Улыбка Цезаря
Шрифт:
Вот и сейчас я не понимаю её. Немного похоже на немецкий, жёсткий язык. Знаком показал, что не понимаю. Потрогал лоб, оголил ногу, посмотрел на повязку. Пропиталась йодом, но не кровит. Совсем медиком стал. Знаком показал, как подношу ложку ко рту и вопросительно посмотрел. Прикрыла глаза, это что устала или знак согласия. Принёс свою чашку с ложкой. Подложил ей под голову полено, устроил и начал осторожно кормить бульоном. Половина мимо, но что-то попало. Так, теперь спать. Уснули рано, собаки охраняют, чужие не подойдут.
Утром похлебали вчерашнее. Уго уже ходит, самостоятельно ест. А вот женщина не важно. Температурит, нога раздулась под повязкой. Оголил рану. Явно опухло, что же делать, чёрт. Может надо было стрептоцид оставить в ране. Потом вспомнил, как мне зашивали губу, через нескольких дней после ранения. Тогда ещё врач говорил про вторичное натяжение шва, и что надо сразу было обращаться. А ночью у меня раздуло губу, я поехал опять в больницу и там мне подрезали шов, чтобы выходила то ли кровь, то ли гной. И сразу стало легче.
А что я теряю. Обработал скальпель и руки спиртом, и аккуратно подрезал нитку с краёв. Надавил на рану, вызвав болезненный стон. Вышла кровь и немного гноя. Блин, вскрывать назад? Она же в сознании. Присыпал стрептоцидом и забинтовал ногу.
Погладил женщину по голове, всё, больше не буду мучать. Принёс чашку и начал кормить. Ела неохотно, но после моих уговоров, выпила весь бульон и кусочек мяса. После еды скормил ей ещё таблетку антибиотика.
Около лодок уже собрался народ. На брезенте мы разложили образцы на продажу. Там шустрят Никандр и Степаныч, те ещё жуки. Степаныч вообще хохол, а греки главные торгаши всех времён и народов.
Всё оружие своей волей забрал староста. Вокруг тканей развернулся торг. Здесь уже бабы оттеснили мужиков. Особо хорошо брали яркую, шерстяную. Простое местное сукно не впечатляло. Импортное выгодно отличалось ровностью ткани и яркими, насыщенными красками.
Брали мы шкурку, я попросил в первую очередь для дома, чтобы и спать и на пол кинуть. Этого добра оказалось в достатке. Несколько медвежьих, остальные крупнорогатого скота.
Позже подошёл кузнец и начал прицениваться с железу. Забрал на пробу. Вернулся очень довольный, наверное, привык работать с болотными криницами. А это явно шведское, в нём природные добавки легирующих элементов. Качество лучшее на этот момент.
К концу дня мы распродали почти всю ткань, осталось по штуке каждой твари. Немного железа и меди. Это – Симдян упросил оставить в долг до следующей весны. Ему позарез нужны металлы, а мне неохота много таскать с собой. Пол ладьи забили связками шкурок, мёдом, шкурами животных. Взял немного сушёной рыбы и вяленного мяса. Можно и самим добывать, но это берёт время. Вечером Степаныч сварил знатную уху, и мы сели ужинать. Придётся возвращаться на ладье. Местным продать за вменяемые деньги не получилось. Да и не помещается добыча в нашу лёгкую лодку. Поэтому, лодку на буксир, а сами на ладье. Никандр сказал, что должна пройти по нашим протокам. Как-то так получилось, что больную женщину обслуживал только я. Температуры нет, опухоль на ноге спала и она даже поела кусочки рыбы с бульоном.
Утром быстро позавтракали остатками вчерашнего, загрузились в ладью и отчалили. Лодку подтянули к корме верёвкой. Вчетвером, шустро поставили парус и пошли потихоньку. Здоровяка посадили на вёсла, пусть пашет. Пришлось развязать руки, а ногу прихватить к скамье. Собаки внимательно стерегут каждое его движение. До островка добирались полтора дня, решили остановиться. Сегодня уже не успеваем, а завтра, дай бог, будем дома.
Возвращались как победители. Женщины высыпали на берег. С оханьем слушали наши рассказы. Яна вцепилась в своего и потащила в дом. Как-то все рассосались, я остался один. Только Байкал весело тявкал и тыкался мордочкой в ногу. А кто будет шмотьё разгружать?
И женщина тоже в ладье осталась и этот бугай. Пришлось опять мочить брюки и залазить в неё. Кое-как мы с ней выгрузились. Тут уже на помощь поспешил Степаныч с Валей. Общими усилиями отнесли её в дом. Свиснув бездельников, мы споро разгрузили ладью. Меха и ткань в дом, бочонки с мёдом и продуктовое в сени. Кость и шкуры пока на чердак. Мужика привязали рядом с собаками. Может пахать на нём, вместо лошади.
Вечером, после бани, сидели все за столом. Так, скоро надо будет наращивать его по длине, не помещаемся уже. Женщине еду девчонки отнесли в дом, слабая ещё.
– Вить, хорошо, что рану почистил и зашил, начиналось уже заражение. Вот только шов у тебя, будто мешок зашивал. Ну да ладно, чего уж теперь.
Я, воспользовавшись моментом, отозвал Валю в сторону и повинился, что сошёлся с Ритой. А сейчас мучаюсь, не знаю, что делать.
– Да что ты придумываешь? Ритка – мировая баба. Если срослось у вас, так забирай её сюда. Она там одна, из близких только тётя в Питере. Хочешь, я с ней поговорю?
– Не, сам, – и я упрямо покачал головой.
– Только мне завтра же надо возвращаться, я же её одну оставил. Подумает, бог знает что.
– Ну так давай. А мы тут сами. Все живы здоровы. С женщиной что делать будем?
– Так пусть на ноги встанет, там посмотрим. А этого, – и я показал на бандита, – продадим купцам. А пока пусть на тяжёлых работах побудет. Вон, торфа маловато. Пусть копает.
Утром, собрав шкуры, перешёл на ту сторону. Скинув мешки на пол, прошёл в дом. Ещё на подходе понял, что Рита уехала. Машина не стоит во дворе. В доме тишина. На столе записка:
«Витя, что случилось? Не дождалась тебя, срочно вызвали на работу. Пришлось взять твою машину. Позвони мне, как вернёшься».
Ну понятно. Шкурки поднял на чердак. Сам, достал денежную заначку и вышел из дому. Н выходе из городка встал на остановке. Тормознул фуру с курами. Договорился, за две тысячи меня подвезёт в город.
Зайдя в квартиру, посмотрел на время. Риты дома нет, значить на работе. Три часа дня. Ополоснулся под душем, побрился, одел свежее бельё и вышел на улицу. Моя Тойота стояла около дома, только ключи у Риты, а вторые я не догадался взять. Пришлось ловить такси, по дороге попросил остановиться у маленького рынка, купил у старушки пышный букет хризантем. У больницы железнодорожников расплатился с водилой и зашёл внутрь.