Улан. Небо славян
Шрифт:
В заместители ему поставили Ушакова – по просьбе Павла. Русский император давно обратил внимание на талантливого военного моряка, но произвести его в адмиралы пока не мог. Точнее – мог, но со скандалом в Морском Ведомстве, ломая «заслуженных» через коленку. А так…
«– Раз уж венеды замечают Ушакова, то стыдно будет не отметить его нам – дельный будет адмирал, с европейским авторитетом».
А вот Богуславу пришлось очень непросто – английская эскадра, посланная для разорения Норвегии и Швеции была не слишком велика, но у норвежского короля судов не было в принципе. Не настолько велики силы Унии, чтобы их ещё и распылять… Так
Больших сражений не было, но отразили почти два десятка десантов и… Сожгли четыре британских судна – включая фрегат «Король Георг». А одно небольшое грузовое судно – так и вовсе – взяли ночью в ножи, доплыв четверть мили от берега до якорной стоянки последнего. Вплавь! Зимой!
Потомки викингов ещё не стали «общечеловеками» и в союзе с венедами как будто обрели второе дыхание. Они ставили мины прямо по движению эскадры, пытались брать суда на абордаж и придумывали десятки разных хитростей. Иногда получалось.
В итоге, британцам почти не удалось ничего разрушить, за исключением парочки небольших городишек менее чем на тысячу жителей. Если бы они «упёрлись», то смогли бы «перебодать» Богуслава с его скандинавами… Но считать островитяне всегда умели – «игра не стоила свеч».
Двенадцатая глава
Продуманную операцию с соединением основных сил под командованием Померанского, пятнадцатитысячной армии Раковского и войск под командованием Вюртембергского сиятельный правитель Вюртемберга блистательно просрал.
Вместо того, чтобы спокойно сидеть в защищённом лагере и надеяться, что венеды придут раньше баварцев или французов, герцог решил показать себя полководцем, хотя Грифич ставил его на пост командующего исключительно за громкий титул, сильно облегчавший работу с более мелкими союзниками. Ну и какие-то хозяйственные таланты – весьма средние, надо сказать. Но в сочетании с титулом – нормально.
Сорок тысяч человек в твоём подчинении, укреплённый гарнизон, припасы… Отбиваться можно не одну неделю, ну а там и Рюген пожаловал бы… Нет, Его Светлости вздумалось поиграть в солдатики и он начал в стиле «война – фигня, главное – маневры».
– Да мать же его за ногу и телегу ей в задницу! – Рычал император, услышавший о случившемся, – ну неужели нельзя было понять, что двадцать тысяч имперских войск – это всё, что на самом деле у него было?! Солдаты союзников – это мясо, годное только на охрану обозов!
– Да там и хорошие ребята встречаются, – не согласился с ним Фольгест, «дослужившийся» до титула имперского графа и звания Начальника Генштаба.
– Встречаются, – устало согласился Владимир, – но сам знаешь, как сложно их… Даже не огранить – понять хотя бы, что они умеют, что нет… Да амуниция, да припасы… Словом, боевое слаживание. А тут? Только-только начали – и пожалуйста, он себя уже Македонским вообразил…
Ситуация и правда была печальной – Вюртемергский начал свои маневры и закономерно нарвался. Ради такого случая Виттельсбахи вышли из укреплённых лагерей и в ожесточённейшем сражении наголову разгромили герцога. Причём в «ожесточённейшем» – исключительно благодаря одному из непосредственных командиров имперских полков с непритязательной немецкой фамилией Белов.
На определённом моменте майор просто-напросто взял командование имперскими частями на себя –
Так, пятясь и отбиваясь, Белов сумел оторваться и заметно проредить баварцев, уничтожив около десяти тысяч человек. К сожалению, его потери были примерно равнозначны, но по правде говоря, вины самого Белова в этом не было – бежавшие союзники открыли фланг и пропустили кавалерию. Зря, кстати, бежали – добрую половину зарубили, а остальные сидели сейчас по большей части в плену.
Сам Вюртемергский погиб и откровенно – к лучшему. Рюген был страшно зол на него и мог сгоряча и повесить, а от такого поступка по отношению к независимому владетелю (пусть и входившему в состав империи), император бы потом не отмылся.
Из-за его поступка Померанский теперь мог располагать войском численностью в сто пять тысяч человек, в то время как у противников в общей сложности было двести семьдесят тысяч… И что самое неприятное – баварские солдаты сильно воспряли духом.
Узнав о приближении венедов, баварцы быстро спрятались «в домик» – заранее подготовленные укрепления в полусотне вёрст от Аугсбурга. Рассмотрев их как следует, от идеи штурма император отказался – сделано на совесть, здесь нужна или длительная осада по всем правилам, или кровавый штурм, в котором он положит треть своего войска. Ракеты тоже отпадали – баварский лагерь был не единым «табором», а системой из нескольких десятков укреплений, позаимствованной у Михеля Покоры.
«Взломать» лагерь можно, и между прочим – не так уж сложно. Владимир, как один из создателей такой системы «Славянской системы укреплений», знал и её слабые места. Тем более, что баварские инженеры допустили ряд ошибок. Но… время – французы были уже на подходе.
Последних, кстати, сейчас усиленно «разлагали» эмиссары Грифича, рассказывая:
«– Пока вы воюете за интересы вельмож, ваши родители, жёны и дети голодают».
До голода во Франции было ещё очень далеко, но определённые проблемы наметились. Ну да ничего удивительного – там с упоением ломали «Старый Мир» и Система работала ныне с превеликим скрипом. Не то чтобы он сильно надеялся на пропаганду, но почему бы и нет… А главное – если… Нет – когда (!) они потерпят первое поражение, им психологически легче будет оправдаться: дескать, они не хотели воевать за интересы аристократов, когда их дети голодают.
Французы задержались в Эльзасе и Лотарингии, рассыпавшись по окрестностям. Неверный ход с точки зрения политики: если заявляешь о «возвращении Исконных Территорий в Лоно Франции», то это поступок не самый умный. И неверно с военной точки зрения – следовало не грабить, а идти на соединение с союзником. Но винить вражеских полководцев в глупости было нельзя – солдаты начали роптать, а наказания могли перерасти в бунты. Так что разрешение на грабёж было чем-то вроде премии. И что характерно, в этот раз доля солдат [49] от награбленного была гораздо выше обычной.
49
Офицеры редко самостоятельно шарили по карманам убитых, разве что могли снять оружие или висевший на виду медальон. Но солдаты исправно делились и именно офицерам доставалась львиная доля добычи с мёртвых тел. Обоз же практически целиком шёл командованию. Так что солдатская доля трофеев в Европе того времени была крайне мала.