Ультиматум. Ядерная война и безъядерный мир в фантазиях и реальности
Шрифт:
"Никто еще не открыл секрета атомной энергии… Но в одном вы можете быть совершенно уверены: тот, кто его откроет, уже живет среди нас. Его статьи и результаты экспериментов регулярно появляются в научной периодике; имя его известно"[23].
Примерно такими уверенными словами возбуждал интерес читателей редактор американского журнала научной фантастики, вышедшего в июне 1938 года. Редакционная статья, откуда взята цитата, называлась "Фантастическая литература", журнал — "Эстаундинг сайнс-фикшн", а имя редактора было Джон Кэмпбелл.
ДЖОН В. КЭМПБЕЛЛ-МЛАДШИЙ
1910–1971
Американский писатель-фантаст и редактор. Окончил Массачусетский технологический институт и университет Дюка (по специальности — физик). Дебютировал в научной фантастике в 1930 г. Возглавил журнал "Эстаундинг сториз" (впоследствии "Эстаундинг сайнс-фикшн", "Аналог") в 1937 г. и был его бессменным редактором до самой смерти. Назван американской критикой "соавтором всех авторов", дал путевку в литературу признанным ныне писателям-фантастам — А. Азимову, Р. Хайнлайну, Т. Старджону, Л. Дель Рею, А. Ван-Вогту, С. де Кэмпу, Д. Уильямсону, К. Саймаку, Г. Каттнеру и К. Мур.
Фигура Джона Кэмпбелла-младшего — это священная статуя в храме, место поклонения целых поколений американских фантастов.
О нем ходят легенды, и это неудивительно. Кэмпбеллу американская научная фантастика, вероятно, более чем кому-либо, обязана своим расцветом в 40 — 50-е годы. Прорыв заграждений "литературного гетто", где жанр пребывал как бы в добровольном заключении, совершили его ученики, все те, кто поименован в досье. Но тем значительнее заслуга "папы Кэмпбелла", ведь это он собрал их под одной крышей, обучил и духовно направил.
Кэмпбелл, в частности, заложил тенденцию знакомить своих читателей не только с новинками научной фантастики, но и с последними данными науки, с новостями политики. С его приходом к редакторскому рулю "Эстаундинг" превратился в орган, который мы бы сегодня назвали журналом научно-художественным и общественно-политическим.
Лозунг, в скором времени прочно укрепившийся на обложке журнала, прямо под названием "Научный факт — научная фантастика", не просто рекламный прием для завлечения читателей. Это была политика журнала.
"Крестный отец" большинства сегодняшних классиков американской фантастики был фигурой противоречивой. Он мог в своих редакционных статьях (а они успешно конкурировали с печатавшейся рядом фантастической прозой) едко пройтись по адресу многих социальных институтов Америки, но в целом за свои политические взгляды был единодушно отнесен к "правым". (И в общем справедливо: в тех же статьях проскальзывали расистские нотки, специфическое чувство презрения ко всему неамериканскому.) Мог со страстью, достойной лучшего применения, пропагандировать очевидную чепуху — так называемую "машину Дина", еще один вариант вечного двигателя. А в другой раз выдвигал поразительные по силе догадки, диктаторски требовал от своих авторов обязательного просчета социальных последствий того или иного фантастического изобретения.
Такая была личность. Во всем: в словах и поступках, как вспоминают сегодня его "птенцы", Кэмпбелл был шумным, бескомпромиссным, увлекающимся. И если мы говорим о расцвете атомной темы в американской журнальной фантастике накануне Хиросимы, то это, несомненно, заслуга Кэмпбелла. В его школе получали первые уроки
В 1938 году Кэмпбелл только-только открыл двери своего журнала атомной фантастике. И уже в то время читатель "Эстаундинг" мог, к примеру, познакомиться с миром, пережившим ядерную войну "ценою" человечества: Землю населяют мутировавшие разумные обезьяны и псы. К автору — в то время дебютанту, — Лестеру Дель Рею, я еще вернусь…
6 минут до взрыва (1940 год). Эти последние доатомные минуты окончательно перепутали науку, политику, научную фантастику. Все сплелось в один клубок событий и идей. Две независимые дорожки, одна из которых вела к началу атомной эры фантастику, а другая — атомную физику, сошлись в одну. И теперь этот странный союз "научная фантастика — научный факт" был нерасторжим.
Начало второй мировой войны и разом прекратившая поступать из Германии научная информация об успехах атомных физиков тревожным набатом прозвенели для тех, кто имел голову на плечах. Если до 1939 года мало кто из физиков думал об атомной бомбе, то теперь перспектива ее тайного изготовления в рейхе побуждала думать. И действовать, действовать — не по атомным часам, по самым обычным счет мог пойти на дни, часы, минуты!
Оставалось семь минут до взрыва…
Лео Силард обосновал возможность цепной ядерной реакции (деление урана), которая самоподдерживала бы себя; эту мысль независимо подтвердили Ферми и Жолио-Кюри. В марте 1939 года солидный британский научный журнал "Нейчур" опубликовал статью Жолио-Кюри (в соавторстве с Г. Холбаном и Л. Коварским), название которой уже намекало на военное использование новейших данных физики: "Высвобождение нейтронов в ядерном взрыве урана". Если говорить о научной литературе, то "взрыв", кажется, упомянут впервые.
А ровно за месяц до начала войны Силард приехал к Альберту Эйнштейну и без обиняков предложил использовать весь авторитет автора теории относительности, чтобы начать работы по атомной бомбе.
Исторический разговор Силарда и Эйнштейна не единожды описан в литературе[24], и я напомню лишь некоторые его важные детали.
Силард не сомневался, что Европа — на пороге войны. Но больше его тревожило другое: Европа одновременно на пороге величайших открытий в физике, обязанных своим рождением ученому, сидевшему напротив, — Эйнштейну. И еще венгерского физика взволновала странная статья, появившаяся в английском журнале "Дискавери". Номер был сентябрьский, но по традиции был разослан подписчикам до поступления в розничную продажу.
Его открывала статья известного писателя (и одновременно физика по специальности) Чарлза Перси Сноу. Тот писал: "По мнению некоторых ведущих физиков, в течение нескольких месяцев может быть изготовлено для военных целей взрывчатое вещество, в миллион раз более мощное, чем динамит. Уже не секрет, что начиная с весны 1939 года в лабораториях Германии, Франции, Англии, США лихорадочно работают над расщеплением атомного ядра. Задуманное, может быть, и не удастся. Компетентные люди расходятся во взглядах на то, осуществима ли эта идея на практике. Если да, то наука впервые смогла бы разом изменить характер военных действий".