Улика из пепла
Шрифт:
– А просто враги у убитых были? – спросил Гуров.
– Враги, конечно, были, – отвечал Терехин. – Я ведь вам говорил – там все были друг дружке врагами. Вот, скажем, такой человек, как Игорь Забелин. Он такой, знаете, – как хорек или ласка. Есть такой мелкий хищник, ласка, – маленький, но крайне злобный. Даже на медведя может кинуться. Вот Игорек именно такой. Он и сейчас таким остался, а в уголовном мире тем более злобой славился. Всегда был готов кого-то убить. Хорошо, что наш главарь, Свинец, был человек неглупый, неохотно шел на мокрое дело. А то бы Игорек десяток человек поубивал бы, наверно. Он на всех злился и сейчас злится.
– Скажите, а что представляли собой сами убитые? – задал Гуров новый вопрос. – Они к какой категории хищников относились – тигров, волков или, допустим, шакалов? Или они вообще были мягкие и пушистые?
Терехин быстро взглянул на сыщика и тут же отвел глаза.
– Интересный вопрос, – сказал он. – Скажу сразу: мягкими и пушистыми эти двое не были. Волки они были, вот что. Соблюдали законы стаи, выполняли приказы Свинца, но могли и свое что-то урвать. Жестокие они были люди, что уж говорить, особенно Коршун. Да и я сам – разве я был лучше остальных? Такой же хорек или волк. Теперь до конца жизни остается грехи замаливать…
– Да, мне говорили, что вы стали человеком верующим, – кивнул Гуров. – Значит, у вас есть шанс замолить. Скажите, а вы поддерживали контакты с вашими бывшими подельниками, Угрюмовым и Коршуновым? Знали, что у них происходит?
– Вообще-то я ни с кем из бывших дружков не хочу встречаться, – признался Терехин. – Исключение делал разве только для Славы Угрюмова. В нем какая-то совесть осталась, и он о прежних делах жалел. А я его пытался к вере склонить, уговаривал начать в церковь ходить. Да, со Славой я иногда перезванивался, встречался. И дома у него был, с женой Ириной был знаком. С остальными – нет.
– А если вы поддерживали с ним контакт, не можете сказать – Угрюмов в последнее время не говорил, что ему кто-то угрожает?
– Ну, Мрачняк был не такой человек, чтобы кого-то пугаться, тем более мне жаловаться… – начал Терехин и вдруг замолчал, словно вспомнил что-то.
Помолчал минуту, а затем сказал:
– А ведь был такой эпизод! Да, что-то такое Слава говорил…
– Что говорил? Когда? – заинтересовался Гуров.
– Примерно месяц назад Слава мне вдруг позвонил и спрашивает: не видел ли я кого-нибудь из прежней жизни? Я ему ответил, что Коршуна и Пашку Смурного то и дело на улицах вижу, а больше никого. А он мне говорит: «Нет, я не о наших, не о свинцовских. Мне тут показалось, что я увидел одного человека, которого совсем не хотел видеть. Думал, его уже в живых нет…» Я стал спрашивать, что за человек, но он не сказал. А спустя две недели его убили.
– То есть Угрюмов увидел человека из прежней, криминальной жизни, но не из вашей банды… – заключил Гуров. – Не знаете, кто это мог быть?
– Нет, тут я без понятия, – покачал головой Терехин. – В городе, кроме нашей, были еще две группы поменьше – «Заводские», из бывших рабочих завода «Дизель», и «Речники», которые в порту жили. Может, Слава о ком-то из них говорил?
– Может быть, может быть… А с кем еще из бывших членов банды, кроме вас, Угрюмов поддерживал контакты?
– С кем еще? Да ни с кем. Я же говорил: у нас в те времена не было особо теплых отношений, а уж теперь, когда у каждого своя жизнь, нас тем более друг к дружке не тянет.
– И с Коршуновым так же было?
– С Коршуном тем более. Он вообще был человек нелюдимый.
– И все же он с кем-то вместе ехал в тот вечер, когда его убили. С кем-то встретился, посадил этого человека в машину…
– Да, я этого тоже не понимаю, – признался Терехин.
– Ладно, это я постараюсь выяснить, – сказал Гуров. – Напоследок еще один вопрос: а что стало с вашим главарем, со Свинцом?
– А вам в Управлении не сказали? – удивился Терехин. – Свинец погиб при задержании, во время перестрелки. Правда, все наши уверены, что никакой перестрелки не было. Просто Свинец слишком раздражал ментов… ну, то есть полицию. Он бы не стал стрелять до последнего, он бы сдался. Но ему, по всей видимости, не позволили сдаться…
– Понятно, – кивнул Гуров и поднялся.
Глава 5
Поговорив с бывшим бандитом, вставшим на путь исправления, Гуров решил познакомиться с фигурантом из другой части списка – с Игорем Забелиным, владельцем кафе «Блиндаж», которого прокурор Зубченко считал способным совершить убийство. Он нашел в интернете адрес кафе, выяснил дорогу и поехал в указанном направлении. Заранее звонить фигуранту дела, предупреждать о своем визите он не стал. Он помнил определение, которое прокурор дал Забелину, – «это мелкая рыбешка, вроде плотвы». Гуров знал такой тип людей из криминального мира. В общем, они составляли в этом мире большинство.
Подъехав к кафе, сыщик некоторое время разглядывал его, не выходя из машины. Все в этом заведении было устроено кое-как и выдавало невзыскательный вкус хозяина: вывеска была чересчур велика, чуть ли не больше двери, окна давно не мыли, на дорожке, ведущей к двери, вылетела часть плитки. «Наверняка и внутри то же самое, – подумал сыщик. – Скатерти на столах где есть, а где нет, половины блюд, напечатанных в меню, нельзя заказать и так далее. Как это сказал прокурор? Что этот Забелин не прикипел к своему кафе, ему все равно, чем заниматься. Да, это заметно…»
Войдя в кафе, сыщик прямиком направился к стойке бара и спросил у бармена:
– Забелина где найти?
Он не стал представляться, объяснять цель своего визита. Однако бармен, судя по всему, был опытным человеком. Быстро взглянув на сыщика, он определил в нем человека, который имеет право спрашивать и требовать ответа, и сказал, кивнув на дверь в кухню:
– Там, рядом с комнатой шефа. Пить что-нибудь будете?
– В другой раз, – сказал Гуров и отправился разыскивать кабинет хозяина кафе.
Нашел он его без труда. Дверь кабинета была приоткрыта, и оттуда доносилась отборная ругань. Послушав немного, Гуров понял, что Игорь Забелин распекает кого-то из поваров за то, что тот отказывается работать день за днем, без перерывов.
– Трудно так, каждый день по двенадцать часов, – оправдывался повар. – И потом, вы двойную оплату обещали в таком случае. А в прошлом месяце я три смены за Соловьева отпахал, а ни одного рубля сверху не получил.
– Получишь ты свое, получишь! – гремел голос хозяина. – Работать будешь, так получишь. А если будешь вола давить, хрен ты у меня заработаешь! Иди к плите, и чтобы я этих разговоров больше не слышал!