Улан. Танец на лезвии клинка
Шрифт:
Наконец – фамилия "Русин" была воспринята не как фамилия, а как псевдоним – "Русинами" здесь часто называли русских, живущих за пределами России. Таких хватало – в Польше, Германии, Скандинавии… К своему удивлению, парень узнал, что поселения славян, известные с древнейших времён, встречаются буквально повсеместно [24] . Ну и восприняли его как некоего "Игоря Владимировича из рода русского". А кто может скрывать своё настоящее имя? Аристократ с проблемами – кровная месть или что-то в том же духе…
24
К
Учитывая огромное количество славянских династий в Германии [25] и постоянные захваты сравнительно крупными немецкими государствами более мелкие, то обиженных претендентов на престолы (скорее – престолики)) всевозможных государств было предостаточно. Вот за одного из таких аристократов и приняли Игоря.
С кулачными боями в качестве заработка пришлось завязать – начались нехорошие шевеления в его сторону у гвардии и сослуживцы едва ли не слёзно упросили парня прекратить на время бои. С большой неохотой, но согласился – только после того, как капрал Егор Репин пообещал научить его крестовому бою.
25
Многие немецкие династии вели происхождение от славян – герцоги Мекленбургские, Померанская династия и т. д.
Эта польская школа считается одной из самых лучших и единственный недостаток – низкая экономичность. Даже тренированному человеку крайне тяжело вести бой в такой манере больше, чем пару минут. Зато для каверийской рубки или боя в окружении – отменный вариант. И нет – для дуэлей не слишком хороший стиль – чисто боевой.
– Вот ведь…, – удивился Егор после первой же тренировки, – слышал, что тебя умотать невозможно, но чтоб настолько… Взмыленный попаданец показанную серию смог повторять в течении двадцати минут в сумасшедшем темпе и был счастлив. Капрал же, почесав щетинистый подбородок, велел ему приходить ежедневно к штабу – через пару часов после обеда.
У штаба тренировался не только он, но и поручик Рысьин – непосредственный командир взвода, в котором служил Игорь. Прохор Михайлов (ич) после разъезда старших офицеров на зиму по домам, остался замещать командира полка, потому и начал проводить свои тренировки именно у штаба, чтобы посетители не искали его.
Поручик – молодой ещё мужчина, которому только-только исполнилось двадцать пять лет, был закалённым ветераном, отслужившим уже почти десяток лет и успевшим побывать в "горячих точках". Немногословный, жутко брутальный, за несколько недель занятий он произнёс едва ли несколько фраз. Поэтому, когда он проронил:
– Чистая техника – не хуже, чем у меня, – то осчастливил парня.
Вообще-то говоря, Игорь не проиграл ему ни одного поединка, но сам-себе честно признавался, что изначально выигрывал скорее за счёт скорости, силы и выносливости, чем за счёт тактики и техники. И нет, спортивно-дуэльные методы не слишком годились – крестовый бой
С того дня поручик стал разговаривать с ним и вообще – выделять. В эскадроне только он да капрал Репин были дворянами, теперь же и попаданца признали за своего. Вскоре после этого он стал своим и для остальных дворян полка, а затем – и соседних, "дружественных" полков. Между прочим – достижение, потому как дворянской грамоты у него не было – по вполне понятным причинам.
Завязав с заработками кулачного бойца, он долго думал – как бы заработать? Откровенно говоря, думалось хреново. То есть идей для прогрессорства – уйма, но все эти идеи требовали денег на своё воплощение, не обещая отдачи – в принципе. Для примера – он помнил, как можно сделать настоящий грифельный карандаш современного ему образца.
И что? Всё равно требовался материал для опытов (а графит почему-то стоил сейчас очень дорого), какое-то оборудование – и денег на всё это. А самое главное – смысл в затее появлялся только в том случае, если наладить достаточно крупное и желательно секретное производство. Зачатки патентного права только-только начали появляться в Европе и любой ловкач смог бы заняться производством карандашей, узнав секрет.
Во всём так! Нужны солидные деньги на воплощение идей – притом, что денег требовалось тысячи, а отдача не гарантировалась. Слава изобретателя? На фиг, дайте деньгами!
Решение пришло в один из дней, когда он задумчиво рисовал пером на бумаге во время очередного урока писаря.
– Ты меня слушаешь-то? – спросил недовольно Тимофей.
– Да слушаю, – и пересказал его речь.
– Да всё равно, не дело бумагу впустую марать – чай, она денег стоит.
С этими словами писарь подошёл поближе и…
– С нами крестная сила! – внезапно воскликнул он, перекрестившись, – это что – ты нарисовал?
– Ну да, – попаданцу стало немного неловко – вдруг какой религиозный запрет?
Тимофей взял листок с собственным портретом, нарисованным пусть в весьма небрежной манере – скупыми линиями, но достаточно умело. Взгляд его затуманился…
– Ишь… А настоящий патрет намалюешь?
Настоящий "патрет" нарисовать Игорь мог, но только графикой или вот так – чернилами. Ну не учился он всерьёз, так что с краской почти не работал. Так – на уроке от скуки или в транспорте. А что может быть под рукой в таком случае? Правильно – маркер, ручка, карандаш.
Рисовал, тем не менее, хорошо и как выяснилось – даже слишком. В Петербурге количество людей, хоть как-то знакомых с техниками живописи, исчислялось количеством пальцев… Ну ладно – с ногами.
Рисовал он на обычных листах бумаги карандашами, но покупателей это не смущало. Достаточно быстро его произведения завоевали определённую популярность. Наибольшим успехом пользовались фигуры неких абстрактных купальщиц и всевозможная обнажёнка, вторыми по популярности шли портреты.
Денег за своё мастерство попаданец не драл – от двадцати копеек до рубля. Но учитывая, что даже на "рублёвые" картины уходило у него не больше часа, то в кошельке парня снова завелось серебро, а затем и золото.