Умельцы
Шрифт:
— Меня посадят?
— Нет, — ответил Купцов, — не посадят.
— А надо бы, — сказал Брюнет.
— Я… я стрелял… в труп.
— Мы знаем, — сказал Купцов.
Строгов посмотрел на него с испугом. Брюнет тихонько матюгнулся, а Петрухин покачал головой и что-то пробормотал себе под нос, но что — было не разобрать.
— Расскажите нам, Игорь Василич, как вы познакомились.
— С кем? — спросил Строгов.
— С ним, — рявкнул Брюнет и швырнул на стол фоторобот Матвеева.
Бумага легла на маленькую лужицу коньяка, быстро стала пропитываться, и лицо Трубникова как будто покрылось загаром. Строгов отпрянул. Он боялся даже фоторобота мертвого убийцы.
— Успокойтесь, Игорь, — сказал Купцов. — Успокойтесь и расскажите, как все это началось. Как вы познакомились с Сашей.
— Можно еще выпить?
— Пей, — сказал Брюнет и подвинул к Строгову бутылку. Игорь налил полстакана, выпил, поставил стакан на фоторобот, на лицо убийцы… Возможно, это получилось случайно.
— С чего начать? — спросил наконец Строгов.
— Когда, где, при каких обстоятельствах вы познакомились с Сашей? — подсказал Купцов.
— Это случайно вышло, — сказал Строгов. — Совершенно случайно… если бы я знал! Если бы я знал, я бы ту заправку за километр объехал.
Строгов замолчал. Он сидел неподвижно, глядя в стену. Вспоминая…
В тот день он с Ольгой возвращался с дачи. Было начало апреля. Оттепель, свежо. Пахло весной, снег на полях лежал голубоватый в наступающих сумерках. Ольга была весела, беспечна. «Шарпик» мурлыкал голосом Азнавура. Ольга любила Азнавура. Сумерки густели, и ярко освещенная заправка вдали казалась маленьким уютным островком.
— Надо заправиться, — сказал Игорь.
— И попить кофейку, — сказала Ольга.
— И попить кофейку, — кивнул он.
«Бээмвуха» вкатилась на берег острова. Игорь вышел, открыл бак и вставил «пистолет» в горловину. К запаху талого снега примешивался запах солярки. Это сочетание всегда его волновало, напоминало о лейтенантской молодости на Северном флоте. Негромко гудела колонка, еле слышно доносился из салона голос Азнавура. Игорь улыбнулся. Он не знал, что через минуту познакомится с Александром Матвеевым. Со страшным Сашей Т. Игорь улыбнулся. Он не знал, чему улыбается. Наверное — ничему. Просто ему было хорошо от наступившей вдруг весны, от волнующего запаха солярки. Он улыбнулся. Он ощущал себя молодым лейтенантом.
Колонка щелкнула, отключившись, налив полный бак. Игорь вытащил «пистолет», завернул горловину и пошел платить. Из помещения магазина он видел, как Ольга вышла из машины, пересела на водительское место… она была очень хороша в стильном лисьем полушубке, который ей подарил Игорь. Мужу она сказала, что выиграла деньги в казино. Игорь снова улыбнулся, подошел к стойке и вытащил бумажник.
— Меня просто оттолкнули… оттолкнули как щенка. Отодвинули. Пихнули локтем. Вы понимаете? Урод. Качок. Харя бритая. Я думал, таких уже нет. Всех в девяностых перестреляли. Хер там! Остались уроды. Я подошел заплатить за соляру, а меня оттолкнули… Я говорю: молодой человек… А он даже не смотрит. Крутой, бля. Буркнул: спешу я… Нормально, да? Он, урод кожаный, спешит. И просто отталкивает меня в сторону. Я, извините, офицер. Раньше за такие вещи вызывали на дуэль. Да что там «на дуэль»! Такое было невозможно себе представить… быдло и дворянин не могли оказаться «в одном флаконе». Вы меня понимаете?
— Да, — кивнул Купцов. Ему очень не нравилось слово «быдло», но применительно к «качку, уроду, бритой харе» оно было уместно.
— Ближе к телу, Игорь, — сказал Брюнет.
— Что? — спросил Строгов. Он находился сейчас на той заправке. Он вспоминал. В крови бурлил коньяк. Лицо Игоря Строгова порозовело.
— Поменьше лирики, Игорек, — сказал Брюнет.
— А… да. Конечно… но… в общем, меня элементарно унизили. Плюнули в лицо. И главное — понимаете? — ничего нельзя сделать. Драться мне с ним? Глупо. Глупо, глупо… Вот плюнули в морду… — и ничего не сделаешь. Остается только утереться.
— Игорь, — мягко сказал Купцов, — мы все-таки хотели поговорить о Трубникове. — А я о нем и говорю. Меня отодвинул бритый урод. Спешу, говорит. Но на самом деле он никуда не спешил. Он заплатил за бензин и пошел шляться по залу.
…он пошел шляться по залу. И столкнулся с Сашей. Я, разумеется, не знал тогда, что это Саша. Я стоял у кассы, платил деньги. С чего у них началось, я, по правде, не видел. Скорее всего, кожано-бритый и Сашу толкнул. Он же, блин, крутой… Только он не знал, на кого нарвался. Он думал, что крутой. Да и вообще оказалось, что их двое. Второй — такой же урод — вошел тут с улицы вместе с Ольгой. Все пялился на нее. У Оленьки полушубок короткий… она его почему-то жакетом зовет… короткий. А под ним считай ничего. Колготки, да ажур на резинках.
— Поменьше лирики, — сердито сказал Брюнет.
— Что? — вскинул глаза Строгов.
— Мы тут не про пи…у твоей Ольги собрались слушать, — ответил Брюнет.
— А про пи…у — это лирика? — поинтересовался Петрухин.
— Да, — сказал Купцов. — Про пи…у — лирика. Любовная.
— Господи, — сказал Строгов как-то по-бабьи. Он не слышал, о чем они говорят. Он был на заправке.
…тот, второй, все пялился на Ольгины ноги, ухмылялся… харя! А уже что-то вспыхнуло между Сашей и первым уродом. Второй сразу переключился на конфликт, про ноги Ольгины забыл… «Козел! — прозвучало слово. — Козел…» А спустя секунду первый уже летел спиной вперед между стеллажами. Сыпались какие-то товары с полок. Вскрикнула девица за кассой… вскрикнула Ольга. Второй сразу бросился на Сашу. Кажется, он тоже орал про козла. А Саша схватил вязаночку дров для камина… знаете — такие маленькие аккуратные вязаночки дров для камина на финский манер?.. Саша схватил вязаночку дров и швырнул ему в голову. В лицо. Вернее — в харю. Ни секунды не думал. Взял — и метнул! Дрова! В харю!
Тут прибежал охранник. Знаете — когда они нужны, — так их нет. А когда не нужны уже… Прибежал охранник. Смотрит: двое в крови валяются, стеллаж набок упал, товар разбросан. Что? Как? А Саша ему спокойно так отвечает: «А ты где был? Пиво пил, как амбал десятипудовый в рекламе? Ты кто — секьюрити? Так вот ты и должен быть на месте, когда посетителей оскорбляют. Ты должен обо мне заботиться. Ты обязан бардак пресекать и выбрасывать вон уродов, которые мешают людям жить… Вызывай им, на хер, „скорую“».
Вот так я впервые увидел Сашу Тимофеева. Я сразу понял: вот — человек! Вот — характер!
И мы уехали с Ольгой. Пить кофе нам расхотелось. Сами понимаете: все настроение пропало. Дровами — ив харю! Но километров через шестьдесят стоит еще кафушка. Мы туда заскочили. А спустя пять минут подъехал Саша… увидел нас — улыбнулся. И я пригласил его за наш столик. Он сел. Слово за слово, познакомились.
— А здорово вы разделали их, Саша.