Улыбка демона (сборник)
Шрифт:
— Чтобы освободить, меня надо сначала принять, дурочка, — прошептали губы.
Обман! Все был обман! Как только она его примет, он уже никуда не уйдет, он вцепится в нее и не отпустит.
Дыхание ласкало ее щеку. Еще мгновение, и он поцелует. Это так желанно. Одно небольшое движение, в котором заключено столько всего.
— Мы станем единым целым, наши души сольются. И навсегда — слышишь! — навсегда мы будем вместе. Ты достойна быть со мной. Я раб перед тобой. Мы пойдем вперед, без сожалений и страданий. Ты не представляешь, какая у тебя будет власть, когда мы соединимся. Мне нравится
Поцелуй обжег.
— Я тебя вижу!
Демон издал странный шипящий звук, и Насте тут же стало легче дышать. Она обнаружила себя все еще обнимающейся с подушкой. Щека горела от прикосновения ледяных губ.
— Ребенок! Что ты тут делаешь? — шипел демон, с ненавистью глядя на маленькую Машу.
— Володя? — Олечка расширила свои огромные глаза. Если бы ей не надо было держать Машу за руку, обе ладони сейчас были бы прижаты к щекам. — Что ты делаешь?
— Кое-кому доказываю, что на роль жены она не подходит, — зло произнес Вовка.
— Ты говорил, что больше здесь не появишься! — возмущалась Маша.
— Я ошибся! — Демон вдруг изменился, с его лица исчезло раздражение. — Обещание касалось прошлого месяца, а сейчас уже другой срок.
— Тогда с тебя желание! — Маша улыбалась.
— Но вы целовались, — еле шептала Олечка. Кажется, она была готова упасть в обморок.
— Я собирался уходить. — Вовкин голос был холоден. — И напоследок поцеловал ее в щеку, что тут такого?
— Желание? — усмехнулся демон. — Сколько угодно. — И тут же посмотрел на Настю. — Это так приятно, совращать чистые, невинные души исполнением желаний. Сначала они хотят куклу, потом велосипед, а потом всевластия. Совсем скоро она перестанет меня видеть. Это доступно только непорочным душам!
— Хочу на полдник мороженое! И чтобы вечером к нам приехал цирк.
Демон развел руками в знак согласия.
— Я тебе не верю, — прошептала Олечка.
— Зачем ты сюда пришла? — Вовка выглядел усталым.
— Нас с Машей Настя позвала.
За их спинами мелькнуло встревоженное лицо Ермишкина. Женька! Верный напарник решил в этот раз обойтись без мордобития.
Вовка сидел на кровати и мял виски.
— Кстати, я еще не говорил, что сегодня после полдника все собираются в клубе? К нам приезжает цирк! А после обеда всем дадут мороженое. — Он оглядел вытянутые лица вожатых. — А чего вы на меня так смотрите? Петр Петрович велел обойти всех и предупредить, чтобы детей не отпускали на кружки. Они сегодня не работают.
Маша лукаво улыбалась. Наверное, в уме она прикидывала, что можно еще попросить. К следующей встрече она была готова. Хотя следующей может уже не быть — такими темпами она быстро потеряет способность видеть доброго дядю фокусника.
— Хорошо. — Вовка поднялся. Его голос звучал эхом — в нем сейчас говорило два существа. — Смотри! Играть человеческой судьбой так просто. — Демон повернулся к Олечке. — Что ты на меня смотришь?
— Я не узнаю тебя, — прошептала бедная девушка.
— И не надо! — Эта кривая усмешка!
— Я тебя опять вижу! — взвизгнула Маша, дергая Олечку за руку. — Смотри! Вон — он!
Олечка выпустила ладонь малышки, качнулась. Настя вдруг все поняла. Человеческая судьба — это же Олечка!
— Держи ее!
Подушку в сторону. Вскочила. С ходу не нашла шлепанцы. Неважно. Хохот демона заложил уши. А Олечки уже не было. В дверном проеме ничего не понявшая Маша оглядывалась, надеясь загадать новое желание. В коридоре еще витало эхо топота — Женька слишком поздно сориентировался, за кем надо бежать. Остается надеяться, что он поймает Олечку раньше, чем она успеет наделать глупостей.
Настя на мгновение присела перед Машей.
— Отведи старшего вожатого к себе в отряд, у него голова сильно болит, пускай Тома что-нибудь придумает.
Маша кивнула. Или Насте только показалось, что девочка это сделала. Потому что она сама была уже на улице.
— Сашка! — звала она своих архаровцев. — Сева!
Перед глазами все плыло.
— Быстро!
Вокруг никого. Но вот, как грибы после дождя, — один, второй, третий.
— Девчонок надо! Марусю, Ксюху, Ваву! Кто первый — тому приз. Девчонки помогают Маше. Мальчишки, зовите еще народа — и по всей территории. Нужен Женька и вожатая седьмого отряда Ольга. Если увидите ее — за руки, за ноги — сюда. Ничего не дайте ей сделать.
Настя не успела договорить, как из-за кустов и дальше прямо по газону протопал обалдевший Женька.
— У нас чего, инопланетяне в лагере? — хрипло спросил он.
— Где? Где? Где? — завертели головой ребята, словно вожатый держал в руке веревочку от плывущей в небе летающей тарелки.
— Она чесанула как курьерский. Я вообще не понял, куда она рванула. Мастер спорта, что ли?
— Разошлись! — заорала Настя, так что все сначала вздрогнули, потом замерли, оглянулись — и прыснули во все стороны.
Наверное, вид у нее сейчас был ужасный. Женькино лицо вдруг вытянулось, глаза полезли на лоб.
— Эй, — медленно пошел он к напарнице, — только без глупостей.
Настя не сразу поняла, что пятится и мотает головой.
— Ничего с ней не случится, — испуганной скороговоркой говорил Ермишкин. — Побегает, успокоится. Вовка же все не серьезно… Ты-то чего такая? Ну, влюбилась… Ну, пройдет. Я Вовку знаю, ему другие девушки нравятся. А мне ты очень нравишься. Только не торопись что-то делать. Ты всегда торопишься…
Настя развернулась и зашагала прочь от корпуса. Вперед, вперед по дорожке. Босиком прямо по лужам, по мокрой траве. Сквозь колючие кусты. Ноги ее сначала принесли к корпусу малышей. Она постояла, издалека глядя на копошащийся муравейник, отвернулась.
Если она сейчас найдет и остановит Олечку, то все обойдется. Больше ничего не случится. Но как же все это скучно — эта суета, эта житейская мелочь. Серо и однообразно. Надоело!
Перед ней был административный корпус. Сквозь высокие окна просматривался холл первого этажа. Просторный, светлый, с высокими растениями в кадушках. Лестница на второй этаж, в изолятор.