Улыбка Амура
Шрифт:
Вечером заявилась Наташка.
– Насть, я сегодня четвертак по алгебре отхватила – спасибо твоей тетрадке. Только успела передрать, как меня вызвали к доске и именно на этот пример. Представляешь, как повезло. Я почти все решила, только в конце немножко запуталась. А так Светлана могла бы и пятак поставить. Но мне и четверки хватит, может, теперь в полугодии на один трояк будет меньше.
– Так еще полугодовая контрольная впереди.
– А ты пересядь ко мне – может, чем поможешь или дашь содрать. Мне теперь так неохота трояк по алгебре иметь – твое влияние!
– Так ты же с Новиковым сидишь. Он сам ни за что от тебя не отсядет – жить без тебя не может! Знаешь, какой скандал закатит.
– Да ну его, надоел! Давай на последнюю парту сядем, она сейчас свободна. Парфенов заболел.
– Ага, заболел, как же! Просто не рискнул идти на министерскую. А завтра явится и погонит нас.
– Не погонит, я с ним договорюсь. Давай?
– Ладно, я все равно с Митькой поругалась. Но ты, если хочешь получше оценки, берись и за домашние задания. Я тебе сто раз предлагала: давай вместе уроки делать. Уже давно училась бы нормально.
– Да не доходило до меня как-то. Лень было. А сегодня… после этой контрольной, знаешь, даже страшно стало. Надо же куда-то после школы поступать, а у меня в голове ноль без палочки.
– Слава богу, дошло! Как Никита терпит твои пары да трояки, не представляю.
Никита был Наташкиным братом – старше ее на два года. Он оканчивал в этом году лицей при Политехническом институте, тот самый, куда собралась Настя. Причем оканчивал весьма успешно: шел на медаль. Никита был умным и собранным юношей, всегда знавшим, чего хочет от жизни. С раннего детства он осознанно ставил перед собой цель и сосредоточенно шел к ней, не размениваясь на мелочи. Сейчас перед ним стояла задача поступить в Политех на самый престижный факультет приборостроения и информатики. Но поскольку конкурс туда превышал все мыслимые пределы, Никита поставил перед собой ближнюю цель: получить медаль, чтобы сдавать только один экзамен, – и можно было не сомневаться, что он ее получит. Наташкины родители очень гордились своим, таким сознательным, сыном, из-за чего их еще больше огорчала Наташкина безалаберность.
Никита пытался воспитывать несознательную младшую сестренку, но это у него получалось плохо. Как только дело доходило до подзатыльника, поскольку остальные воспитательные меры были исчерпаны, а за уроки сестра так и не садилась, Наташка пускала в ход свое главное оружие: умение подлизаться. Им она владела в совершенстве и могла обезоружить любое лицо мужского пола. Наташка строила глазки, вешалась брату на шею и принималась нежно мурлыкать: «Никитусик-лапусик, любименький мой братик! Ну, не надо, не сердись!». И у Никиты просто рука не поднималась на это небесное создание с ясными глазками и золотистыми завитками на висках. Чистый ангел – если не заглядывать в ее тетрадки.
– У Никиты нет оружия против моих чар, – гордо ответила Наташка. – Не будь он моим братцем, я б его соблазнила – только так. Но поскольку родственников не соблазняют, поручаю это тебе.
– Мне теперь не до этого, – вздохнула Настя.
– Это почему?
– Понимаешь, Натка, я приняла решение: поступаю после девятого в лицей при Политехе.
– Вот это номер! – Наташка от возмущения даже побледнела. – А как же я? Что я без тебя буду делать? И потом, стоило столько лет зубрить английский, чтобы разом все бросить?
– С английским мама будет помогать. А насчет тебя – будешь заниматься, сама справишься. А не будешь, так и я не помогу. В общем, я поняла: мое призвание точные науки, без них я отупею. Иду в лицей, решено.
– Не-е-ет! – закричала подруга. – Я не согласна! Я не хочу без тебя оставаться в этом дурацком классе! Так, хоть на тебя глядя, я что-то учила, а тогда вообще перестану. Настюха, не уходи. Подруга ты мне или нет?
– Нет, Наташа, не уговаривай. И родители мои так же считают. В нашей школе хорошо учиться малышне, а в старших классах стоит оставаться только гуманитариям.
– Тогда и я с тобой.
– Но ты же там не потянешь. Там, знаешь, сколько одной только математики! Ты же ее не любишь.
– А мне по барабану что английский, что математика. Я хочу с тобой, и все! Настя, не бросай меня! И Никита там учился – будет помогать. Кстати, все его тетрадки за десятый класс целы, – он же знаешь, какой аккуратист. А как он рад будет, что ты туда же идешь! Может, и я, глядя на тебя, за ум возьмусь.
– Ну, смотри, потом не ной! С завтрашнего дня садимся за математику и физику. И диктант – через день. Кстати, надо Никиту расспросить, как он вступительные сдавал.
– Конечно, спросим. Скажу тебе по секрету: по-моему, он к тебе неравнодушен.
– С чего ты взяла? Никита – ко мне? Бред! Мы же с ним сто лет знаем друг друга. Он вообще во мне ничего не видит, кроме того, что я твоя подруга. Я для него среднего рода.
– Видит-видит! Еще как видит! Последнее время, когда о тебе разговор заходит, так он сразу такой тихий делается. Глазки опустит и примолкнет, – а это верный признак, что дело нечисто, уж мне ли не знать своего братца.
– Натка, не сочиняй! Ладно, ступай к себе, а то я уже спать хочу. И хорошо подумай насчет лицея, чтобы потом не идти на попятную. Спокойной ночи!
Глава 2. Встреча у подъезда
Как Настя и предполагала, прогульщик Парфенов, обнаружив, что его любимая задняя парта занята Снегиревой и Белоконевой, начал было качать права. Но подлиза Наташка таким умильным голоском попросила его: – Костенька, ну будь человеком, дай нам с подругой здесь посидеть, у нас личные проблемы. Ты же мужчина, должен понимать. – И так ласково погладила по крутому плечу, что Парфенов тут же растаял. Неизвестно, что он себе вообразил, но, только пробасив: «Ладно, сидите, чего уж там», – забрал свою сумку и перебрался к Сереже Новикову, чем поверг того в глубокое изумление, быстро перешедшее в бурное негодование. Но поскольку, кроме негодования, хилый Новиков противопоставить накачанному Парфенову ничего не мог, то так же быстро увял и только весь урок крутил головой, обиженно поглядывая на Наташку.
– Снегирева, а чего это ты на «камчатку» перебралась? – поинтересовалась математичка Светлана Михайловна. – Решила с алгеброй завязать? На тех широтах ты многого не достигнешь.
«Ей овладело беспокойство, охота к перемене мест!», – злобно продекламировал очкарик Митька, оставшийся в одиночестве. Нет, такой подлости от человека, которого постоянно подкармливал, он не ожидал. О, женщина, имя тебе – вероломство!
– От перемены мест слагаемых сумма не изменяется, – миролюбиво отозвалась Настя. – Просто, Наташа попросила посидеть с ней: ей хочется подтянуть математику. Чтобы я в трудную минуту помогала. Все будет в порядке, Светлана Михайловна, мы не будем болтать. Только по делу.