Умельцы
Шрифт:
— Зачем? — спросил Купцов. А потом вдруг тоже улыбнулся и произнес:
— Ты хочешь сказать, что…
— Я хочу сказать: зачем человеку, у которого двадцать четыре часа в сутки под рукой сотовый телефон, таксофонная карта? А, Ленчик, голова светлая?
Купцов засмеялся и ткнул партнера в бок. Потом они переписали номера таксофонных карт и вернули их на место — в компанию расчески и таблеток.
Когда закончилось совещание у Голубкова и Строгов в стайке нескольких сотрудников вышел из кабинета, партнеры сидели в приемной и мирно беседовали с охранником. Спустя еще две минуты появилась Лена, привезла «хороший» кофе вместо «плохого».
А зачем, действительно,
Игорь Строгов купил таксофонную карту. Даже две. В отличие от подавляющего большинства малоимущих граждан, которым сотовый аппарат не по карману, он давно уже привык к этой простой, удобной и надежной игрушке. (Эй, господа операторы сотовой связи! Зашлите денежку — рекламу, блин, вам за просто так делаем.) Строгов сжился с телефоном, относился к нему как рабочему инструменту… и все же купил таксофонную карту… Зачем? Почему?
Затем и потому, что Игорь Васильевич считал, что звонки из уличных телефонов «анонимны», отследить их невозможно. И заблуждался. В те времена, когда таксофоны питались двушками, все именно так и было. Безликая стертая монетка опускалась в прорезь железной коробки, исчезала в ее недрах и надежно сохраняла тайну разговора. Давно нет двушек и примитивных автоматов с диском и черной эбонитовой трубкой. На смену им пришли таксофоны со сложной электронной начинкой и таксофонные карты. Вот в картах-то вся загвоздка. На рабочей стороне карты есть индивидуальный номер и золотистый загадочный иероглиф — электронный чип. Подобно отпечатку пальца, он оставляет свой след в потрохах аппарата и в компьютере телефонной компании. Разумеется, компьютер «не знает» содержания разговора. Но он отлично «знает», с какого конкретно таксофона был сделан звонок, в какой день и время это произошло, сколько продолжалась беседа. И — самое главное — он знает, куда, на какой номер звонили с данной, конкретной карты.
Вот в чем секрет маленького желтого чипа, похожего то ли на иероглиф, то ли на жука.
Итак, партнеры искали в кабинете Строгова одно, а нашли нечто другое. И это «нечто» сильно их обрадовало. Разумеется, они снова поехали на Захарьевскую, к старому приятелю Купцова по следственной работе.
— Сопьюсь я с вами, детективу частные, — вздохнул Гена и напечатал запрос в компанию «Петербургские таксофоны».
Черное пальто Брюнета и пара охотничьих патронов остались лежать на заднем сиденье его «мерса».
Самое неприятное в оперативно-следственной работе — ожидание. Ждать приходится много и часто. И не обязательно в засадах. Засада, она и есть засада. Тут вам и «романтика», и адреналинчик в кровушке бродит. А самая настоящая «засада» — это ожидание результатов экспертиз, каких-то справок или ответов на запросы. Адреналина никакого, но кровь попортит. А дело в это время стоит.
Партнеры ожидали ответа из «Петербургских таксофонов» сутки. Томительно долго ожидали. Ответ должен бы принести им номер телефона Трубникова.
Любое ожидание когда-нибудь кончается. Прошли сутки, Гена позвонил, сказал:
— Приезжайте, забирайте вашу распечатку.
— Сейчас подскочу, — ответил Купцов. — Но ты мне скажи, Гена, сколько там зафиксировано номеров телефонов? Один? Два?
— Ни одного, — ответил похмельный
— Ни одного, — сказал Гена, и Купцов скупо матюгнулся.
— Он что же, — спросил Купцов после паузы, — ни разу не воспользовался картой?
— Почему? Пользовался он картой… раз, два… пять раз пользовался.
— Ну! Так куда он звонил?
— Он, Ленечка, звонил на пейджер.
Купцов снова матюгнулся. На этот раз длинно.
— Непруха, она и есть непруха, — добавил он, положив на рычаг трубку. — Видимо, придется колоть Игорька на пальтецо. [13]
Гена тяжело шлепнулся на заднее сиденье «антилопы». Дружеское общение с «Абсолютом» оставило ярко выраженные следы на его лице — мешки под глазами и красноватые прожилки на белках глаз. Петрухин предлагал Купцову не спаивать мужика, а расплатиться баксами из оперативного фонда. Но Купцов возразил, что, мол, деньги Гене брать в падлу… Водка — другое дело. Водка — она как бы не взятка. Водку взять можно. Это просто благодарность за услугу. Сувенир. Презент. Борзые щенки. Теперь Гена откровенно маялся «борзыми щенками».
13
Для тех наших читателей, которые не сталкивались еще с пейджинговой связью, следует пояснить: пейджер — портативный прибор односторонней связи. «Позвонить на пейджер» означает на самом деле позвонить не владельцу пейджера, а оператору компании, которая обслуживает этот прибор. Вы набираете номер оператора, говорите номер абонента, и уже оператор сам передает ваше сообщение в виде электронной записки на пейджер. Из сказанного следует, что компьютер таксофона фиксирует только номер оператора, но никак не личный код абонента, который не набирается.
— Вот вам бумаженция, — сказал он, протягивая Купцову сложенный вчетверо лист бумаги.
— Ты что же, — спросил Купцов, — в одиночку литр «Абсолюта» приговорил?
— Нет. Грамм триста еще осталось.
— Тоже не слабо, — механически произнес Купцов и развернул лист распечатки. Строгов передавал свои сообщения через довольно известную в Питере пейджинговую компанию с упрощенным номером «033». — Ноль тридцать три, — читал Купцов, — ноль тридцать три… ноль… А это что?
— Что? — спросил Гена.
— Что? — спросил, скосив глаза в бумагу, Петрухин.
— Что за черт! — сказал Купцов. — Ноль тридцать три… двадцать сто шестьдесят семь. Что это такое?
— Что-что? — ответил Гена. — Номер пейджера, конечно.
— А почему он набрал номер пейджера? Петрухин взял в руки бумагу, покачал головой.
— Любопытно, — сказал он. — Видимо, Игорек сильно нервничал и механически набрал не только «003», но и номер абонента… бывает.
— А ты, — обратился Купцов к следователю, — что ж сразу-то не сказал? Смотрел же распечатку-то.
— Да я чего-то не разглядел, — растерянно ответил Гена.
— Бывает, — повторил Петрухин. — После семисот капель «Абсолюта» можно и свое мурлыкало в зеркале не увидеть.
Когда мы выудили номер пейджера, стало ясно: никуда «Саша Т.» не денется. Номер пейджера — это не телефон и не адрес. Но уже все стало ясно: никуда он не денется. Я так и сказал. А Ленька ударил ладонями по рулю и сказал:
— «Так после долгих месяцев я нашел. Ибо ничто не пропадает бесследно, ничто и никогда. Всегда есть ключ, оплаченный чек, пятно от губной помады, след на клумбе, презерватив на дорожке парка, ноющая боль в старой ране, первый детский башмачок, оставленный на память, негритянская примесь в крови.