Улыбка ей не к лицу
Шрифт:
– Что убийца хотел нам сообщить своим рисунком? Не просто понять логику больного человека. Ее и логикой назвать сложно. Трудно играть по чужим правилам, которые, к тому же, тебе неизвестны. Твой противник может делать любые ходы, в процессе менять условия игры, а ты, следуя на шаг позади, должен догадываться, что еще способен придумать его воспаленный мозг, – тяжело вздохнул следователь, уже заранее понимая, какие тяжелые времена ждут его в ближайшем будущем.
Поляковский позвонил Петюне Храпову, их доморощенному компьютерному гению.
– Привет коллега, по работе соскучился? Так вот тебе небольшое задание. Узнай все, что сможешь, о Людмиле
На другом конце провода лейтенант Храпов даже сказать ничего не успел в ответ, только удивленно посмотрел в монитор и пожал плечами.
Поляковский созвонился с участковым и услышал, что найти свидетелей не удалось. Капитан Лапицкий тоже ничем его не порадовал.
Оставалась последняя надежда, на эксперта-криминалиста Валюшкину. Но положа руку на сердце, Юрий чувствовал, что и Елена Михайловна его ничем не обнадежит. Так и вышло, как он предполагал.
– Юрий, не ждите от меня волшебства, – сразу остудила она следователя.
– Причина смерти-механическая асфиксия. Женщина была задушена кожаным широким ремнем около часа ночи, плюс-минус пол часа. В крови убитой алкоголь соответствующий одной бутылке вина. Содержимое желудка слишком разнообразно, убитая явно была на банкете. Я все отразила в отчете. На одежде, в области живота и промежности следы спермы, соответствующие второй группе крови. Образцов убийцы в нашей базе нет. И еще, спермы так мало, что я полагаю преступник даже не раздевался, а семяизвержение произошло прямо через одежду. Он очевидно даже не успел расстегнуть портки от возбуждения. У меня все, – отчиталась Валюшкина
– Спасибо, Елена Михайловна, будем искать, – грустно произнес Юрий и повесил трубку.
Следователь включил электрический чайник, насыпал в большую кружку, с изображением английского бульдога, две ложки кофе, четыре сахара и только хотел порадовать себя вкусным напитком, как раздался звонок.
– Поляковский, быстро зайди ко мне! – приказал его руководитель – полковник Данилов. Мужик он был неплохой, но весьма колоритный: высокий, худой, с вытянутым черепом, непропорционально длинными руками и дурацкими усами, рыжеватого цвета, начальник имел кличку Таракан. Когда он сердился, подчиненные с трудом сдерживали смех, настолько комичным полковник выглядел в гневе. У Таракана было любимое выражение: «Прозвучим на весь город!» Данилов его употреблял всякий раз, как только ситуация выходила из-под его контроля. Эту сакраментальную фразу он произносил с таким трагизмом в голосе, словно драматический актер со сцены провинциального театра, при этом полковник таращил глаза и упирался о стол сжатыми кулаками. Весь Следственный Комитет взял его фразу на вооружение, сотрудники ее употребляли по любому поводу: сын в школе подрался, сам на работу проспал, не сдал в срок отчет, выпил лишнего накануне и т.п.
Таракан строгим голосом приказал Поляковскому сесть, внимательно смотрел на него около минуты, а потом уже по-человечески спросил:
– Ну что там, по ночному убийству? Мне уже журналюги звонили, руки у них зудят, накропать поскорее статейку, другую о серийном убийце и нашем бездействии и некомпетентности.
– Не буду обнадеживать Вас, но пока вырисовывается глухарь. Ни одной зацепки, ни одного свидетеля, даже следов обуви и тех нет возле трупа. Мне не понятно, что у него на ногах было одето, – обрисовал обстановку Юрий.
– Выходит будем ждать следующую жертву, – вздохнув произнес Таракан, озвучив Юрины
– Прозвучим мы на весь город! Что скажут в Главке? А если еще журналюги распишут все под Хохлому… Даже подумать страшно! – покачал он головой, уже предвкушая неприятные последствия для себя.
– Ладно, иди работай. А может все-таки не серийный убийца? – с надеждой произнес Таракан в спину майора.
– Из всех вещей убитой похищена только губная помада, а на ней были золотые украшения и деньги в кошельке остались. Так кто это еще может быть, если не серийный убийца? – ответил Поляковский, выходя из кабинета начальника.
– Ну да, ну да, – тоскливо пробубнил Таракан.
Глава 5
Юрий, сидя за рабочим столом, обдумывал свои дальнейшие действия.
– Зацепок нет никаких, но что-то же предпринимать необходимо. Встречусь сегодня с ее подругами, с которыми они отмечали День рождения, вдруг они что-то подскажут, – размышлял он вслух.
Поляковский созвонился с тремя женщинами-приятельницами Людмилы и они пообещали приехать часа через три, когда уладят дела на работе.
Следователь за это время решил подъехать в школу, где преподавала Людмила Старостина, и поговорить с ее коллегами и начальством.
Через двадцать минут он уже входил в учебное заведение. Школа была красивая, светлая, недавно после ремонта. Шли уроки и в помещении было тихо и торжественно, как в Храме. Юрий прошел в кабинет директора, показал удостоверение, объяснил цель своего визита. Директриса, дама лет сорока пяти, в строгом элегантном костюме серого цвета с сиреневой отделкой, осмотрела его колючим взглядом и пропела дежурные фразы, о том как ей жаль Людочку Старостину, какой кошмар, с ней не должно было такое случиться и т. д и т.п.
Исполнив для зрителя, в лице следователя Поляковского, обязательную, в такой ситуации, программу, она промокнула совершенно сухие глаза платочком, и нормальным, человеческим голосом произнесла:
– Спрашивайте, что Вас интересует?
– Расскажите, все что Вы знаете о Старостиной, – попросил Поляковский.
– Грамотный специалист, умная, интеллигентная, без вредных привычек, коммуникабельная. Врагов не имела, конфликтов не припоминаю, если что-то и было, то урегулировала сама, до руководства никакие отголоски проблем не доносились. Пожалуй, и все, – задумчиво пояснила директор.
– Спасибо. А с кем Вы посоветуете поговорить из ее коллег? – уточнил следователь.
– Ближе всех она общалась с преподавателем математики Ириной Рубинчик и Еленой Громыко, она преподает английский язык. Они сейчас на уроках, Вы можете подойти поговорить.
Поляковский вышел из кабинета директора и не успел сделать и нескольких шагов по коридору, как раздался пронзительный звонок. Двери классов начали распахиваться, и школа наполнилась шумом, который усиливался с каждой минутой. Дети с визгом пробегали мимо, прыгали, толкали друг друга, смеялись и громко кричали. В короткий промежуток времени им необходимо было успеть все и школьникам это прекрасно удавалось. Стараясь не потерять равновесие, Юрий с немалым трудом добрался до учительской, нашел там Ирину Рубинчик и Елену Громыко, объяснил цель визита, и они втроем отправились в кабинет английского языка. Женщины были потрясены смертью подруги, говорили о ней много и долго, но не дали следствию ни одной зацепки. Ничего нового о Людмиле Старостиной они не сообщили. И в семье, и на работе, по их сведенью, у нее не было проблем.