Улыбка Стикса
Шрифт:
— Полиция? Странно как-то. А у нас милиция, — Григорий недоверчиво посмотрел на форменные нашивки лейтенанта. — И давно полиция на Брянщине?
— Так лет двадцать!
Объезжая трупы, во двор въехал УАЗ.
— Там в «стакане» задержанный буянит, — открыв двери, сказал сержант. — Эй, местный, где воды попить тут можно? А то во рту все пересохло. От волнения наверно, нечасто вот так, валить толпу приходится.
Мастер указал рукой: — Там, метров тридцать, кран из земли торчит. Вода нормальная, все пьем. Вернее, пили, — уточнил он.
— Спасибо.
Дверь салона автомобиля открылась и оттуда появилась голова симпатичной девушки. — А можно я из машины выйду, а то ваш арестованный там так страшно в стенку стучит.
Лицо девушки было испуганным, а размазанные по лицу потеки туши, указывали на то, что в салоне она успела уже порядком нареветься.
— Выходите, Анна, у нас масса новостей и все они не очень хорошие.
Лейтенант подошел к ней и помог выйти из салона. — А ну, тихо там, — крикнул он внутрь автомобиля, откуда раздавались ритмичные удары.
— На свой гомельский поезд Вы, судя по всему, не успеете. Сами видите в какую историю мы тут попали. И все, кто тут находится, являетесь участниками события, так сказать, свидетелями. Но, справку для института о причине опоздания, мы дадим обязательно.
— Глава сельского округа, попросил племянницу до железнодорожной станции подкинуть, — уже для Федорова пояснил Лашин. — Ей в Гомель надо, в институт.
— Лейтенант, — негромко окликнул Федоров. — Не хочу тебя расстраивать, но справка ей не нужна будет. И отписываться за патроны, вам не кому.
Он пальцем показал полицейскому на ночное небо. Подняв глаза, лейтенант долго смотрел в непонятную картину небосвода и чем дольше смотрел, водя головой от одного светила к другому, тем больше в изумлении откраивался его рот.
— Твою дивизию! Что ж это за хрень тут происходит? Местность изменилась, люди жрут людей, небо поменялось!
Григорий пожал плечами: — Вы люди служивые, вы и разбирайтесь. Могу сказать только, что во всем виноват туман, так как после него все это и произошло.
— Эй, Романов, давай сюда, — крикнул лейтенант. — Тут еще новости появились.
Романов, шаркающей походкой, появился из тени деревьев, прикрывавших фонари освещения. Не доходя метров пятнадцать до них, с его плеча соскользнул ремень автомата, который с лязгом упал на асфальт, но сержант, не обратив на это никакого внимания, продолжал идти.
— Романов, ты что оружием швыряешься?
Когда сержант вышел в свет лампы КПП Григорию все стало сразу ясно, при чем быстрее, чем лейтенанту. — Быстро от него все назад! Он тоже превратился!
Анна тут же спряталась назад в автомобиль.
Руки Лашина, пока он, пятясь спиной к машине, отходил назад, судорожно пытались достать из кобуры пистолет.
Григорий бросился вправо от новообращенного зомби, оббегая его по дуге и направляясь во двор комбината. — Не стреляй пока, — на ходу крикнул он лейтенанту и подбежав к месту своей
Догнав сержанта, он крюком багра зацепив того за плечо и сильно дернув на себя, завалил его на спину. Бросив багор поперек груди Романова, всем весом тела придавил древком к земле. — Помогай, лейтенант!
Лашин приблизился с пистолетом в руке, но по его поведению было видно, что четкого понимания того, что надо делать со своим коллегой, у него нет.
Извиваясь на спине, прижатый багром сержант, все равно пытался дотянуться руками то до Григория, то до лейтенанта, издавая при этом, те же самые утробно урчащие звуки, что и заразившиеся ранее сотрудники комбината.
— Может наручники на него нацепить? — Лашин вопросительно посмотрел на Федорова.
— Попробуй, но только это так же ему поможет, как градусник от повышенной температуры или тонометр от гипертонии, — Григорий не смотрел на полицейского, так как прикладывал все силы для удержания все активней вырывавшегося зомби. — Только смотри, а то укусит и тоже будешь кусаться.
Лейтенант, уже было начавший доставать из чехла наручники, тут же изменил свое намерение и застегнул клапан. — Держи его, а я за топором.
И Лашин побежал во двор. Вернувшись, он крикнул: — Отпускай его, я готов.
Как только древко багра убрали с тела, сержант тут же рывком сел, но лейтенант горизонтальным ударом топора в затылок, тут же его убил.
Усевшись на асфальт в метре от убитого им тела сержанта и не сводя с него глаз, он произнес: — Еще три часа назад я в дежурке с ним вместе чай пили. С пирожками. Жена его напекла, с повидлом яблочным.
— Я еще пол часа назад с Василием Петровичем разговаривал, а его уже минут десять как сожрали, — Федоров встал, отряхнул с брюк пыль и пошел подбирать упавший автомат.
— Как тебя звать, лейтенант?
— Игорь. Игорь Лашин.
— Федоров Григорий, вот и познакомились. Что дальше делать будем? Видишь, мир изменился. Как-то выживать теперь надо.
— Не знаю. Надо все обдумать, а потом уже планы строить. Здесь где можно расположиться?
— Да полно! Весь комбинат в нашем распоряжении. Пошли в кабинет директора, я думаю, что он не против. Девчонку надо забрать и арестованного вашего тоже. Ему, наверно, отлить приспичило, а вы тут войну устроили.
— Он не арестованный. Решили просто в отдел для профилактической беседы отвезти. А там протрезвел бы и утихомирился. Мы его и в «стакан» не имели право сажать. Это для реально арестованных и склонных к побегу. Остальные только в салоне перевозятся. Туда засунули, чтобы сильнее испугался и проникся моментом.
Анна уже вышла из автомобиля: — А он все стучит, но не ругается. Вроде как бормочет что-то.
— А ну-ка, дай я послушаю, что он там бормочет, — отстранив девушку в сторону, лейтенант полез в салон. — А у нас прибавление, — крикнул он. — Через перегородку слышно, как он урчит. Один в один, как и Романов. Открывать будем?