Ультиматум
Шрифт:
– Я приду…
– Не опаздывай.
И снова заскочив в лифт, Саблин поехал дальше – к маме. К себе домой.
Миссис Саблина обняла сына и расплакалась от счастья. А потом все притрагивалась к его руке, словно никак не могла поверить, что теперь он с ней. Они сидели за накрытым наспех столом и, забыв о еде, разговаривали и никак не могли наговориться.
– Надеюсь, тебя примут обратно на
– Какой завод, мама? – улыбнулся Саблин. – Я теперь останусь в армии. Как говорит сержант Бакстер, без армии ты как хрен из тряпки. А я, мама, не из тряпки. Я парень правильный…
Миссис Саблина не успела удивиться словам сына, как в дверь позвонили.
– Ну вот и Кэти пришла, – сказал Джон. – Я пригласил ее, мама. Ты не возражаешь?
107
С самого утра Ник разбирался с бумагами. С каждым разом их становилось все больше, однако Ламберт знал, на что шел, и тщательно проверял все, что давалось ему на подпись.
Начальник его личного штаба майор Фрэнк Уоррен был теперь поставлен на должность руководителя администрации и с его помощью небольшая походная канцелярия начала оформляться в будущий бюрократический аппарат.
Ближе к обеду позвонил Люк Фонтен. Они с Ламбертом поговорили о предстоящей трехсторонней встрече, на которой Урайя и Примарская Империя должны были подписать настоящий договор о мире.
Фонтен спросил, приедет ли Ник лично. Генерал сказал «да», хотя уже давно решил, что отправит представителя. Он не собирался лезть в огонь, из которого только недавно сумел благополучно выскользнуть.
Люк, похоже, понял Ника и перевел беседу на всякие пустяки.
– Тебе привет от полковника Либински.
– Сара… – произнес Ник с особенной интонацией. – Мне ее здесь очень не хватает…
– В чем проблема, Ник, она может приехать.
– Да, может, – согласился Ламберт.
Они помолчали. Ник не собирался вызывать к себе Либински, какие бы отношения их прежде ни связывали. Сара была офицером СИБ и могла запросто выполнить задание и прихлопнуть его.
Нет, Сару он к себе и на пушечный выстрел не подпустит, потому что времена изменились. И изменились настолько, что один из флотов ОАМ, усиленный крейсером «Симона»,
На обед пришел Эдгар Хубер. Он пожаловался, что теперь, когда большие державы заключили перемирие, его поставки уже никому не нужны.
– Я понял ваш намек, Эдгар. Что-нибудь придумаем, ведь нам придется производить перевооружение.
Хабер довольно заулыбался. Он издалека чувствовал запах денег.
– Кстати, а где похоронен Колин Дзефирелли?
– Колин? Вы еще помните его? Как и положено человеку заслуженному, он лежит здесь в земле Дижанейро на кладбище ветеранов.
– Я бы хотел сходить на его могилу.
– Что ж, я составлю вам компанию, генерал. Если не возражаете, прогуляемся туда после обеда.
Ник не возражал, и после обеда они отправились за город в сопровождении большой охраны.
По городу промчался правительственный кортеж, однако Ламберт с компанией прибыли на место в неброском геликоптере.
Эдгар, как ни странно, быстро сориентировался среди десятков тысяч памятников и привел Ника к скромному обелиску.
– Я уже был здесь, – признался он. – Вы же знаете: нас связывали и ненависть, и сотрудничество… Как в жизни все напутано, – вздохнул Эдгар и покачал головой.
Потом они пошли обратно.
У выхода с кладбища генерала окликнул Бакстер:
– Тут к вам человек, сэр. Говорит, вы его знаете. Я проверил – при нем ничего нет.
Ламберт молча кивнул. Из-за спин пехотинцев-охранников шагнул немолодой, но все еще хорошо узнаваемый Колин Дзефирелли:
– Привет, Ник. Извини, что так вышло.
– Ничего, Колин, я ведь знаю, что вас хоронили неоднократно.
– Если бы не твое возвращение, я бы тоже не объявился… – Дзефирелли улыбнулся такой знакомой Нику улыбкой. – Подумать только, парень, ведь было время, когда я всерьез подумывал о том, чтобы избавиться от тебя…
– А теперь что же?
– Теперь я пришел проситься к тебе на работу. Найдется что-нибудь для старика Дзефирелли?
– Думаю, найдется, Колин. Успокаиваться нам еще рано…