Ультиматум Борна (др. перевод)
Шрифт:
– В этом случае придется использовать значительно более слабое прикрытие, чем я намечал сделать для вас и доктора Панова, мистер Конклин, – твердо заявил директор.
– Тогда придумайте что-нибудь иное, сэр. – Алекс метнул взгляд сначала на Кэссета, потом на Валентино. – Нам удастся справиться с этим, если вы двое послушаете меня и дадите возможность организовать все как следует.
– Мы сейчас как в тумане, – сказал Кэссет. – Может быть, эта операция и ориентирована куда-то за рубеж, но мы-то у себя дома, а значит, необходимо привлечь ФБР...
– Ни в коем случае, – вскрикнул Конклин. – Никого, кроме тех, кто сидит сейчас в этой комнате.
– Да брось ты, Алекс, – добродушно протянул Валентино, качая головой. – Ты в отставке и не можешь приказывать...
– Ах так! – крикнул Конклин
– Сядьте! – твердо приказал директор ЦРУ.
– Я в отставке! Это вы не вправе мной командовать!
– Я об этом и не мечтаю, просто забочусь о вашей безопасности. Как я понял из вашего рассказа, вы полагаете, основываясь на спорной посылке, что тот, кто стрелял в вас прошлой ночью, – неважно, кто это, – намеренно промахнулся, надеясь взять вас живым в начавшейся суматохе.
– Зачем передергивать?..
– Мне подсказывает опыт – больше двух десятков операций, в которых я участвовал, работая в ЦРУ и военно-морском министерстве, а также в тех местах, о которых не стоит говорить. – Директор выпрямился в кресле, его голос внезапно приобрел резкие командные нотки. – К вашему сведению, Конклин, я не вдруг превратился в адмирала в парадном мундире, заправляющего разведкой ВМФ. В течение нескольких лет я служил в подразделении СЕАЛ [2] и участвовал в рейдах подводных лодок в гавань Кесонга, а затем Хайфона. Я знал нескольких мерзавцев из «Медузы» и каждому готов был пустить пулю в лоб! А теперь вы говорите мне, что один из них стал вашим Джейсоном Борном и что вы готовы отрезать собственные яйца или вырвать сердце, лишь бы он остался в живых и скрылся от пистолета Шакала... Не надо блефовать, Алекс. Вы хотите со мной работать?
2
СЕАЛ (SEAL) – спецвойска, способные вести сражение на суше, на воде и в воздухе.
Конклин медленно опустился на стул, на губах у него заиграла улыбка.
– Я же говорил, что ничего не имею против вашего назначения, сэр. Чутье подсказывало, и теперь я знаю почему: вы же были оперативником... Я согласен работать с вами.
– Вот и прекрасно, – закончил директор. – Мы создадим систему постоянного наблюдения и будем молиться Господу, чтобы ваши предположения оказались верны, потому что невозможно установить наблюдение за всеми окнами и крышами. Не забывайте, вы рискуете!
– Я понимаю. А так как две приманки лучше, чем одна, в этом садке с пираньями, я хочу переговорить с Мо Пановым.
– Он не должен участвовать в этом, – возразил Кэссет. – Он – не из наших, Алекс. Почему он должен вмешиваться в это?
– Потому что он именно один из наших, и мне лучше всего попросить его. В противном случае он мне сделает вместо прививки от гриппа укол стрихнина. Он тоже был в Гонконге – по причинам, не слишком отличающимся от моих. Много лет назад в Париже я пытался убить моего самого близкого друга. Я сделал чудовищную ошибку, поверив, что он переродился, на самом деле он просто потерял память. А всего через несколько дней после этого Моррису Панову, одному из наших ведущих психиатров, врачу, который не выносит всей этой дерьмовой болтовни на психологические темы, столь модной в наше время, предъявили «гипотетический» психиатрический портрет и потребовали от него мгновенного решения. «Борн-портрет» изображался как глубоко законспирированный агент-перевертыш, который стал ходячей бомбой с часовым механизмом, – ведь у него в голове хранились тысячи секретов, – и он перешел все границы дозволенного... Ошибочное заключение Панова привело к тому, что нашего человека едва не угробили во время засады на нью-йоркской Семьдесят первой улице. Борн чудом уцелел в этой переделке, и Панов потребовал, чтобы его назначили ведущим врачом пострадавшего. Он не мог простить себе той ошибки. Если бы любой из вас оказался на месте Панова, что бы стали вы делать?
– Сказали бы, что делаем тебе прививку от гриппа, а вкололи бы на полную катушку стрихнина, старина, – проговорил Десоул, кивая.
– А где Панов сейчас? – спросил Кэссет.
– В
– Тогда начнем, – сказал директор ЦРУ, положив перед собой желтый блокнот. – Между прочим, Алекс, опытному оперативнику незачем забивать себе голову знанием табели о рангах; он не станет доверять человеку, с которым не может перейти на «ты». Как тебе известно, моя фамилия – Холланд, зовут меня Питер. Отныне мы друг для друга Алекс и Питер, ясно?
– О'кей, Питер. Должно быть, ты был ловким сукиным сыном, когда служил в «тюленях» [3] !
– Ну, раз я сижу здесь – я имею в виду место, а не кресло, – можно сделать вывод, что я был достаточно компетентен.
– Настоящий оперативник, – одобрительно пробормотал Конклин.
– Кроме того, раз уж мы отбросили всю эту дипломатическую чепуху, запомни – я был весьма упрямым сукиным сыном. Мне нужна профессиональная подача информации, а не эмоциональные всплески, Алекс. Ты меня понимаешь?
3
Seal – тюлень (англ.). SEAL (см. выше) и seal – игра слов.
– Я по-другому и не работаю, Питер. Когда принимаешь на себя определенные обязательства, решение основывается на эмоциях, в этом нет ничего дурного; но когда реализуешь разработанный план, необходимо иметь трезвую голову... Я не служил в подразделениях СЕАЛ. Ты – упрямый сукин сын, но и я нахожусь здесь, несмотря на хромоту и прочее, а значит, согласись, я тоже не лыком шит...
Холланд ухмыльнулся; это была одновременно улыбка юноши, в наивность которого мешала поверить совершенно седая голова, и улыбка профессионала, который на мгновение освободился от начальственных забот и словно вернулся в привычный мир идеалов молодости.
– Может быть, мы и сойдемся, – продолжил директор ЦРУ, сбрасывая с себя остатки начальственного имиджа. Он положил трубку на стол, вытащил из кармана пачку сигарет, прикурил, щелкнув зажигалкой, и принялся писать в блокноте. – К чертям собачьим ФБР! Будем рассчитывать только на наших людей, каждого проверим под электронным микроскопом.
Чарльз Кэссет, человек одаренный и явный претендент на пост директора ЦРУ, откинулся на спинку стула и вздохнул:
– У меня такое чувство, господа, что мне придется держать вас в узде...
– Это потому, что в глубине души ты – аналитик, Чарли, – ответил Холланд.
Цель слежки состоит в том, чтобы обнаружить людей, действия которых служат прикрытием для других, необходимо установить их личность или даже арестовать, это зависит от общей стратегии. В этот раз было необходимо устроить ловушку для агентов Шакала, которые заманили Конклина и Панова в парк Балтимора. Работая всю ночь и большую половину следующего дня, сотрудники ЦРУ сформировали отряд из восьмерых опытных оперативников, выверили до миллиметра маршруты, по которым в следующие двадцать четыре часа должны были передвигаться вместе и порознь Конклин и Панов; на этих маршрутах постоянно дежурили вооруженные профессионалы, сменяя друг друга через короткие промежутки времени; наконец, были определены места обязательных встреч, довольно странные, если учитывать место и время. Первая встреча должна была состояться ранним утром у Смитсоновского института [4] , которому предстояло сыграть роль Dionaea muscipula – венериной мухоловки [5] .
4
Смитсоновский институт – одно из старейших государственных научно-исследовательских и культурных учреждений США, основан в 1846 г. в Вашингтоне на средства английского ученого Дж. Смитсона.
5
Дионея – род многолетних насекомоядных трав с единственным видом – венерина мухоловка; улавливает и переваривает насекомых.