Ультра
Шрифт:
Некоторое время ничего не происходило, затем начал нарастать шум ожесточенной перестрелки, затем взрывы, крики, снова перестрелка… Что-то явно шло не по плану. Стало ссыкотно, ибо ничего я в этой ситуации поделать не могу. Я сейчас безоружен и заперт в стеклянной коробке, которая открывается с пульта в соседнем блоке.
Шум боестолкновения приближался. Дверь в блок отворилась и внутрь ввалились сотрудники полиции в количестве пяти единиц, потрёпанные, со следами пулевых попаданий на броне и щитах. Они активно стреляли по неизвестному противнику, матерились и паниковали.
— Это о№%еть! — выкрикнул один из полицейских, отходя от шока. — Малютин, проверь Барсукова!
— Убит… — крепкий полицейский в Ратнике-3 проверил пульс сбитого очередью полицейского.
— Никольский, пойдём проверим х№%ва робота! — старший, на погоне которого я только сейчас увидел звание майора, уверенно шагнул в сторону выхода.
Тут из дверного проёма в помещение влетела какая-то хрень. Я чуть в штаны не наложил, когда увидел это!
Верхняя часть гуманоидного робота набросилась на майора, начав кромсать горжет бронежилета острыми когтями-пальцами. Ног у робота не было — свисали только обрывки сервоприводов и какие-то провода.
— А-а-а! Уберите суку! Уберите!!! — заорал майор, пытаясь оттолкнуть от себя повалившую его на землю хреновину.
Подбежал старший сержант Малютин и попытался прикладом АК-12 снести робота, но потерпел неудачу, получив порез на всю ногу.
— Стреляйте, д№%@#бы! — заорал майор.
Один из полицейских со щитом подошел, хладнокровно приставил ствол АК-109 к "голове" робота и высадил в неё длинную очередь. Разбившийся на щепы металл и пластик засыпали лежащего майора, но робот наконец-то отключился.
— Уф б№%… - выдохнул майор. — Сука! Малютин, твою мать! Что за, сука, гейские удары, твою мать?!
— Виноват, товарищ майор… — повинился старший сержант.
— Молодцом, Чистяков! — похвалил добившего робота полицейского майор. — Помоги мне скинуть эту хреновину!
— Эм… А что происходит? — уточнил интеллигентный дядя, что сидел в камере слева от меня.
— Не твоё собачье дело, людоед… — бросил ему майор и направился на выход.
Ох-хо-хо… Ну ёлки-палки…
//Три часа спустя//
— … и потом я бросил её глаза на сковороду, они так забавно шкворчали… — делился со мной подробностями этот мудак.
— Эй, полисмены! — не выдержал я. — Заберите меня от этого мудака!
Мои молитвы были услышаны. В помещение вошли какие-то дядьки в форме. Ой-ой…
Военная прокуратура.
— Вывести задержанного. — распорядился прокурорский с четырьмя звездами на погонах, это по-военному капитан, а у прокуратуры имеется какое-то своё мудрёное название.
За это время, пока я слушал больного ублюдка-людоеда, в коридоре побывали криминалисты со следователями, всё отсканировали, даже показания у нас взяли, а затем появились уборщики, которые привели
И вот, через два часа невольного слушания про зверства людоеда, явилась военная прокуратура.
— Задержанный, встать справа от двери, лицом к стене, руки на стену. — приказал мне полицейский из пультовой.
Я послушно выполнил требуемое и меня почти сразу приняли люди военной прокуратуры.
Пока меня вели через отделение, многое успел увидеть. Перестрелка была страшная — весь первый этаж расстрелян и взорван, но кровь уже затёрли. Правда, ещё не успели избавиться от торчащего в здании грузовика, из которого, как я полагаю, попёрли боевые роботы. Странно, что я даже не услышал и не почувствовал столкновения грузовика со зданием. Хотя, мы-то были в подвале, а звукоизоляция у здания отличная.
На улице стояла целая колонна бронетехники — четыре броневика "Арзамаз-40". В один из них меня и засунули. Внутри оказалось отделение упакованных в броню прокурорских силовиков, которые смотрели на меня очень недружелюбно.
На мне была форма курсанта, правда, потрёпанная, но, видимо, они что-то обо мне знают такого, о чём я сам не догадываюсь.
Колонна тронулась, по дороге ни с кем не разговаривал. Странно ситуация развивается. Я однозначно уверен, что роботы искали меня. Это наглёж — в нашей стране нападать на отделение полиции. Вообще нечто невероятное!
А теперь ещё и военная прокуратура! Да эти ребята меня и под расстрел могут подвести, если верить уставу… В крайнем случае скажут, что повышенную боевую готовность, объявленную год назад, можно считать военным временем, особенно в свете последних действий НАТО. Да и позволяет устав, в особых случаях, применять смертную казнь, тут всё от трибунала зависит…
Приехали куда-то. Силовики прокуратуры выдернули меня из броневика и быстро потащили в высокое и красивое здание, которого я никогда не видел до этого.
В холле меня просканировали детекторами, видимо, чтобы взрывчатку в заднице не пронёс. Стало как-то пофиг. Не знаю, возможно слишком долго думал о возможных исходах и сейчас решил не париться.
Всё время до этого никто из прокурорских со мной не говорил, так оно продолжалось и в здании. Просто затолкали в какой-то кабинет с одним металлическим стулом и всё.
Ну, я сел на стул и принялся ждать. Ждал недолго, где-то около тридцати минут. В помещении, выполненном из серой керамической плитки, было довольно мрачно, так как ни окон, ни достаточного света тут не наблюдалось. Только серая дверь и слабенькие лампы с холодным синеватым светом.
— Гектор Мизамидис. — раздался из невидимого динамика самый живой и тёплый из слышанных мною когда-либо голосов. — Сейчас вам будут заданы вопросы. Отвечайте максимально достоверно и правдиво. Первый вопрос: Вы являетесь курсантом Ростовского военного робототехнического института?
— Так точно. — встал я со стула и на всякий вытянулся по стойке "смирно".
— Второй вопрос: Вы имели знакомство с Павловым Дмитрием Сергеевичем? — продолжил голос.
— Никак нет. — ответил я.
Ну правда, не имел.