Улыбка сфинкса
Шрифт:
Зиму 1798/99 г. Руссилион в составе своей полу-бригады провел в Верхнем Египте. Вернувшись в Каир в начале февраля 1799 г., он нашел значительные перемены в настроении войск. Ему сообщили об уничтожении французского флота Нельсоном при Абу-Кире, которое Бонапарт держал в тайне от войск несколько месяцев. Вину за гибель флота армия приписывала главнокомандующему, так как солдаты, естественно, не знали, что адмирал Брюес не выполнил приказа Бонапарта укрыть флот в Александрийской бухте, где он был бы недоступен Нельсону.
Раздражала солдат и амурная история Бонапарта с женой лейтенанта Фуреса, которая стала широко известна. Отправляясь в Египет, Бонапарт запретил офицерам брать с собой жен, но часть из них нарушила приказание, и группа француженок, переодетых в мужское платье, сопровождала экспедиционный корпус. Среди них была и Маргарита Полина Бельвилль, жена лейтенанта Фуреса. Бедный Фурес, которому не повезло только потому, что его хорошенькая жена попалась на глаза Бонапарту, был отправлен главнокомандующим со срочным поручением во Францию. Однако корабль, на котором следовал Фурес, был перехвачен англичанами в Средиземном море. Фурес вновь очутился в Египте. Явившись в Каир, он застал свою жену у Бонапарта. Адъютантам главнокомандующего с большим трудом удалось успокоить разъяренного лейтенанта. Фурес и его жена быстренько покинули Египет, однако неприятный осадок у французской армии, уставшей от тягот и лишений походной жизни, остался.
Еще более упал престиж Бонапарта в глазах французских солдат после того, как Порта объявила войну Франции и сформировала против нее две большие армии. Экспедиция в Сирию, которая была предпринята Бонапартом для того, чтобы нанести удар по тылам турок, принесла новые неприятности.
Возвращение наполеоновских войск из Сирии в описании Руссилиона напоминает исход французов из России. Измученные и голодные солдаты и офицеры гибли сотнями, их трупы устилали морской берег. Во всех своих бедах армия винила главнокомандующего. Солдаты роптали, говорили, что Наполеон болен излишним честолюбием и они не хотят быть его жертвами.
14 июня 1799 г. состоялся «торжественный» вход французских войск в Каир. Однако измученным войскам не суждено было отдохнуть. Вскоре турки высадились на александрийском берегу и взяли приступом редут, защищавший деревню Абу-Кир. 400 французам отрубили головы. В Абу-Кире обосновалась отлично вооруженная турецкая армия из 18 тыс. янычар, поддерживаемая с моря английской артиллерией. Французов было всего около 6 тыс. Собрав войска, Бонапарт произнес перед ними речь, начинавшуюся словами: «Судьба армии зависит от сражения, которое мы дадим. Побежденного ждет или смерть, или рабство».
Во время сражения у Абу-Кира произошел один из тех странных эпизодов, которыми была столь богата жизнь Наполеона. Руссилион пишет: «В тот момент, когда главнокомандующий взял в руки подзорную трубу с тем, чтобы осмотреть местность, неприятельское ядро убило адъютанта, стоявшего возле него. Тогда вся армия, которая еще накануне посылала ему ругательства во время продолжительного и тяжелого похода, которая, казалось, уже не имела ничего общего с ним, в ужасе вскрикнула. Все трепетали за жизнь этого человека, который стал нам так дорог, тогда как за несколько минут перед этим его проклинали» {32} .
В сражении при Абу-Кире Наполеон в определенной степени реабилитировал себя в глазах французской армии. Он продемонстрировал большую личную храбрость, возглавив атаку 14-го драгунского полка. Сумев воспользоваться ошибками неприятеля, он добился того, что в этом бою 6 тыс. французов уничтожили 13 или 14 тыс. турок.
Однако победа при Абу-Кире не принесла желанного спокойствия французской армии. «У нас были жестокие и невосполнимые потери, — пишет Руссилион. — Мы быстро слабели при наших победах, и всякий хорошо понимал, что эта безрассудная экспедиция должна неминуемо закончиться катастрофой» {33} .
22 августа 1799 г. Бонапарт тайно покинул Египет. Накануне он произвел смотр войскам. Обращаясь к гренадерам, он сказал: «Уныние на ваших лицах неуместно. Скоро мы поедем пить вино во Францию». Однако пить вино поехали далеко не все. На фрегате «Мюерон» с Бонапартом отбыли генералы Бертье, Мюрат, Мармон, Андреаси, ученые Монж и Бертолле. Оставляя армию после победы, одержанной при Абу-Кире, Бонапарт смог сказать Директории, что египетская кампания близка к успеху.
На самом же деле это было началом конца. Солдаты, как ни странно, отнеслись к отъезду Бонапарта без сожаления. Они ожидали, что после его отъезда начнутся переговоры с Сиднеем Смитом, главнокомандующим английского флота, блокировавшего побережье Египта, о почетном для французов перемирии.
Преемником Бонапарта был назначен генерал Клебер, пользовавшийся большой популярностью в армии. 20 марта 1800 г. французские войска под его командованием разбили 80 тыс. турок в сражении при Гелиополе. Зверства, проявленные при этом, по словам Руссилиона, превзошли все совершавшиеся ранее. «Я уже привык к бесчеловечным сценам, но и меня поразили насилия, произведенные в Булаке. Это было мерзко и гнусно. Солдаты пользовались и злоупотребляли воображаемым правом войны, предоставлявшим жителей взятого приступом города на милосердие врага. Булак был одним из богатейших городов Египта. Наши солдаты награбили пропасть добычи и завалили ею весь свой лагерь около Каира» {34} .
Генерал Клебер, будучи предусмотрительным администратором и искусным дипломатом, умело проводил политику «кнута и пряника». «Благодаря ему, мы, в сущности, во второй раз завоевали Египет», — пишет Руссилион. Однако 14 июня 1800 г. Клебер был заколот Сулейманом эль-Халеби.
Александр Уманец, русский врач, автор книги «Поездка на Синай», будучи в Каире в 1843 г., еще застал в живых некоторых очевидцев этого события, в частности грека Бакти, поверенного российского генерального консульства в Каире, занимавшего в свое время должность драгомана при Клебере.
Вот отдельные подробности, которые Уманец выведал у Бакти относительно убийства Клебера. По словам Бакти, Сулейман эль-Халеби, «молодой сириец около 23–24 лет, темно-бронзового цвета, ростом ниже среднего, худой, изнуренный тяжелой жизнью, был послан в Каир великим визирем Юсеф-пашой, который был разбит Клебером при Гелиополе». А к визирю Сулейман попал следующим образом. Он явился к начальнику янычар Ахмеду-аге с ходатайством за своего отца, заключенного за какие-то проступки в тюрьму в Алеппо. Ахмед-ага пообещал спасти жизнь отцу Сулеймана, если последний убьет «султана эль-Кяльбуни» (в переводе с арабского «султан собак», так турки презрительно называли Клебера). Ахмед-ага ссудил Сулеймана 100 турецкими пиастрами и дал ему верблюда в Каир, пообещав, что если в течение 35 дней «султан эль-Кяльбуни» будет убит, то отец Сулеймана останется жив.