Ультиматум крупного калибра
Шрифт:
– Легенда такова, – сказала Милана. – Вы все – югославы. Сербы. Вы летите в Германию на заработки. Сейчас многие югославы стремятся попасть в Западную Германию, чтобы заработать. Так что ваше появление там никого особо не заинтересует…
– А что же, в Югославии для всех не хватает работы? – поинтересовался Терко.
– Хватает, – ответила Милана. – Но в Западной Германии платят больше.
– Это почему же так? – удивился Терко.
– Об этом можете спросить у политиков. Если, конечно, представится такой случай. – Женщина чуть заметно улыбнулась. – А мы – не политики…
– Обязательно
– Договорились. – Милана улыбнулась чуть заметнее и взглянула на Богданова. – А теперь нам нужно придумать для каждого из вас сербские имена и фамилии. И, разумеется, накрепко их запомнить.
– Но только, пожалуйста, что-нибудь попроще! – сказал Терко. – А то ведь не запомню! Конфуз получится. Нежелательные последствия. Например, как в прошлый раз. Назвали меня таким имечком, что не выговорить! Ахмед Сулейман Ибрагим-бек ибн… Ты не помнишь, как было дальше? – Он повернулся к молчаливо сидевшему на стуле Дмитрию Еремину. – Вот и я не помню! Хорошо, что никто тогда не спросил, как меня зовут! А если бы спросили? Так что, барышня, вы там поаккуратней…
После таких слов все присутствующие, включая Радована и Милану, зашевелились, заулыбались и вообще почувствовали себя свободнее.
– Обязательно учту ваше пожелание и дам вам самое простое имя, – пообещала Милана. – Скажем, Вук Илич вас устроит?
– Ну, это совсем другое дело! – радостным голосом ответил Терко. – Это я запомню! А то Ахмед Ибрагим Сулейман ибн… Я – человек бесхитростный, мне что-нибудь попроще…
– Почему именно сербы? – спросил Богданов, когда всеобщее веселье утихло.
– Сербский язык отчасти похож на русский, – пояснила Милана. – Те, кто не знает ни сербского, ни русского языка, так вот запросто их и не отличат. Так что, попав в Германию, вы сможете общаться на русском языке. Лучше все же – короткими фразами. На всякий случай. А то вдруг рядом с вами окажется какой-нибудь полиглот!
– Вполне разумно, – одобрил Павленко.
– Теперь вот что еще, – вступил в разговор Радован. – Одежда-то на всех вас – явно советского производства и покроя…
– И что же? – недоуменно посмотрел на Радована Богданов.
– Откуда все семеро югославов взяли советскую одежду? И почему именно советскую? Ладно бы кто-то один, а то вся компания! Как-то подозрительно…
– А ведь и вправду! – хлопнул себя по лбу Богданов. – Вот что бывает, когда собираешься в спешке! Обязательно чего-нибудь не учтешь! Благодарю за то, что обратили внимание. Но как же быть?
– Переодеться в костюмы югославских пролетариев и крестьян, – пожал плечами Радован. – Только и всего.
– Да, но…
– На втором этаже у нас имеется небольшая костюмерная, – сказал Радован. – Ступайте за мной. Там вы можете подобрать себе что-нибудь подходящее.
– А вы здесь, оказывается, предусмотрительные! – одобрительно произнес Дубко.
– Думаю, что не более, чем вы, – сухо произнес Радован. – Итак, переодевайтесь и спускайтесь вниз. Милана вас сфотографирует. Фото нужны для документов.
Через полчаса все семеро спецназовцев, одетые в одежду югославских пролетариев и крестьян, спустились на первый этаж. Новая одежда удивительно их преобразила. Теперь, даже пристально всмотревшись, никто бы не отличил их от типичных горожан и селян, вынужденных искать заработок на чужбине. Впрочем, дело было не только в одежде, но большей частью – в самих бойцах. Все они были профессионалы своего дела и потому умели преображаться, менять внешний вид, выражение лиц и даже выражение глаз, по-новому ходить и жестикулировать – в общем, превращаться в других людей, почти никак не похожих на себя самих. И Радован, и Милана, конечно же, обратили внимание на смену облика всей семерки и одобрительно переглянулись между собой.
– Ну а теперь Милана вас сфотографирует и на какое-то время отлучится, – сказал Радован. – И к вечеру вернется с готовыми документами. Вам придется подождать ее здесь. Думаю, не в ваших интересах разгуливать по улицам Белграда. Даже в преображенном виде.
– Вы правы, – согласился Богданов.
– Тогда – прошу пройти вот туда. – Радован указал на одну из боковых комнат. – Там у нас что-то вроде комнаты отдыха. К вашим услугам – бар с местными горячительными напитками. Правда, выбор не такой большой, но, как говорится, чем богаты.
– О нет! – замахал руками Богданов и рассмеялся: – Такие удовольствия – не для нас!
– Ну, как вам будет угодно, – согласился Радован.
Ближе к вечеру вернулась Милана.
– Вот ваши документы, – сказала она, доставая из сумочки бумаги. – Прошу. Советую накрепко запомнить ваши новые имена.
Гости разобрали документы и с любопытством принялись вчитываться в свои новые имена.
– Вук Илич, – сказал Степан Терко. – Как и было обещано. О-хо-хо!.. Сколько их у меня было – всяких разных имен! Вот состарюсь, напишу интересную книжку под названием «Сколько у меня было имен и зачем мне они были нужны». Как ты думаешь, – обратился он к Еремину, – будут люди читать мою книжку?
– Ты сначала доживи до старости, – сказал Еремин.
– Что да, то да, – согласился Терко. – При моей специальности это вопрос проблематичный. Ох, и вредная у меня работа! До полной ужасности!
– Вот – ваши билеты на самолет, – подождав, пока утихнет смех, сказал Радован Богданову. Самолет в Тегель вылетает через три с половиной часа. Добираться до белградского аэродрома – примерно полтора часа. Это – если своим ходом. Конечно, мы могли бы вас подбросить на машине…
– На машине – не надо! – замахал руками Богданов. – Что это за безработные, которые разъезжают на машине? Ведь, наверно, дорого?
– Дорого, – подтвердил Радован.
– Ну, вот… А своим ходом – это как? Пешком?
– Необязательно, – сказал Радован. – Наймите повозку с лошадью. Их в городе хватает. Это намного дешевле.
– Лошадь – это то, что надо, – улыбнулся Павленко. – Самый подходящий транспорт для безработных пролетариев и крестьян.
– Ну, тогда в путь! – сказал Богданов.
Шестеро спецназовцев тотчас же поднялись с мест. Их веселой развязности и вальяжности как не бывало. Сейчас это были люди, отправлявшиеся выполнять опасное и рискованное дело. Все они были уверены, что выполнят задание – каким бы опасным оно ни было. Выполнят – даже если оно будет последним в их жизни.