины, затем разглядел открытый капот и человека, копошащегося в машинном нутре.
Знакомый Змею человек — шофер и телохранитель Асоли — прекратил копошиться в пасти машины, заслышав шумы чужого мотора. Он вышел на свободную дорожную полосу и приветливо помахал испачканными руками.