Улыбка
Шрифт:
И в прах рассыпалась башня, высокая, тонкая. Вот твое сокровище, Бек! Мне оно не нужно. Приходи и забирай!
— …забирай! — откликнулось эхо, и рухнула последняя башня.
Крэйг ждал.
— Ну уж это, я вам скажу!.. — не выдержал он. — Вот она, Бутылка, в руках, а старина Бек неизвестно где.
Он встряхнул синий сосуд. Внутри что-то булькнуло.
— Пожалуйте вам! Как в тот раз. Полна «бурбона», ей-богу!
Он сделал хороший глоток, вытер рот. Опустив бутылку и раскачивая ее, сказал:
— Столько суеты ради двух-трех глотков «бурбона»! Подожду-ка я здесь старину Бека и отдам ему эту чертову бутылку. А пока… не выпьете ли еще, мистер Крэйг? Спасибо, не откажусь.
Лишь один звук нарушал безмолвие мертвой земли — булькание жидкости, льющейся в пересохшее горло. Синяя Бутылка сверкала в лучах утреннего солнца.
Крэйг блаженно улыбнулся и отхлебнул снова.
Разговор оплачен заранее
С чего это в памяти всплыли вдруг старые стихи? Ответа он и сам не знал, но — всплыли:
Представьте себе, представьте еще и еще раз, Что провода, висящие на черных столбах, Впитали миллиардные потоки слов человечьих. Какие слышали каждую ночь напролет, И сберегли для себя их смысл и значенье…Он запнулся. Как там дальше? Ах, да…
И вот однажды, как вечерний кроссворд, Все услышанное составили вместе И принялись задумчиво перебирать слова, Как перебирает кубики слабоумный ребенок…Опять запнулся. Какой же у этих стихов конец? Постой-ка…
Как зверь безмозглый Сгребает гласные и согласные без разбора, За чудеса почитает плохие советы И цедит их шепотком, с каждым ударом сердца Строго по одному… И в час полночный некто сядет в постели, Услышит гром звонка, поднимет трубку, И раздастся голос — чей? Святого духа? Призрака из дальних созвездий? А это — он. Зверь. И с присвистом, смакуя звуки, Пронесшись сквозь континенты, одолев безумие времени, Зверь вымолвит по слогам: — Здрав-ствуй-те…Он перевел дух и закончил:
Что же ответить ему, прежде немому, Затерянному неведомо где жестокому зверю, Как достойно ответить ему?Он замолк.
Он сидел и молчал. Восьмидесятилетний старик, он сидел один в пустой комнате, в пустом доме, на пустой улице пустого города, на пустой планете Марс.
Он сидел, как сидел последние полвека, — сидел и ждал.
На столе перед ним стоял телефон. Телефон, который давно-давно не звонил.
И вот теперь затрепетал, тайно готовясь к чему-то. Быть может, именно этот трепет и вызвал в памяти забытое стихотворение.
Ноздри у старика раздулись. Глаза широко раскрылись.
Телефон задрожал — тихо, почти беззвучно.
Старик наклонился и уставился на телефон безумными глазами.
Телефон зазвонил.
Старик подпрыгнул, отскочил от телефона, стул полетел на пол. Старик закричал, собрав все силы:
— Нет!..
Телефон зазвонил опять.
— Не-е-ет!..
Старик хотел было протянуть руку к трубке, протянул — и сбил аппарат со стола. Телефон упал на пол как раз в ту секунду, когда зазвонил в третий раз.
— Нет, нет… о нет… — повторял старик тихо, прижимая руки к груди, покачивая головой, а телефон лежал у его ног. — Этого не может быть… Этого просто не может быть…
Потому что как-никак он был один в пустой комнате, в пустом доме, в пустом городе на планете Марс, где в живых не осталось никого, только он один, король безлюдных гор…
И все же…
— Бартон!..
Кто-то звал его по фамилии.
Нет, послышалось. Просто что-то трещало в трубке, жужжало, как кузнечики и цикады дальних пустынь.
«Бартон? — подумал он. — Ну да… ведь это же я!..»
Старик так давно не слышал звука своего имени, что совсем его позабыл. Он не принадлежал к числу тех, кто способен разговаривать сам с собой. Он никогда…
— Бартон! — позвал телефон. — Бартон! Бартон! Бартон!..
— Замолчи! — крикнул старик.
И пнул трубку ногой. Потея и задыхаясь, наклонился, чтобы положить ее обратно на рычаг.
Но едва он водворил ее на место, проклятый аппарат зазвонил снова.
На сей раз старик стиснул телефон руками, сжал так, будто хотел задушить, заглушить звук, но в конце концов костяшки пальцев побелели, и он, разжав руки, поднял трубку.
— Бартон!.. — донесся голос издалека, за миллиард миль.
Старик подождал — сердце отмерило еще три удара, — затем сказал:
— Бартон слушает…
— Ну, ну, — отозвался голос, приблизившийся теперь до миллиона миль. — Знаешь, кто с тобой говорит?..
— Черт побери, — заявил старик. — Первый звонок за половину моей жизни, а вы шутки шутить…
— Виноват. Это я, конечно, зря. Само собой, не мог же ты узнать свой собственный голос. Собственный голос никто не узнает. Мы-то сами слышим его искаженным, сквозь кости черепа… С тобой говорит Бартон.
— Что?!.
— А ты думал кто? Командир ракеты? Думал, кто-нибудь прилетел на Марс, чтобы спасти тебя?..
— Да нет…
— Какое сегодня число?
— 20 июля 2097 года.
— Бог ты мой! Шестьдесят лет прошло! И что, ты все это время так и сидел, ожидая прибытия ракеты с Земли?