Улики исчезают в полночь
Шрифт:
– Гуньков под благоразумным предлогом проникает в квартиру Евы и, улучив момент, начинает ее душить. Зачем, спросите вы меня. Я отвечу. Связь с Евой Дворецкой компрометировала вас, Олег Викторович. Скорее всего, Ева пригрозила вам, что обнародует ваши отношения, пусть и бывшие. Возможно, она вас шантажировала, добиваясь определенных средств или благ, узнав, что вы баллотируетесь в городское собрание.
Сметана покраснел и полез в карман за носовым платком, которым вытер выступивший от волнения пот на лбу.
– Гунькову нужно отдать должное, – усмехнулась Василиса, – он достаточно привлекателен, чтобы расположить к себе девушку. – На этом месте разоблачения Юлька недовольно передернула плечами. – Вероятно, в тот роковой для Евы вечер они встречались уже не в первый раз. Но в последний. Ваш помощник задушил Дворецкую и с ее телом взбежал наверх, скрывшись на чердаке. У него давление в норме, и, судя по его молодому и цветущему виду, он вполне мог это сделать…
– Я не-е-е-е-е… – проблеял Гуньков.
– Да, – согласилась с ним Василиса. – Гуньков не душил Еву. Это правда. Тогда вы сделали это сами, Олег Викторович! И для этого вам не потребовалось бежать наверх. Достаточно было подняться к Аделаиде Ведьминской и скрыться у нее. С Ведьминской вас же тоже связывают тесные отношения.
– Я попрошу без подробностей, – прошептал расстроенный Сметана.
– Именно благодаря ее подсказке вы узнали, что у меня находится перстень, найденный в спальне Евы. И звонили мне с угрозами! Зря вы это сделали в последний раз, Олег Викторович, со своего рабочего телефона. Он у меня определился как номер вашей секретарши. К тому же я узнала ваш голос. Значит, вас очень волновал этот перстень? – Василиса положила кольцо на стол. – Там привет вам от Аделаиды…
– Олег Викторович, – крикнул Бабий, – хотите, я его проглочу?!
– Молчи, идиот, – вздохнул Сметана, взял перстень и надел его на палец.
Аделаида благодарно улыбнулась Сметане, но с ее лица так и не сошла тень беспокойства.
– А как же улика?! – возмутился Пугач.
– Это не улика, – пояснила Василиса, – это просто лишний раз доказывает, что Сметана был у Евы.
– Но у него руки волосатые! – возмутился Матвей.
– Этого недостаточно, – ответила ему Василиса.
– Тогда придется их с Гуньковым отпустить?! – изумился Бенедикт.
– Ры-ры-ры, – прорычала Эльвира и переместилась поближе к Гунькову.
– Олег Викторович Сметана не причастен к исчезновению Евы, – неожиданно заявила Василиса. – Он лишь посылал сюда своего помощника за забытым блокнотом, который компрометировал бы его гораздо больше, чем признания Евы.
– И не смотрите так на меня! – возмутился Бабий. – Это я сдуру ляпнул про проглочу!
– Действительно, – согласилась Василиса, – в квартиру забрался Игорь Гуньков. Он искал блокнот, когда сюда вошел Семен Семенович Пугач, за что и получил битой по голове.
– Что?! – воскликнул Пугач. – Это он меня?! Да я его в два счета по стенке размажу! – И он принялся засучивать рукава форменной рубашки, обнажая сильные, волосатые руки.
– Ну я же знал, что это вы, – простонал Гуньков. – И бил, между прочим, нежно!
– Да, бил Гуньков не сильно и вас, Семен Семенович, и Афиногенова, заглянувшего в открытую квартиру Дворецкой с пустым мусорным ведром. Гуньков не одну ночь искал блокнот, не подозревая, что его уже нашли. – Василиса не стала уточнять, что после этого она напрочь забыла о его существовании в собственной сумочке.
– Вот гад! Вот гад! – закричала базарным голосом тетка Афиногенова. – Моего любимого племянника по голове бить?! – Она погрозила Гунькову кулаком и повернулась к родственнику. – Я тебе говорила, что пустое ведро к неприятностям!
– Это точно, – согласилась с ней Василиса. – Но вернемся к нашим баранам, то есть к подозреваемым.
– Да, вернемся к битам, – предложила Боблова. – Откуда они взялись?
– Хорошо, начнем с орудий преступлений, – кивнула Василиса, решительно шагнув к притихшему в мягком кресле Плешь. – Биты презентовал своей подруге Еве Аркадий Сидорович. От комментариев, почему он сделал ей такой странный подарок, я воздержусь. Замечу лишь, что, как и Олег Викторович Сметана, господин Плешь является кандидатом в депутаты городского собрания.
– Она и его шантажировала, стерва?! – возмутилась Аделаида.
– Возможно, – пожала плечами Василиса, – а возможно, в деле замешана ревность.
– Я?! – испугалась Аделаида. – Да ни за что и никогда! Если бы на это решилась я, то не стала бы ее душить, а подлила яду. И между прочим, я не единственная, кто Дворецкую терпеть не мог в этом подъезде! Боблова много раз обещала свести с распутницей счеты!
– Да, – глубоко вздохнув, призналась та, – я действительно ее ревновала.
– Антонина Эдуардовна! – прокричал Пугач. – Совершенно беспочвенно!
– Теперь я это понимаю. – Боблова утерла набежавшую слезинку.
– Так это она Дворецкую задушила?! – обомлел Бенедикт.
– Я тоже к Еве особой симпатии не испытывала! – попыталась защитить соседку Юля Гатчина. – Но это вовсе не значит, что я пошла ее душить.
– Я не верю, – закричала кассирша Маша, – что Юлька способна на убийство!
– А Плешь? – останавливая на ней проницательный взгляд, поинтересовалась Василиса.
Все сразу притихли. Маша заерзала на своем крае табуретки.
– Нет, – после непродолжительной паузы она замотала головой, – Аркадий Сидорович не смог бы на такое решиться.
– Спасибо, Машенька! – прослезился тот. – Я в тебе нисколько не сомневался.
– Пожалуйста, – пожала плечами Маша, – но учтите, что это еще ничего не значит!
– Учту, учту, – кивнул Плешь.
– Все понятно, – подвела итог Василиса, – двигаемся дальше. Ведь все мы собрались здесь для того, чтобы узнать, как все происходило на самом деле. – И она остановилась возле пенсионера Рюмочкина. – Я могла бы тут еще порассуждать, как Антонина Эдуардовна с Семеном Семеновичем, у которого, как все заметили, сильные и волосатые руки, задушили Дворецкую и отволокли ее безжизненное тело к Бобловой в квартиру.