Улыбка демона (сборник)
Шрифт:
— Что ты несешь? — поморщился Толмачев, поднимаясь. — Валя, я не нужен? — крикнул он в сторону сцены.
— Я вас с Олечкой жду после отбоя, — махнула им рукой музыкальный руководитель.
Вовка встал. Настя вскочила следом.
— Значит, как на пересменок оставаться, так я, а на главную роль — так Олечку.
— За пересменок тебе заплатят. — Голос у Толмачева был напряжен. Он сдерживался, чтобы не сорваться.
— Не нужны мне деньги! — шипела Настя. Слезы резали глаза.
— О твоем подвиге я напишу в характеристике, — бросил Вовка и пошел прочь.
Настя жгла старшего вожатого
— Чего ты заводишься? — подсела к ней Наташка. Ей досталась роль Фатимы, жены брата Али-Бабы, и она была довольна.
— Я не трактор, чтобы заводиться, — процедила Настя. Хотелось кричать, хотелось кого-то в чем-то убеждать. — А если всем так нравится Толмачев, вот и идите к нему! — выпалила она, убегая из клуба.
Настя вылетела на улицу и чуть не сбила с ног замершую под соснами парочку. Конечно, это были Вовка с Олечкой. Конечно, они ее не заметили. Конечно, Настя из последних сил сдержалась, чтобы не накричать на них.
Она помчалась к себе в корпус. Удивленный Женькин взгляд. На нее посыпались вопросы, но она сейчас была не в состоянии слышать и отвечать, все осталось где-то там, за спиной.
В комнате она упала на свою кровать, обнялась с подушкой, бессмысленным взглядом обвела безликие стены.
Как же она сейчас ненавидела… Нет, не Вовку, не этот маленький жестокий мир. Она ненавидела Олечку. Ведь если бы не она, Настя могла по-настоящему обратить на себя внимание старшего вожатого. Если бы не она, у Насти был бы шанс дотянуть сорок дней без потерь.
— Ненавижу, — процедила она, утыкаясь лбом в подушку.
Что в таких случаях делают? Готовят приворотное зелье на крови и дают выпить любимому? Идут на перекресток и ветру доверяют свое желание? Лепят куклу с волосами соперницы и тычут в нее булавками? Разбрасывают кожуру банана перед дверью ее комнаты?
Все это было бесполезно. Можно тысячу раз заложить душу дьяволу, но сделать так, чтобы человек на самом деле полюбил тебя, нельзя. Это будет обман, приворот, принуждение. И в конце концов за это придется расплачиваться.
Настя тихо заскулила. Как же больно все это терпеть! Раз за разом видеть их вместе, раз за разом бороться с яростью и ненавистью.
— Черт! — крикнула она, бросая подушку в стену. — Черт, черт, черт!
— Ты звала? Я явился!
Глава 6
Я — ведьма
— Подслушивать нехорошо, — пробормотала Настя, вставая за подушкой.
— Это называется «услышал», а не «подслушал». Ты с такой силой била в стенку… Не головой, нет? Пришел спасать.
— Я стучала не во внешнюю стенку, чтобы меня слышали на улице.
— У демонов хороший слух. Нам доступны любые мысли. А они у тебя очень громкие.
Это был снова Вовка. Как наказание. С теми же самыми губами, глазами, что десять минут назад были такими холодными, а сейчас горели теплым огнем любви.
— Какой-нибудь другой образ принять не мог?
— Этот удобней.
— Угробишь. Он и так весь зеленый.
— Ты не о том думаешь, — вещал демон. — Я могу вселяться в людей, могу принимать любой вид, могу внушать нужные мне мысли. Мне все равно, где быть и с кем. Я просто пришел сюда и немного навел
Самое время предложить людоеду превратиться в крысу и натравить на него Кота в сапогах. Настя подтянула к себе подушку, обнялась с ней. Так было спокойней. Голова пульсировала болью, но это можно было терпеть.
— Ты мое наследство?
— Меня зовут Спекулюм. Я — твоя судьба.
«Спекулюм», — повертела Настя непривычное имя в голове. Надо бы запомнить. Но демон так легко произносит его. Неужели оно ничего не значит?
Тут же стало обидно — значит, все было напрасно.
— Не нужна мне такая судьба. Я себе такую судьбу не заказывала! Предпочитаю в попутчики по жизни кого-нибудь более мирного. И незачем было устраивать демонстрацию силы. Сразу бы все объяснил, я бы тебе сразу и ответила.
Демон улыбался. И вроде бы это все еще был Вовка — рост, длинные руки, знакомый спортивный костюм, но это уже был не он. Уверенный поворот головы, наглая улыбка, холодный взгляд. В нем было что-то от вечного победителя. Стоящее перед Настей существо не знало, что такое поражение, оно всегда добивалось своего.
— Впервые вижу человека, который пытается учить демона. Не трать зря слова. Тебя так легко заставить сделать то, что я хочу. Я тебе это уже доказал. В ту ночь я мог овладеть тобой, и ты бы не заметила подмены. Я гений твоей судьбы. Ты уже изменилась. Ты не сможешь быть как все. Даже не пытайся. Я здесь. С тобой. И мир вокруг уже не такой, как раньше. Ты не заметила?
— Нет!
— Я все равно не уйду. Да и ты не убежишь от своей судьбы. Дар тебе уже передан. Пришло время им воспользоваться. Я не собираюсь возвращаться. Не пытайся больше кричать свои глупые слова в темноте. Они не помогут. Тебе не хватит сил, чтобы меня увести отсюда. А у меня нет желания тебе помогать. Мне и здесь хорошо.
Настя вдруг ясно услышала, как с хрустом ломается пучок сухих былинок, как гладит ее по голове бабушка.
— Все же так просто! Никаких минусов. Сплошные плюсы. Кто знает, что происходит с душой после смерти? Кто-нибудь возвращался? Нет! Там ничего нет! Вас обманули. Демоны дают силу. И я не требую взамен твою душу. Наоборот, я хочу подарить тебе любовь и спокойствие. Душевное спокойствие. Что может быть прекрасней? Я сейчас в твоей власти, я выполняю только твои желания. Ты хочешь, чтобы я был в этом образе, и я такой. Захочешь другого — пожалуйста. Это сила, а не проклятье. Видеть и помогать…
— Разрушать и уничтожать, — процедила сквозь сжатые зубы Настя.
— Откуда такое упрямство! Я ваша семейная традиция! Почти реликвия, передаваемая от бабушки к внучке. И я готов служить вам дальше, пока вы меня не освободите!
— Свободен! — Настю трясло, она говорила с трудом. — Пропуск на выход подписать?
Демон метнулся к ней, навис. Вовка снова был так близко. Крепкие руки опустились на плечи. Запах… И губы, которые что-то говорят. Может, о любви?
— Почему ты не уйдешь? Я могу освободить тебя, — шептала Настя, не в силах бороться с головокружением. Как же хотелось поцеловать Вовку, коснуться плохо выбритой шершавой кожи, почувствовать знакомый вкус…