Улица

Рабон Исроэл

При жизни Рабон собрал свои поэтические произведения, хотя и не все [50] , в три сборника:

1. Унтерн [51] плойт фун дер велт(«Под изгородью мироздания»), Издательство Л. Голдфарба, Варшава, 1928; 72 с.

2. Гроер фрилинг(«Серая весна»), опубликовано при содействии Литературного фонда общества журналистов и писателей, Варшава, 1933; 48 с.

50

Судя по всему, существует множество стихотворений, созданных до выхода в свет первого из этих сборников в 1928 году и не включенных ни в одно собрание. Это не только публикации в ежедневных газетах, которых нам не удалось разыскать, но и стихи, опубликованные в литературных журналах. Так, например, Рабон не включил в сборники стихи, публиковавшиеся в С’фелд(«Поле», Лодзь, № 1, декабрь 1919), за исключением Дер алтер бохер митн фиделе(«Старый холостяк со скрипочкой»), которое вошло в первый сборник под названием Портрет фун бухгалтер Б.Г. вос шпилт ойф а фидл(«Портрет бухгалтера Б. Г., который играет на скрипке»). Не включил он и стихи, опубликованные в четвертом номере С’фелд(июнь 1921), и зарифмованную комическую историю о хасидах Бус де ребе р. Маерл от йфгетин мит шисйен клискелех мит милйех, майсе шегойо бекак Корев бкройнпойлн(«Что ребе р. Маерл сделал с миской молочных клецок, история, приключившаяся в святой общине града Корева в Царстве Польском»), написанную на северо-западном диалекте польского идиша и опубликованную в сборнике Швелн(«Пороги», Лодзь, № 1, январь 1924). Что касается более позднего

периода, ни в один из сборников Рабона не вошло стихотворение А мес(«Мертвец»), опубликованное в Литерарише блетер(«Литературные листки»), 37 (540), 14 сентября 1934, 602. Это лишь некоторые примеры его стихотворений, разбросанных по периодическим изданиям, которые до сих пор не собраны и не проанализированы.

51

На обложке — Гинтерн(«За»). Книга издана крайне небрежно, со сбитой пагинацией. Все книги Рабона, за исключением Лидер, опубликованы с большим количеством опечаток.

3. Лидер(Стихи), Библиотека идиш-ПЕН-клуба, Варшава, 1937; 41 с. [52]

В стихотворениях Исроэла Рабона, даже в тех, где сюжет выглядит банальным и незамысловатым, звучит совершенно самобытный, неповторимый поэтический голос. Темы, которые снова и снова возникают в стихах Рабона, — грусть, одиночество и смерть, получают в них особое освещение, так как в его поэтике явственно преобладают элементы гротеска.

Элементы гротеска, которые были присущи творчеству Рабона с самого первого сборника, отмечены чрезвычайным разнообразием и предстают в разных обличиях. В первом сборнике они особенно ярко проявляются в фантастическом построении поэтического нарратива и в неожиданных поворотах сюжета, что чувствуется даже в названиях стихотворений, таких как Баладе фун уметикн кейсер вос гот гетанцт митн винт(«Баллада о грустном императоре, который танцевал с ветром») и Дос лид фун фаршолтене кортн(«Стихи о проклятых игральных картах») [53] . Впрочем, странное и необычное, гипербола и гротеск в поэзии Рабона по большей части лишь выявляют скрытую сторону того, что принято считать обыденным и банальным, как в повседневности, так и в избитой идиоме. Стихотворение Йиднфресерс(«Жидоеды») из третьего сборника служит ярким примером того, какие поэтические приемы постоянно использует поэт:

52

Все книги Рабона являются раритетами, достать их почти невозможно. Сборник Лидервышел тиражом 250 экземпляров, она встречается реже других. Похоже, что по выходе он вообще не поступил в продажу. См.: И. Рапопорт, Тропнс глойбн(«Капли веры», Мельбурн, 1948), 241. Хочу поблагодарить своего друга, профессора А. Айзенбаха, предоставившего мне микрофильм с сохранившегося экземпляра из Национальной библиотеки в Варшаве. Еще один экземпляр хранится в библиотеке X. Гросбарда в Тель-Авиве. Хочу поблагодарить его за позволение скопировать оттуда портрет И. Рабона. Портрет нарисован X. Барчинским и расположен в книге на контртитуле. В собрании 15 стихотворений, пять из них Рабон перепечатал из второго сборника.

53

Во втором сборнике есть лишь один образец этого литературного жанра, стихотворение Ди мойд(«Девка»), 14–15. Судя по всему, в 1930-е годы Рабон отошел от сочинения стихов в такой поэтике.

Жидоеды

Их пятеро, усищи как у тараканов, Пасти разверстые в пол-лица, Кулачищи будто у великанов, Жирные брюхи как колбасы И бакенбарды как лампасы; Пляшут они вокруг мертвеца. Пляшут и пляшут, пока не поспеет обед, В ладоши бьют и распевают дурацкий куплет: «Ай-вай, цимес, фиш, Мазл-топ! [54] Удрать? Шалишь! Доброй водки, боже, дай! Ай-вай, ай-вай». Мертвец — еврейчик, чуть больше селедки, Пейсы — вроде кошачьих усов, На круглой медной лежит сковородке И жарится в сале как мяса кусок. Баба со спутанной гривой, Нос от пьянки блестит, Задрана юбка до самого брюха, В копоти морда от уха до уха, Вилкою шарит на сковороде, То так, то этак его повернет И орет: «Жарься, жарься, жид!» Трещит и скворчит разогретое сало, Хамы покуда пар глотают мясу взамен, А по углам каморки четыре крысы Трут на терках носами мокрыми хрен [55] .

54

Грубое передразнивание идиша. Цимес — тушеная морковь, традиционное еврейское блюдо; фиш — рыба; мазл-топ — искаженное «мазл-тов» — традиционное благопожелание.

Прим. В. Дымшица.

55

Перевод с идиша Александры Глебовской.

Прим. В. Дымшица.

Эта сцена, шокирующая своей макаберностью, выстроена на гротескном осмыслении буквального значения метафоры «Жидоеды». Гротескная абсурдность ситуации создает эффект черного юмора. Особенно отчетливо он прочитывался в момент публикации. Стихотворение было написано в 1930-е годы, после прихода к власти Гитлера, в период разгула антисемитизма в Польше [56] . В этом контексте нельзя не отметить, что воображение Рабона, при всем его буйстве и красочности, не смогло полностью предвосхитить весь ужас Холокоста.

56

Йойсеф Окрутный указывает на польские корни этого стихотворения в своей книге (см. примеч. 47) на с. 82–83, где стихотворение воспроизведено полностью.

Знаменитое гротескное стихотворение Рабона А левайе(«Похороны») служит еще одним выдающимся примером его макаберного юмора. В конце стихотворения Рабон воскрешает мертвеца — тот благодарит всех явившихся на его похороны и сам принимает участие в погребении [57] .

Элементы гротеска в поэзии Рабона тесно связаны с постоянным использованием животных, как для отдельных сравнений, зачастую передающих основную идею стихотворения, так и в качестве основных персонажей. Например, такого рода сравнения можно обнаружить в «Жидоедах». В третьей строфе еврей показан глазами тех, кто его жарит. Они видят в нем селедку, а его пейсы сравнивают с кошачьими усами. В двух последних строках стихотворения четыре крысы готовят хрен как приправу к людоедскому пиру. В сопоставлении с упомянутыми ранее кошками, они выглядят гротескным и «логичным» дополнением.

57

«Похороны» также включены во второй и третий сборники. Кроме того, это стихотворение опубликовано в Ди цукунфт(январь, 1938, 72–73). Оно входит и в подборку стихотворений Рабона, иллюстрирующих статью Голдкорна в Ди голдене кейт(примеч. 47).

Во многих стихотворениях первого и второго сборника используется прием антропоморфизации животных. Яркими примерами из первого сборника являются стихотворения А балладе фун а ферд(«Баллада о лошади»), А гинтише гешихте(«Собачья история»), Х’гоб либ(«Я люблю»,), а из второго — А гелер вогн(«Желтая кибитка») и Дер сойхер фун кец(«Кототорговец»).

В последнем стихотворении лирический герой воображает свою поездку в местечко Лутомерск, цель которой — накупить котов. Изумленные жители тащат ему котов тысячами. Только в предпоследней строфе читатель, опешив, узнает, в чем была цель этой странной торговли:

Когда ж обычным чередом наступит полночь в мире, Поднимут с перепугу коты тоскливый вой. О братья, то моя печаль из плена одиночества Наружу рвется, чтоб потом разделаться со мной [58] .

Здесь сочетаются несколько характерных элементов поэтики Рабона: одинокая печаль, которая «рвется» из глубин души и находит утоление

в согласном громком вое котов — по-иному герою не выразить своего внутреннего состояния. При этом положение персонажа, стоящего в полночь на рыночной площади местечка в окружении тысяч воющих котов, переводит все стихотворение на уровень гротеска. Есть здесь и юмористический план, который порождает неожиданная гипербола и который парадоксальным образом не только не разрушает атмосферы отчаяния и одиночества, но даже усиливает ее.

58

Пользуясь случаем, приводим целиком это замечательное стихотворение, из которого Хоне Шмерук цитирует только одно четверостишие. Перевод с идиша Александры Глебовской.

Кототорговец

Да, еду в Лутомерск… вот трогается поезд… (А что меня туда несет — и сам не разберу…) Дремучее местечко, в нем грязи по колено, Но я же чокнутый, и мне такие тоже по нутру. А по приезде окажусь на площади базарной, И там, небось, какой еврей окликнет с простоты: «Эй, что торгуешь, а? Там, рожь иль, может, просо?» «Рожь скупишь ты, и просо — ты, а мне нужны коты!» Вся площадь загудит: «Гляди, купец из самой Лодзи Котов торгует — всех, пожалуй, скупит тут!» Глядишь, и глазом-то моргнуть я толком не успею — Всех местечковых кошек мне на площадь принесут. Из закрома и из сеней, из подпола, из бани Несут, ведут на поводке: кот серый, рыжий кот, Из синагоги, из корчмы, из всех лачуг окрестных Идут ко мне: вот черный кот, вот белый, вот зеленый кот. Достойные, дородные, добротные коты. У них на шее бантики и в волосах — проборы, Усы — точь-в-точь как у панов, как дамский шлейф хвосты, А есть коты — как пух легки, заправские танцоры. Потом, глядишь, и сумерки на площадь упадут, И стану я совсем один в своем кошачьем стане. И вылупится на меня местечко Лутомерск, И спросит: «Ну, и что теперь он с ними делать станет?» Когда ж обычным чередом наступит полночь в мире, Поднимут с перепугу коты тоскливый вой. О братья, то моя печаль из плена одиночества Наружу рвется, чтоб потом разделаться со мной. Да, еду в Лутомерск… А завтра пополудни В глухой глуши остановлюсь, и отдых дам ногам, И с мужиками толковать затею в лунном свете, Пока пылает торф, и мне тепло у очага.

Прим. В. Дымшица.

Надо отметить, что в стихах Рабона есть отчетливые свидетельства того, что он придерживался левых взглядов. Однако в стихах, которые вошли в три вышеупомянутых сборника, прямых указаний на это практически нет [59] . В любом случае, они блекнут рядом с его громкими, бескомпромиссными протестами против любой несправедливости, напрочь лишенными привязки к какой-либо идеологии. Эти протесты сопровождает не имеющее никакой политической подоплеки отвращение к образу жизни и самодовольству мелких буржуа. Как минимум со второй половины 1930-х годов в произведениях Рабона отчетливо проявляется настороженное отношение к левым взглядам во всех их проявлениях.

59

См. следующую строфу из стихотворения Майн лид(«Моя песня»), вошедшего в первый сборник (с. 10): Галеви вырос в шелке и золоте,/ Уехал умирать под солнцем Палестины, / А я отправлюсь пешком в Вильну,/ Чтобы поцеловать красное знамя на могиле Гирша Лекерта[Йегуда Галеви (1075–1141) — поэт, философ, богослов, врач. Жил в Испании. В конце жизни отправился в Святую Землю, где, по преданию, и погиб. Гирш Лекерт (1879–1902) — революционер, член Бунда. В 1902 году совершил неудачное покушение на виленского генерал-губернатора. Казнен. Лекерт был «иконой» еврейского рабочего движения. — В.Д.]. См. также стихотворение Пролетариш лид(«Пролетарская песня») на с. 47–48 второго сборника, а в третьем сборнике (с. 38–41) стихотворение про «Спартак-комунар» ин Берлин ин 1919(«„Спартаковцы“ в Берлине в 1919 году» [ «Спартак» — германская коммунистическая организация. — В.Д.]. В романе «Улица» с симпатией описаны бастующие рабочие, а также упомянута листовка Коммунистической партии (10-я глава).

Судя по всему, в 1930-е годы Рабон почти не публиковал собственных стихов. По всей видимости, в этот период он был занят переводами с разных языков на идиш. Переводы его так и не вышли отдельным сборником и известны по большей части из разрозненных источников. Он перевел с польского стихотворение Яна Каспровича, а также стихотворение Малкиеля Лустерника, поэта из Лодзи, писавшего в основном на иврите, но иногда и по-польски [60] . Нам удалось также обнаружить перевод с русского стихотворения Сергея Городецкого [61] . Кроме того, он переводил с немецкого (Райнера-Марию Рильке, Эльзу Ласкер-Шюлер, Стефана Цвейга, Альфреда Момберта и др.) [62] ; с французского (Жана Кокто, Поля Валери и Франсуа Вийона). Цитата из перевода стихотворения Шарля Бодлера включена в текст романа «Улица» [63] . Связь между поэтическим творчеством Рабона и его поэтическими переводами с других языков заслуживает более подробного изучения.

60

Перевод стихотворения Каспровича появился в Лодзер тагеблат13 августа 1926 года (этот номер отсутствует в собрании Национальной университетской библиотеки в Иерусалиме. О существовании этого перевода см.: Библиографише йорбихер фун ИВО(«Библиографические ежегодники ИВО»), 1 (1926), Варшава, 1928, 199). Перевод стихотворения Лустерника появился в Литерарише блетер,9 (564), 28 февраля 1935, 134.

61

Ос, 6 (1937), подписано — Шабсе Цитер.

62

Ос, 6 (1937), подписано — Рус Винцигстер; также номер 3 за 1938 год, подписано — И. Р.

63

Перевод стихотворения Ж. Кокто был опубликован в Ос, 1 (1936), который, скорее всего, утрачен, перевод стихотворений П. Валери — в Ос, 6 (1937), все за подписью Рус Винцигстер. Кроме того, редколлегия Оспланировала опубликовать стихотворения Франсуа Вийона в переводе Рус Винцигстер на 50-й странице 1-го тома (1936). Этот том не сохранился. О переводах из Бодлера см. ниже.

Между прозой и поэзией Рабона много общего. В 1928 году, почти одновременно с первым сборником его стихов, тот же издатель, Л. Голдфарб из Варшавы, опубликовал его роман «Улица». По сути, одиночество рассказчика, от лица которого написан роман, созвучно тем чувствам, которые описаны в стихах. О темах и мотивах, объединяющих первый сборник стихов и роман «Улица», речь пойдет ниже.

По утверждению Залмана Рейзена, которое было повторено и другими авторами, откровенно сенсационный роман Ди клоле фун блут(«Проклятие крови»), опубликованный в Варшаве в 1926 году в издательстве Л. Голдфарба и подписанный «Я. Розенталь», также принадлежит перу Рабона. Судя по всему, Рейзен ошибался [64] .

64

Подробнее об этом см.: Я. Розенталь, Ди клоле фун блут. Ромн фун йидишн лебн фун дер лецтер цайт(«Проклятие крови. Роман о еврейской жизни в нынешние времена»). Варшава: Л. Голдфарб, 1926, 270 с. Судя по всему, сам Рейзен книгу не видел, поскольку, описывая ее, допускает ошибки. До выхода в виде книги роман печатался отдельными выпусками в Лодзер тагеблатс 11 июня 1926 года под псевдонимом Яаков Зоненталь. Мне не удалось обнаружить ни в одном источнике упоминаний о том, чтобы Рабон пользовался псевдонимом Зоненталь. Кроме того, Рабон ни разу не включил эту книгу в список своих произведений. Более того, в экземпляре Ди клоле фун блут,сохранившемся в библиотеке ИВО в Нью-Йорке, я обнаружил написанное от руки по-русски посвящение двоюродному брату от лица Я. Розенталя. Это посвящение подтверждает недостоверность сведений Рейзена. Соответственно, необходимо изъять из нью-йоркского лексикона (т. 8, с. 342) упоминание о Я. Розентале как псевдониме Рабона, равно как и отредактировать статью об Исроэле Рубине на с. 413–414, где речь идет о Рабоне и ему приписано авторство книги Розенталя.