Ультиматум
Шрифт:
В этот момент на улице снова послышались голоса, затем дверь распахнулась, и на пороге появились трое оборванцев. Они были худые и грязные, выражение их лиц говорило, что по-доброму договариваться они не намерены.
– Мы требуем встречи с мэром города! – воскликнул самый худой. Он напомнил капралу его фронтового друга Чипа, вместе с которым попал под зажигательную ракету. Чип тоже выкарабкался, хотя пострадал сильнее Проллинека.
Так же, как и Проллинек, Чип не мог спать, потому что во сне снова горел заживо. Каково слышать каждую
С ним тоже работал доктор Шпайндер. Он постоянно твердил, что опасность уже позади и остается лишь изгнать засевший в голове страх.
«Я погружу вас в глубокий гипнотический сон, и вы сможете пережить эту ситуацию еще раз, – уверял доктор. – После подобного путешествия ваши проблемы исчезнут. Это подтверждено моей многолетней практикой».
Проллинек тогда отказался. У него было такое ощущение, что он может не вернуться обратно. Он не сумел бы объяснить причину своих страхов, просто боялся, и все.
Чипу терять было нечего. «Я не сплю уже почти год, и если этот фокус мне не поможет – я прыгну с моста», – сказал он тогда, и доктор Шпайндер очень обрадовался. Он любил свою работу.
С трудом откинув воспоминания, капрал вернулся к тому, что происходило в участке.
– Проваливайте, парни, у мэра и без вас полно дел, – посоветовал непрошеным гостям патрульный Коут.
– Мы знаем свои права, – заявил худой бродяга. – Арестуйте нас или устройте встречу с мэром.
– Не будет ни того, ни другого, – с нехорошей улыбкой возразил Коут, недвусмысленно похлопывая дубинкой по ладони. – Если не уйдете отсюда сами, мы вас просто вышвырнем.
– И все же вам придется нас арестовать. Мы вас заставим, – решительно возразил худой, который в этой троице был за главного.
– Интересно, как?! – развеселился Коут.
– А вот как, – произнес бродяга и залепил полицейскому звонкую пощечину.
Первые несколько секунд в дежурке стояла абсолютная тишина, а лицо и шея Коута медленно багровели. Затем он заревел, как буйвол, и бросился на обидчика, забыв даже про свою дубинку.
Коута встретили жесткие кулаки бродяг, и ему на помощь бросились Спайк и Проллинек. Втроем они быстро оттеснили оборванцев к двери, а Коут, подхватив свою дубинку, со всей силы ударил по голове зачинщика и, когда тот уже падал, приложил его еще раз.
После этого оставшихся в меньшинстве бродяг вытолкали за дверь, и на какое-то время в участке воцарилась тишина.
– Кажется, ты того… пристукнул ублюдка, – констатировал Спайк, щупая у лежащего пульс. Впрочем, и так было видно, что на этом свете все дела бедняги закончены. Изо рта и ушей у него текла кровь.
Видимо, заметив через стекло драку, в приемное помещение вышел лейтенант Паппер.
– Что у вас тут такое? – спросил он и без интереса взглянул на труп.
– Бродягу зашибли, – ответил Коут и тяжело вздохнул.
– Ну так вызывайте коронера, а то он тут всю дежурку провоняет. Проллинек – вы ведь дежурный.
– Слушаю, сэр.
Лейтенант ушел, а капрал стал вызывать коронерскую службу.
В этот момент дверь снова распахнулась и в дежурку влетел один из тех, кого они только что вытолкали.
– Арестуйте меня! – потребовал он. – Я примарский шпион, посланный с секретной миссией!
Стоявший ближе других к «шпиону» Спайк придержал дверь и пинком выбросил бродягу на улицу. Однако не успел он облегченно вздохнуть, как в отделение ворвался еще один сумасшедший:
– Я агент Имперской военной разведки! Я хочу сдать…
Договорить ему не дали – удар в лицо отбросил второго «шпиона» обратно на улицу.
– Уф-ф. – Спайк потряс кистью. – Кажется, я сломал об это дерьмо палец…
– Ерунда, – возразил капрал Проллинек. – Просто отбил, такое бывает. Приложишь холодный компресс, и все пройдет.
– О, коронеры приехали, – выглянув в окно, заметил Коут.
И действительно, скоро послышались их неспешные шаги, дверь открылась, и на пороге возникли флегматичные санитары.
Проллинек еще с фронта помнил, что лица людей подобной профессии обычно не выражают никаких эмоций.
– Угу, – произнес один санитар и, достав стандартный бланк, протянул его капралу. Тем временем второй санитар разложил рядом с телом носилки.
Проллинек наскоро заполнил в бланке положенные графы, а напротив позиции «обстоятельства смерти» написал – «уличные беспорядки».
Санитар снова сказал «угу» и, даже не взглянув в документ, сунул его в карман халата. Затем вдвоем с напарником они переложили тело на носилки, взялись за ручки и вышли через дверь, предупредительно распахнутую Спайком.
Теперь, когда бродягу вынесли, капрал Проллинек снова вспомнил своего друга. В тот раз док прямо на его глазах ввел Чипа в гипноз, и, наблюдая за тем, какие ужасные гримасы появлялись на лице друга, Проллинек и сам будто совершал это путешествие в прошлое.
Атака десанта примарских наемников, и кровопролитный бой на опушке леса. Тщетно поредевшая рота ждала подкрепления, а когда стало известно, что помощь уже идет, примары накрыли опушку ракетным залпом.
Все это заново читалось на лице загипнотизированного Чипа, а затем произошло то, во что позже никто не мог поверить. Тело Чипа вспыхнуло ярким чадящим пламенем, и док еле успел отпрыгнуть, чтобы не сгореть вместе с ним.
На Чипе сгорело все. И то, что с таким трудом и терпением наращивали ему врачи во время сеансов биологического восстановления, и то, что помог ему спасти в окопе Проллинек, набросив на друга большой кусок ткани-нейтрализатора.
Тогда он сумел помочь Чипу, но во время гипнотического путешествия его не оказалось рядом, и Чип сгорел полностью прямо в кабинете доктора Шпайндера.
Продолжая думать о своем, капрал вышел из-за стойки и через открытую дверь стал смотреть, как убитого бродягу грузят в серый фургон.