Улики горят синим пламенем
Шрифт:
– Я хозяин этой тачки, вокруг которой ты круги нарезаешь. Имею законное опасение. Вдруг ты дверь поцарапаешь или зеркало отломаешь?
Крячко в ответ также пробежался по блондину оценивающим взглядом.
«Нет, – подумал полковник, – на хозяина блондинчик никак не тянет. Водила или охранник. Скорее всего, и то и другое в одном флаконе. Максимум – начальник службы безопасности. Козырная шестерка при большом начальнике. Возможно, из отставных вояк или гэбэшников. Правда, сейчас такие все чаще сами становились большими начальниками. Но не этот. Слишком нервный он какой-то, встревоженный. Налицо невроз исполнителя». Тут Станислав
– Так что ты тут потерял? – снова поинтересовался у сыщика блондин и нахмурился.
Видимо, он хотел дать понять, что шутки кончились.
Станислав даже растерялся от такого нахальства.
– Вообще-то это мое место, – сообщил он.
Узкий, похожий на щель рот блондина презрительно искривился.
– Ты его купил или арендовал? Нет? Тогда свободен. Сегодня постоишь в другом месте. Давай двигай отсюда, и побыстрее. Направление указать?
Разумеется, место Станиславом было не куплено и не арендовано. Просто все свои знали, что оно его. Вместе со всеми он на шлагбаум скидывался и на гравий, которым площадку подсыпали. А чужие сюда вообще не заезжали. До сегодняшнего вечера. Какая же тут аренда?
Хамов Станислав не любил и хамство старался пресекать на корню. Он широко улыбнулся. Те, кто его хорошо знал, завидев эту специфическую улыбку, предпочитали отодвинуться подальше. В такие минуты он из добряка и весельчака, кем по натуре и являлся, превращался в помесь африканского буйвола и стенобитного тарана. Он сжал кулаки с такой силой, что пальцы хрустнули. К слову сказать, этими пальцами полковник без особого напряжения колол грецкие орехи.
Вероятно, блондин нутром почувствовал в невзрачном на вид увальне опасного противника и решил не рисковать. Он приоткрыл полу кожаного пиджака и как бы невзначай продемонстрировал Станиславу рукоятку пистолета, торчавшую из оперативной кобуры на поясе.
Крячко не удивился. Видал он бандюков и покруче. И знал главное: таких надо сразу бить на поражение. Рука сыщика рефлекторно рванулась под мышку, но блондин опередил. Станислав еще не успел дотянуться до своей кобуры, как в лицо ему уставился ствол.
«Глок семнадцатый». Тот самый «глок», который «Крепкий Орешек» Брюс Уиллис называл немецким фарфоровым пистолетом офигенной стоимости. На самом деле пистолет был не немецким, а австрийским, не фарфоровым, а пластиковым, и стоил дешевле металлического.
Все это Станислав отметил автоматически, не задумываясь. Подумал он совсем о другом. О том, что «глок» – не «макар» и не «тэтэшник». То, что это не переделанный газовый «ВВМ», он тоже определил сразу. И в нашей стране такой машинкой может размахивать либо очень крутой бандит, либо не менее крутой службист. И от этой альтернативы сейчас зависела его, Станислава, жизнь. Если этот парень из «конторы», то стрелять из-за пустяка, конечно, не станет. А бандиту это запросто – что стрельнуть, что высморкаться. Смотря как вожжа под хвост попадет.
Словно для того, чтобы развеять сомнения полковника, блондин свободной рукой небрежно извлек из внутреннего кармана удостоверение пухлой красной кожи с золотым тисненым гербом. Раскрыл и помахал. Станислав успел мельком прочитать слова «охрана» и «Государственной думы».
– Только не пытайся меня завалить, не советую, – предупредил сыщика блондин. – Документы на ствол у меня в полном порядке, а стреляю я наверняка лучше, чем вас в ментовке учат. Ты ведь мент, я правильно понял? Так вот, мент, не лезь в бутылку, а то, кроме пули, огребешь большие служебные неприятности. Оно тебе надо? Если все еще сомневаешься, перестань дергаться, и я разрешу тебе рассмотреть мою ксиву. Из собственных рук, разумеется.
Последнее заявление несколько смутило Станислава. Мочить преступников – дело привычное, а вот государственных служащих из сферы обслуживания высших эшелонов власти – совсем другое. Подумав, он решил согласиться на условия противника. Сыщик застегнул куртку, продемонстрировал пустые руки и подошел ближе к блондину. Тот пистолет убирать не стал, но опустил дулом к земле. Он протянул навстречу Станиславу раскрытое удостоверение и предоставил возможность исследовать его невооруженным глазом.
За свою долгую жизнь оперативника Крячко навидался всяких удостоверений. Фальшивку он определял, не прибегая к экспертизе. Это удостоверение, без сомнения, было настоящим. Процентов на девяносто девять. С половиной.
Крячко запомнил имя и фамилию нахала. Звали его Алексеем Литовченко.
– Ну что, убедился, что моя «крыша» покруче будет? – с нескрываемым торжеством в голосе поинтересовался блондин Литовченко.
Крячко медлил с ответом. Вообще ситуация получилась на редкость дурацкая. Два солидных мужика приличного возраста застыли, словно пацаны, изображающие ковбоев. Картина, достойная кисти живописца, уже начала привлекать внимание публики. Шедшая мимо женщина остановилась поглядеть – чем все кончится. Краем глаза Крячко определил – та самая, которая чуть не попала ему под колеса. За руку она держала своего сына-подростка с непропорционально большой удлиненной головой. Свободной рукой, точнее, ее указательным пальцем, подросток старательно работал в носу. Палец при этом утопал в ноздре по второй сустав.
– Не ешь козявки! – бросила ему женщина мимоходом.
Она целиком была поглощена назревающей схваткой титанов. Но так и не дождалась. Блондин заметил неуверенность полковника и счел инцидент исчерпанным. Он захлопнул свое удостоверение, убрал его в карман, пистолет ткнул в кобуру и небрежной походкой победителя покинул поле несостоявшегося боя.
На прощание бросил:
– Я надеюсь, ты мне колеса не проткнешь и лак гвоздем не поцарапаешь?
Словно в морду плюнул.
Крячко проводил его гневным взглядом, потом перевел его на женщину с уродцем и сразу же смягчился. На лице у женщины было написано сильное разочарование. Мальчик, похоже, тоже расстроился. Что ж, понять их было можно. Люди они, судя по всему, небогатые. На кино и планетарий денег нет, по телевизору одну дрянь показывают. Короче, развлечений маловато, а тут бесплатный цирк наметился. И сорвалось. Станиславу даже стыдно стало за то, что он уже во второй раз не оправдал их ожиданий.
Обида на нахального блондина не то чтобы душила его, но раздражала как легкое пощипывание в носу. Чтобы разобраться в ситуации, Крячко прибег к испытанному способу. Он представил, как бы себя повел в такой ситуации и что сказал бы гений сыска Лев Иванович Гуров.
Гуров был на четыре года старше Станислава. Когда-то он был старше по званию и должности, но, когда выслужил «потолок», а из оперов в начальники уходить не пожелал, Крячко его догнал. Теперь оба были полковниками и старшими операми-важняками, но Гуров по-прежнему продолжал оставаться лидером в их тандеме.