Ultraviolence
Шрифт:
Когда Омари начали раздевать, Киран еле удержался, чтобы не прикрыть веки. Он скорее себе доказывает, что может вот так вот его наказать, может сделать ему больно, а не омеге. А больно делает, притом очень. Это видно и по исказившемуся муками лицу омеги, по дрожащим губам и по омывающим лицо слезам. Видно по его бегающим в поисках неизвестно чего глазам, по сдавленному хрипу и стонам отчаянья. Киран сам себя поздравляет. Все-таки, он отменный палач. Он достойно начал свой путь. Альфа его ломает, вот так вот просто выставляет напоказ, заставляет унижаться и гореть от стыда. Хотя смотреть на его унижение оказалось не так уж легко. Но Киран смотрит. Он уговаривает себя, что он не какой-то слабак и уж точно не сентиментальный идиот, чтобы прятать взгляд, чтобы остановить аукцион, на который привел омегу для наказания. Он должен
Киран с бледного тела взгляд не уводит, жадно всматривается, отмечает про себя уже потускневшие, но свои же метки и укусы. Волк внутри скулит, требует пойти туда и забрать свое, укрыть от посторонних голодных глаз, но Киран сажает его на поводок, на секундную слабость не поддается и заветную красную кнопку, как хозяина лота, не нажимает. Он продолжает смотреть за осыпающимся на пол парнем, словно ждет, когда от него останется один только каркас.
– Две тысячи долларов, – и Каан вздрагивает. Он до побеления костяшек сжимает в руке бокал и чуть ли не рычит. Стоило омегу раздеть, как цена взлетела. Кто? Кто, блять, посмел? Кто смог увидеть то, что, казалось, до сих пор видит только Киран. Альфа замечает, что названная сумма загорелась красным на второй будке слева и уже представляет, как вычислит этого урода, как раскроит ему череп.
Тревога накрывает Омари с головой. Он сквозь вакуум, в котором спрятался от этой позорной реальности, слышит сумму и на задворках сознания понимает, что это за него. Колени сгибаются, и омега фактически висит в руках удерживающих его альф. Его покупают. От нахлынувшей тревоги и осознания, что игры закончились, что он теперь чья-то собственность, Омари скручивает, он, как рыба, выброшенная на берег, пытается глотнуть воздуха и, кажется, выгорает. Доигрался. Безысходность останавливает кровь, она больше не циркулирует по сосудам, замирает и заставляет Омари впиться взглядом в четыре ненавистные цифры. Это его цена. Омега скользит на пол бесформенной массой и позволяет разливающейся внутри боли на миг отключить сознание.
– Две тысячи пятьсот долларов, – объявляет ведущий, и Киран кулаком бьет по кнопке.
Пора заканчивать этот цирк. Каан встает с кресла и быстрыми шагами идет на выход. Омари не знает, что произошло за то время, пока он был в отключке, но когда он приходит в себя, то на него уже нацепили одежду и тащат к черному выходу. Киран стоит в окружении своих людей на тротуаре и курит. Омари подводят к нему и отходят. Омега взгляда не поднимает, нервно сжимает ладони и продолжает изучать носки обуви альфы. Он на ногах еле стоит, недавний срыв не уходил никуда, а просто притаился и сейчас по новой бьет по венам, и кажется, еще секунда и омега будет обниматься с асфальтом.
– Понравилось? – Омари бы живьем сжег хозяина этого голоса. Сам бы отошел на безопасное расстояние и наблюдал бы, как он корчится от боли и сгорает на костре.
– Не будешь отвечать? – альфа приближается, и Омари резко отшатывается, не удержав равновесия, чуть не падает на пятую точку, но Киран ловко перехватывает его поперек и вжимает в себя. Омари как кусок мяса, как безвольная кукла, он, прикрыв глаза, просто ждет, когда его отпустят, когда уже позволят остаться наедине и начать оплакивать только что потерянную гордость. Киран водит носом по щеке, волосам, сильнее сжимает и даже рычит.
– У тебя скоро течка? – спрашивает альфа, сузив глаза, и, придерживая парня за подбородок, заставляет смотреть на себя.
– Нет, – собрав остатки сил, выпаливает Омари. – Нет у меня течки.
Киран усмехается, грубо давит на подбородок и шепчет прямо в губы:
– Я чувствую ее, лисенок.
Альфа отпускает парня и, кивнув своим, идет к ламборгини. Омари тащат к другой машине и привозят обратно в бордель, и то ли от уже истощенного сознания, то ли от того страха, который он испытал на аукционе, Омари радуется, когда его снова запирают в ставшей его пристанищем комнатке и уходят. Он сразу валится на постель и, подтянув колени к груди, вновь переживает ужас этой ночи. Омега рыдает в подушку, надеясь, что слезы хоть немного уймут концентрирующуюся боль в груди. Если на
Омари не хочет второй раз проходить через унижение, когда разум будет отказываться, а тело хотеть. И он знает, что в этой борьбе он проиграет телу. Альфа получит его с потрохами. Надо что-нибудь придумать. Надо заканчивать эти мучения. Он хрупкий маленький омега, он не готов после каждого раза собирать себя по кускам и склеивать. Омари придумает выход, и пусть выходом будет даже конец его никчемной жизни. Он больше так низко не падет.
***
Дилан проживает самые счастливые три недели в своей жизни. Почти каждый день омега сбегает на свидания с Люком. Парочка усиленно скрывает свои встречи и старается уложиться в максимум три часа, чтобы не вызвать подозрений даже у шофера омеги. Люк невероятно внимателен, он красиво ухаживает, возит омегу по лучшим местам города и даже успел познакомить с близкими людьми. Дилан не насыщается альфой, его невыносимо мало, омеге хочется еще и еще. Когда они не вместе, омега планирует в голове их свадьбу, выбирает имена детям и все свои мысли посвящает будущей совместной жизни. Когда же альфа рядом, Дилан ловит каждое его слово, каждый взгляд и чуть ли не падает в обморок, стоит тому его просто коснуться. С Люком дальше коротких поцелуев не заходило. Альфа не позволяет Дилану брать инициативу в свои руки и в корне пресекает любые попытки омеги зайти дальше поцелуев. Люк настаивает, что ему тяжело, и он может не сдержаться, поэтому удерживает омегу на расстоянии руки. А Дилан только об этом и мечтает и не понимает, почему альфа не берет то, что ему вот так вот открыто предлагают. Люк утверждает, что к омеге у него, что ни на есть, серьезные чувства, и пока он не поговорит с его братом, Дилану даже пытаться не стоит. Омегу это выбешивает. Он знает, что он красивый и сексуальный, за ним толпами ходят альфы, и любой бы мечтал встречаться, но именно этот конкретный альфа держит пацана на расстоянии, прикрываясь именем брата. Дилан зол на Кирана, зол, что его имя пугает даже такого альфу, как Люк, и зол на последнего, что тот все хочет сделать «правильно».
Сегодня Дилан поменяет условия игры. Омега предупредил Кирана, что он вечером на вечеринке друга в честь его дня рождения и будет поздно. Сам же Дилан, проигнорировав подозрительные взгляды, как и всегда, крутящегося внизу Риза, продефилировал к выходу и скрылся за дверью с твердым намерением запомнить эту ночь надолго.
Ризу от такого Дилана дыхание спирает. Сильно подведенные глаза, кожаные брюки и полупрозрачная блузка, оголяющая ключицы, превращают Риза в зверя. И пусть его зверь заперт в клетке и не имеет права высовываться, устоять все равно тяжело. Риз не дурак, так выглядят не для вечеринки, или же на вечеринке будет тот, ради кого так вырядился омега. Риз уже идет к выходу с твердым намерением лично отвезти омегу, как ему звонит босс и требует в офис. Поняв, что проследить за Диланом сегодня не получится, Риз обреченно идет к порше и взглядом провожает мерседес, уносящий прочь омегу.
Дилан договорился с Люком, что тот заберет его из особняка друга, и они якобы поужинают. Люк так думает. У омеги на этот счет другие планы. Стоит феррари подъехать на задний дворик виллы друга, то Дилан, помахав друзьям, бежит вниз и скрывается в салоне люксового автомобиля. Люк несколько секунд смотрит на примостившегося рядом парня и не может найти слов. Дерзко. Сексуально. Крышесносно. Это все, что пролетает в голове альфы.
– Ты прекрасно выглядишь, – наконец-то, прочистив горло, говорит альфа. Дилан видит, какой эффект произвел на мужчину его внешний вид и довольно усмехается.
– Пытаюсь соответствовать.
Люк выезжает на трассу и спрашивает омегу, какую кухню он хочет попробовать сегодня.
– Думаю, что-нибудь необычное, – улыбается Дилан и кладет голову на плечо альфы.
– Что-нибудь экзотическое? – уточняет Люк.
– Что-нибудь горячее, – Дилан опускает руку на пах мужчины и сжимает. – И твердое. Прям вот такое.
Омега сжимает возбудившийся под его пальцами член и томно смотрит на альфу.
– Солнце, – Люк свободной от руля рукой отнимает ладонь омеги от своего паха. – Не провоцируй меня.