Ультиматум Борна (др. перевод)
Шрифт:
– Я видел статью и решил, что это – несчастный случай. – Валентино покачал головой. – Правда, я не вчитывался.
– Мне дали, как обычно, толстенную пачку газетных вырезок – любому по горло хватило бы... тем более утром, – сказал директор. – Я что-то не припомню эту статью.
– Ты был там, старина?
– Если бы я там не был, не произошла бы эта трагедия... точнее говоря, если бы мы там не были.
– Мы? – нахмурился Кэссет.
– Моррис Панов и я получили абсолютно одинаковые телеграммы от Джейсона Борна, в которых он настоятельно просил нас быть в парке в 9.30 прошлым вечером по срочному делу. Мы должны были встретиться перед тиром, но ни в коем случае не звонить домой ему или кому-либо еще... Мы оба, независимо друг от друга, решили, что он не хочет беспокоить свою жену и должен поговорить с нами с глазу на глаз, – так, чтобы она не знала... Мы пришли одновременно, но я первым заметил Панова и понял: что-то здесь нечисто. Любому понятно, а Борну тем более, что сначала нужно договориться друг с другом и только потом идти в парк, но нам не велели этого делать. Все это дурно пахло, и я сделал все возможное, чтобы поскорее убраться оттуда. Атаковать толпу – вот единственный способ смыться.
– И ты устроил панику, – договорил Кэссет.
– Это единственное, что я смог придумать, и это одно из немногих дел, для которых пригодна моя чертова трость, если не считать, что она помогает мне держаться в вертикальном положении. Я бил по голеням и коленным чашечкам, пронзил несколько животов и грудных клеток. Нам-то удалось выбраться, но эту несчастную женщину убили выстрелом в горло.
– Что ты думаешь об этом... как ты это расцениваешь? – спросил Валентине.
– Не знаю, Вал. Это была ловушка, без сомнения, но что за ловушка? Если мои предположения верны, то как мог наемный убийца-снайпер промахнуться на таком расстоянии? Выстрел был произведен откуда-то сверху слева от меня. Из тира стрелять не могли: там винтовки прикованы цепями, да и громадная рана на шее женщины нанесена оружием значительно более крупного калибра, чем у любой из имевшихся там игрушек. Если бы убийца хотел ликвидировать Панова или меня, его телескопический прицел исключил бы промах. Во всяком случае, если ход моих рассуждений верен.
– Вы правы, мистер Конклин, – перебил его директор ЦРУ, – все это указывает на Карлоса-Шакала.
– Ка-а-рлоса? – вскрикнул Десоул. – Какое же отношение, во имя всего святого, имеет Карлос к этому убийству в Балтиморе?
– Джейсон Борн, – проговорил Кэссет.
– Да, я так и подумал, но здесь ужасная путаница! Нам известно, что Борн, этот подонок, наемный убийца, из Юго-Восточной Азии перебрался в Европу, чтобы бросить вызов Шакалу, но проиграл. По словам директора, он возвратился в Юго-Восточную Азию и был убит не то четыре, не то пять лет назад; но Алекс говорит о нем так, словно он все еще жив: Алекс и некто по имени Мо Панов, мол, получили от него телеграммы... Ради Бога, какое отношение имеет к случившемуся прошлым вечером убийству мертвый мерзавец, который считался самым неуловимым убийцей в мире?
– Ты не слышал начала нашего разговора, Стив, – ответил Кэссет. – Очевидно, Борн имеет самое прямое отношение к вчерашним событиям.
– Я не понимаю.
– Думаю, мы должны вернуться к самому началу, мистер Конклин, – предложил директор. – Кто же он – Джейсон Борн?
– В том качестве, в каком он был известен миру, он никогда не существовал – это легенда, – ответил бывший офицер разведки.
Глава 3
– Настоящий Джейсон Борн был подонком – параноиком; он бежал с Тасмании, участвовал во вьетнамской войне и был в батальоне, от которого теперь все открещиваются. Это было сборище убийц, неудачников, мошенников и воров – большей частью беглых преступников, многие из которых были приговорены к смертной казни; но они знали каждый дюйм в Юго-Восточной Азии как свои пять пальцев и действовали в тылу противника при нашей поддержке.
– "Медуза", – прошептал Стивен Десоул. – Это досье надежно спрятано. Это скоты: они убивали всех без разбора, не дожидаясь приказа, они наворовали миллионы. Настоящие дикари.
– Большинство, но не все, – сказал Конклин. – Настоящий Борн достоин самой отрицательной характеристики, какая только может прийти на ум; он мог предать даже своих. Командир одной рискованной операции – какое там рискованной, черта с два, она была просто самоубийственной! – застукал Борна, когда тот по рации передавал координаты своей группы северным вьетнамцам. Командир пристрелил Борна на месте и кинул его тело в болото, чтобы оно сгнило в топях Тамкуана. Так Джейсон Борн исчез с лица земли.
– Как же он вновь появился, мистер Конклин? – спросил директор ЦРУ, подавшись вперед.
– Это был другой человек, – продолжил Алекс. – У него была другая цель. Командир, который казнил Борна в Тамкуане, взял его имя и согласился пройти у нас подготовку к операции, которую мы назвали «Тредстоун-71» в честь здания на нью-йоркской Семьдесят первой улице. Он прошел курс жесткого обучения. На бумаге все выглядело великолепно, но в итоге операция провалилась из-за обстоятельств, которых никто не мог не только предусмотреть, но и предположить. Прожив три года с репутацией самого опасного наемного убийцы в мире и перебравшись в Европу, чтобы, как верно заметил Стив, бросить вызов Шакалу, наш человек был ранен и потерял память. Полуживым его подобрали где-то в Средиземном море рыбаки и привезли на остров Пор-Нуар. Он не имел ни малейшего представления, кто он и чем занимался, знал только, что в совершенстве владел различными видами борьбы, говорил на двух восточных языках и вообще получил когда-то превосходное образование. При помощи одного английского врача – алкоголика, выдворенного на Пор-Нуар, – наш человек начал собирать по крупицам свою жизнь и самого себя, постепенно восстанавливая интеллект и физические возможности своего тела. Это было чертовски долгое возвращение к самому себе... А мы, те, кто планировал эту операцию и создал этот фантом, – ничем не могли ему помочь. Не понимая, что произошло, мы решили, что он переродился, – действительно стал тем, кто был нам нужен, чтобы заманить Карлоса в ловушку. Я пытался убить его в Париже. Тогда он мог запросто снести мне выстрелом голову, но не стал этого делать. В конце концов он вернулся к нам, благодаря усилиям одной женщины из Канады, которую наш человек встретил в Цюрихе и которая стала его женой. У этой леди больше мужества и ума, чем у всех женщин, которых мне когда-либо доводилось видеть. И теперь она, ее муж и двое их детей вновь столкнулись с прежним кошмаром. Они вынуждены бежать, спасая свою жизнь.
Директор ЦРУ был всецело поглощен услышанным, его трубка замерла в воздухе... Наконец он заговорил:
– Не хотите ли вы сказать нам, что наемный убийца, которого мы знали под именем Джейсона Борна, – легенда? Что он не был убийцей, как мы все полагали?
– Да, он убивал, когда был вынужден, чтобы выжить, но он никогда не был наемным убийцей. Мы создали этот миф для того, чтобы бросить решительный вызов Карлосу и выманить его наружу.
– Господи! – воскликнул Кэссет. – Но как?
– При помощи массированной дезинформации, которая должна была пройти по всей Юго-Восточной Азии. Всякий раз, когда совершалось профессиональное убийство – независимо от того, где это было: в Токио или Гонконге, Макао или Корее, – туда отправлялся Борн и брал вину на себя, подкидывая вещественные доказательства и дразня власти до тех пор, пока не превратился в легенду. Три года наш агент шел к осуществлению одной-единственной цели: стать приманкой для Карлоса и, угрожая его связным, выманить его – хотя бы на мгновение, – чтобы в этот миг пустить ему пулю в лоб!
Воцарилось молчание. Его нарушил Десоул, почти шепотом спросивший:
– Какой же человек мог согласиться на такое задание? Конклин взглянул на аналитика и спокойно ответил ему:
– Человек, который считал, что у него не осталось ничего такого, ради чего стоило бы жить, тот, кто желал смерти... А может быть, просто порядочный человек, который пошел на службу в подразделение «Медуза», движимый ненавистью и разочарованием.
Бывший разведчик остановился, его лицо выражало страдание.
– Продолжай, Алекс, – мягко попросил Валентине. – Ты не можешь закончить на этом.
– Нет, конечно нет. – Конклин несколько раз моргнул, как бы возвращаясь к реальности. – Я просто подумал, как же он должен себя чувствовать сейчас, вспоминая все прошедшее... Черт, здесь есть жуткая параллель, о которой я не подумал раньше. Жена и дети!
– О чем вы? – спросил Кэссет, наклоняясь над столом и пристально глядя на Алекса.
– Много лет назад, во время вьетнамской войны, наш человек – тогда молодой дипломат – работал в Пномпене. У него была жена-таиландка, с которой он познакомился в годы учебы в университете; у них было двое детей. Однажды утром, когда жена и дети купались в реке, случайный истребитель из Ханоя обстрелял участок реки... погибли все трое. Наш человек чуть не сошел с ума: он бросил все и отправился в Сайгон, где попал в «Медузу». Ему хотелось одного – убивать. Он стал Дельтой-один – в «Медузе» никогда не пользовались настоящими именами, – его считали наиболее способным командиром в этой войне. Он частенько схватывался с сайгонским командованием по поводу их идиотских приказов; его эскадрон смерти наносил ощутимый урон противнику.