Улыбка фортуны

дю Морье Дафна

— Тетя, — спросила Мэри, отведывая тушеную баранину, — а почему дядя Джо — хозяин «Джамайки-Инн»?

Вопрос застал женщину врасплох, какое-то время она молча смотрела на племянницу. Потом покраснела и заговорила, аккуратно подбирая слова:

— Ну, видишь ли, это очень удобное место, возле дороги. Это же основная дорога с юга. Дилижансы проезжают здесь дважды в неделю. Здесь много народу: путешественники по торговым делам и по частным, иногда — моряки из Фалмута...

— Но почему они не останавливаются в «Джамайке»?

— Они останавливаются. Спрашивают выпить чего-нибудь в баре. У нас много клиентов.

— Да ведь гостиной никогда не пользуются! В комнатах для гостей живут лишь крысы да мыши! Мне приходилось бывать в гостиницах гораздо меньших, чем эта. У нас в деревне тоже была гостиница. Мы пили чай в холле, а наверху гостевые комнаты всегда были прибраны и ожидали гостей.

Тетя ответила не сразу.

— Твой дядя Джо никого не упрашивает остаться. Он говорит: никогда не знаешь, кого к тебе занесло. В таком глухом месте могут и зарезать в постели.

— Но какой толк от гостиницы, в которой не могут предоставить постель честному путнику на ночь? Зачем еще она нужна? И на что вы живете, если у вас нет постояльцев?

— У нас есть клиентура, — уверяла женщина. — Сюда приезжают люди с ферм и из других мест. Тут на болотах много ферм и коттеджей. Бывают вечера, когда бар полон народу.

— Вчера кучер сказал мне, что порядочные люди больше не бывают в «Джамайке». Он сказал, что они боятся.

Тетушка Пэйшнс провела языком по пересохшим губам.

— У твоего дядюшки Джо тяжелый нрав, — со вздохом призналась она. — Его легко рассердить, он не любит, когда люди суют нос в его дела...

— Тетя, но почему кто-то должен совать нос в дела хозяина гостиницы, честно делающего свое дело? Каков бы ни был у человека нрав, зачем ему распугивать людей?

Тетя молчала. Мэри попробовала подойти с другой стороны.

— Зачем вы сюда приехали? Мы думали, что вы живете в Бодмине, мы получили ваше письмо оттуда, когда вы вышли замуж.

— В Бодмине я познакомилась с дядей Джо, — отвечала тетя Пэйшнс. — Мы жили некоторое время около Пэдстоу, а потом переехали сюда. Джо купил гостиницу у мистера Бассета. Она несколько лет пустовала, и дядя решил, что это подходящее место. Нам надо было где-то устроиться. Он на своем веку много путешествовал, побывал в таких местах, что я и названий не упомню. По-моему, даже в Америке...

— Он не мог выбрать ничего похуже? — не отставала Мэри.

— Это недалеко от его прежнего дома. Его брат Джем и поныне живет там, когда его не носит по стране. Иногда он наезжает сюда, но дядя Джо его не очень любит.

— Мистер Бассет бывает здесь когда-нибудь?

— Нет.

— Почему? Ведь это он продал гостиницу дяде.

Тетя помолчала, потом заговорила:

— Твой дядя купил ее через знакомого. А когда мистер Бассет узнал, что здесь поселился Джо Мерлин, он был очень недоволен.

— Почему?

— В молодости дядя Джо пользовался дурной репутацией. Это не вина его, Мэри, а беда.

Она откинулась в кресле, утомленная допросом. Мэри видела, как она страдает, но с жестокостью, присущей юности, решилась задать еще один вопрос.

— Тетя Пэйшнс, я хочу, чтобы вы посмотрели мне в глаза и ответили. Больше я не буду вас беспокоить. Что это за запертая комната в конце коридора и как она связана со скрипом колес, которые останавливаются возле «Джамайки-Инн» по ночам?

Едва успев произнести эти слова, она пожалела об этом. Тетя совершенно потерялась, в глазах ее застыл страх. Губы дрожали, руки беспорядочно бегали, не находя себе места.

Мэри оттолкнула стул и опустилась перед тетей на колени. Обхватив ее ноги, она взмолилась:

— Простите меня! Не сердитесь. Я грубая, невоспитанная. Какое мне дело до всего этого? Я не имела права расспрашивать вас, тетя. Прошу вас, забудем об этом.

Тетя закрыла лицо руками и так замерла. Они долго молчали. Потом тетя Пэйшнс открыла лицо и взглянула на Мэри. Страх в ее глазах исчез. Она взяла девушку за руки.

— Мэри, — сказала Пэйшнс почти шепотом, — я не могу ответить на твои вопросы, потому что сама многого не знаю. Но ты дочь моей сестры, и я должна предупредить тебя. — Оглянувшись назад, словно там мог стоять сам Джо Мерлин, Пэйшнс продолжала: — Здесь, в «Джамайке», случается такое, что рассказать язык не поворачивается. Ужасные, жуткие дела. Многое ты и сама скоро узнаешь. Твой дядя Джо водится со странными людьми, которые занимаются странными делами. Иногда они приходят по ночам. Дядя пускает их в дом и проводит в ту самую комнату, что всегда заперта. Они о чем-то подолгу разговаривают. Они уходят до рассвета, и никаких следов их пребывания не остается. Никогда ни о чем не спрашивай ни меня, ни дядю Джо, вообще никого, потому что если ты узнаешь хотя бы часть того, что знаю я, твои волосы поседеют, как и мои. Ты начнешь заикаться и плакать по ночам. Твоя молодость умрет, как моя.

4

Джо Мерлин отсутствовал неделю. За это время Мэри немного освоилась.

Посетители так и не появились. После работы по дому и на кухне у девушки оставалось достаточно свободного времени, чтобы обследовать округу. Пэйшнс Мерлин была домоседкой; она никогда не выходила дальше лужайки за гостиницей и даже не помнила названий ближних холмов. Мэри решила осмотреть окрестности сама. Ориентиром ей были только солнце и прирожденное чутье сельской жительницы.

Взобравшись на самый высокий холм, Мэри увидела, как вдалеке блеснуло море. Вокруг простиралась бесплодная, не тронутая человеком местность. На каменистых вершинах холмов громоздились гранитные валуны самых причудливых форм — они лежали здесь с тех самых пор, как их создала рука Творца.

За Восточным болотом она увидела непроходимую топь, а за трясиной, на другой ее стороне, вырастала скала, напоминающая перст, указующий в небо. Это и был Килмар, и где-то здесь неподалеку родился Джо Мерлин и сейчас живет его брат. В этой трясине утонул Мэтью Мерлин. Мэри представила, как он пробирался через болото, что-то насвистывая. Его настигает темнота, он оступается, и его начинает затягивать бездонная топь! Мэри даже почудился крик, полный ужаса.