Уличенная ласточка

Садур Нина

Аллочка. И от Андрея пряталась?

Дарья. Ты прекрасно все помнишь. Ты помнишь все с того самого момента, как очнулась в больнице. Просто у тебя сил нету быть прежней, да ведь? (Аллочка кивает.) И ты притворилась, что потеряла память.

Аллочка. Но...

Дарья. Не нужно. Я знаю, почему ты так обманывала меня. Потом об этом, потом.

Аллочка. Хорошо.

Дарья. И тут случилось фантастическое! Ты и мечтать об этом не смела, уверенная в том, что ты пожизненная пленница всех! Видишь ли, пока ты жила с ними и говорила о своей причастности

к их жизни, они видели тебя. Но когда ты замолчала, они уже не могли вспомнить, какая ты. Ты показывала лишь то, что хотели видеть. А когда тебе невмоготу стало показывать все это, тебя не узнали! Потому что никто не знал, что ты ласточка! Потому что Андрей жил с Лулочкой, своей любимой, ласковой, балованной женой, которой никогда не было! А другая ему не нужна.

Аллочка. А Тарасенко! Он называл меня Ласточкой!

Дарья. Глупая! Тарасенко называл тебя Ласточкой, как мог бы называть и голубкой, это была его ласка тебе, той, которая умиляла его шоферское сердце. Тарасенко знал скромную влюбленную в сомнительном месте, он такой запомнил тебя. Поэтому, когда ты - ты, он не узнал тебя. Потому что каждый занят собой, а когда ты еще и прячешься от него, где ему тебя запомнить.

Аллочка. Но, может быть... все-таки... как легко они меня бросили.

Дарья. Они тебя бросили?! И Андрей, и Лиза, и Тарасенко, и тысяча твоих знакомых - они никогда не бросали тебя, потому что им некого бросать в твоем лице.

Аллочка. Ах, какие они... какие они!

Дарья. Они просто другие, Аллочка! Другие, и бог с ними, и пусть живут себе, они нам не подсудны. Они отпустили тебя, и ты им благодарна.

Аллочка. Благодарна? Нет, все-таки я очень странная.

Дарья (отходит от нее). Ты свободна. Как ты не поймешь, ты свободная теперь. Разве ты не чувствуешь свободы?

Аллочка. Я не знаю.

Дарья. Ну признайся! Ну чего ты боишься? Ну расскажи, как это - быть свободной? Как чувствуют себя свободные ласточки? Ну поделись со мной.

Аллочка. Я... наверное, кружится голова.

Дарья. Не хочешь. Ты не любишь делиться, я знаю. Наверное, этим и невозможно поделиться. (Оглядывает комнату.) Какую работу я проделала для тебя. Ты оценила?

Аллочка. Да.

Дарья (внезапно, с любопытством). А что ты почувствовала, когда я привезла тебя сюда?

Аллочка. Сюда? Я почувствовала... я почувствовала...

Дарья. Ну? Ты хотя бы удивилась?

Аллочка. Да.

Дарья. И ты сразу заподозрила?

Аллочка. Что?

Дарья. Что я знаю все о твоей памяти?

Аллочка. Я заподозрила.

Дарья. И ты смогла так долго притворяться? Да, ты гордячка. Когда... понадобится, установят, что эта квартира принадлежит тяжелобольной женщине, которая в данное время находится в клинике.

Аллочка. Когда понадобится.

Дарья. Вас часто видели вместе, ваши кровати стояли рядом. Она вполне могла дать тебе ключ и забыть об этом. Она не в состоянии давать вразумительные показания. Она согласится с тем, что сама дала тебе ключ.

Аллочка (в ужасе). Зачем?

Дарья.

Как зачем? Затем, что тебя не нашли. Я тебя тоже не выдам.

Аллочка (кричит). Объясняй! Больше объясняй! Кто же я?!

Дарья. Ты что, ты боишься?

Аллочка. Все объясняй!

Дарья. Но ты ведь сама знаешь.

Аллочка. Все равно объясняй!

Дарья. Послушай, ты хочешь, чтобы они тебя судили? Ты же не можешь этого хотеть? Ты же Васеньку не для этого убила?

Аллочка. Зачем я его убила?

Дарья. Затем, что он слишком любил тебя. Слишком. Настолько, что догадался, кто ты.

Аллочка. Кто я?

Дарья. Ты никто.

Аллочка. За что я убила его?

Дарья. Потому что он не стерпел твоей птичьей сути, он хотел поймать тебя, глупенький. Его нельзя было обмануть ни лаской, ни подарками. Он был слишком молод для ласки и слишком любил тебя для подарков.

Аллочка. Он любил меня, этот мальчик?

Дарья. Любил.

Аллочка. Он правда меня любил?

Дарья. Иначе бы ты не убила его.

Аллочка. А что будет с тобой?

Дарья. Со мной?

Аллочка. Ведь все знают, что ты меня знаешь.

Дарья. Ах вот оно что. Вот, наконец, ты и обо мне вспомнила. Я ошиблась. Я обозналась. Твои глаза ввели меня в заблуждение. Такие синие глаза не часто встретишь, именно поэтому я приняла тебя за свою знакомую Аллочку Виноградову. А ты по каким-то причинам согласилась со мной и воспользовалась тем, что близкие не видели тебя, благополучно выскользнула из больницы на волю, где, видимо, по причине того, что была не совсем здорова...

Аллочка. Подожди. Андрей и Лиза... их заставят...

Дарья. У тебя на животе есть продольный шрам... Об этой операции никто не знает. У Лулочки шрама не было.

Аллочка. А все остальные? Все знакомые?

Дарья. До них не дойдет, раз самые близкие не узнали тебя. Но даже если дойдет, они не решатся узнать тебя, потому что самые близкие тебя не узнали. Никто не захочет ошибиться. Никто не узнает. Тебя не найдут. Ты безымянна. У тебя нет паспорта, ты отказалась от своей жизни, ты в чужой квартире. Ты уличена в том, что тебя нет.

Пауза.

Сначала я лишь смутно представляла, что буду делать. Все зависело от тебя. Когда у меня возник план выкрасть тебя из больницы, я клянусь тебе, мне было только жаль тебя. Я ведь знала, что ты уже здорова и что тебе нельзя признаваться в этом, потому что тебя потащат к следователю, где ты все и расскажешь. И тогда они

станут судить тебя. Понимаешь, они люди. А ласточки разве подсудны людям?

Пауза.

Но почему ты молчишь? Ты ведь хотела этого. Такой свободы. Тебе было тесно с нами, ты сирота на земле, бедняжка, ты жила в богатом доме и пыталась радоваться, как могла. Но все его богатства были тебе чужды, ты была слепой для этого дома, ты знала, что есть еще один дом, твой родной дом, твой настоящий дом, тот, где, ты одна, маленькая птичка. Ты еще не родилась для земли. Ты пока что родилась для неба. Прощай же.