Улетела сказка
Шрифт:
Глава 3. Мир полон благородных рыцарей
Проснулась она в ужасе: темный тяжелый неясный сон был прерван чем-то еще более пугающим. Несколько секунд Аля пыталась сообразить, что случилось, пока не услышала, видимо уже не первый, звонок в дверь.
'Фу, это Дэйвид!', облегчению не было предела. Она сразу заметила, что ключ он забыл. К ее удивлению, Дэйвид вернулся не один. Аля поморщилась, увидев Андрея, к приходу гостей она готова не была.
–
– Ну, он прав. Что еще я могу сказать?
– Расскажи, почему уехал Ванька, - как гипнотизер неотрывно глядя ей в глаза, очень убедительно сказал Дэйвид.
– Я не знаю, о чем ты...
– уже менее убежденно почти прошептала Аля.
– Аля, пожалуйста!
– Нет! Убирайтесь, оба, мне ничего не нужно! Я не просила мне помогать!
Она почувствовала, как, в очередной раз, мгновенно покидают ее силы, и опустилась на пол в прихожей, стало снова трясти, будто в одно мгновение поднялась температура, в глазах потемнело, перестало хватать воздуха.
– Тише, тише, - услышала она шепот Дэйвида и почувствовала, что ее поднимают и переносят на диван, заворачивая в одеяло.
– Воды притащи!
– скомандовал он Андрею и стал потихоньку прикладывать стакан к ее губам.
Але чуть полегчало, нервная дрожь почти прошла.
– Что это с ней?
– спросил Андрей. Он стоял, прислонившись к дверному косяку, и наблюдал за происходящим с легкой брезгливостью на лице.
– Аля, ну! Сделай это для меня!
– Оставь меня в покое. Не могу. Можешь сам рассказывать, что хочешь и кому считаешь необходимым. Не трогай только меня. И ключ возьми, звонки меня тревожат.
– Мы на кухне поговорим.
– Дверь закрой, не хочу ничего слышать.
На следующий день в школе Аля, как она и боялась, несколько раз столкнулась с полным искреннего сочувствия взглядом Андрея.
'Только не это!', мысленно возмущалась она каждый раз, в конце концов, не выдержав, и скорчив такую мину, что тот, видимо, понял неуместность своего поведения. Впрочем, результат, как говорится, был на лицо: Головин, увидев ее, шарахнулся в сторону, а Солоджан, вообще, растворился в необъятных просторах школьного здания с перекошенной физиономией.
– Спасибо, - сказала она, как только Дэйвид подошел.
– И Андрею спасибо передай, если бы не его
– Он не умеет держать себя в руках, я поговорю.
– Брось, это - мелочи. Но, от того, что вы мне помогаете, меня снова мучают угрызения совести. Как Ванька?
– Нормально, кроме приступов ненависти к самому себе.
– Ну, это не смертельно. Я тоже ненавижу.
– Он заслужил.
– Что? Нет, не его, себя, он-то причем?
– Ничего, что это он тебя изнасиловал?
– Некоторые вещи лучше не называть своими именами, уверяю тебя. Ты делаешь мне больно.
– Извини.
– Да, ладно, если очень хочется, можешь продолжить, мне все равно, все время больно.
– Поэтому ты стараешься причинить боль мне? Я, конечно, читал, про Стокгольмский синдром и все такое, но надеялся, что это не про тебя.
– Очень смешно, а кто у меня прощения просил и говорил, что это он виноват?
– Это я с дуру ляпнул.
– Так-то лучше. У меня урок.
– У меня - тоже, - Дэйвид не уходил.
– Ну, так, давай, вперед, а то меня к директору вызовут.
– Тебя?
– Ты же у меня живешь. Это логичнее, чем вызывать твоих родителей.
– А что? Было бы весело, - он, и правда, расплылся в улыбке.
Аля хмыкнула и, поняв, что от него не избавиться, сама пошла в класс.
Глава 4.
Вечером, когда под неусыпным надзором Дэйвида, были сделаны все уроки, наведен идеальный порядок и переглажено все белье, которое она тщательно прятала в шкафу, пока оно не вывалилось оттуда, несказанно обрадовав парня, тот, к удивлению Али, включил телевизор.
– Неужели ты знаешь, как этим пользуются?
– не сдержалась девушка.
– Не понял сарказма.
– Ты еще не включал телевизор, до этого ты все время говорил: 'Выключи долбанную коробку'.
– Да? Нужно вносить разнообразие в жизнь...
– Фантазия истощилась?
– Угу... хочу, чтобы ты посидела со мной рядом. Лучше повода найти не смог.