Умереть и встать
Шрифт:
— С-спасибо, — несколько растерянно поблагодарил он незнакомца.
Мужчина даже руку протянул ему, чтобы помочь подняться. Обычно такие, как они, к беднякам и пальцем не прикасаются. Видимо, сегодняшним вечером особенно повезло. Хорошо, что задержался подольше.
— Но просто так я тебе ничего не дам, — предупредил незнакомец, когда они неспешно завернули в ближайший переулок. — Ты ведь справедливый мальчик? Услуга за услугу?
— Да,
— И ты сделаешь всё, что я попрошу? Даже если это покажется тебе… немного странным?
— Если это никому не причинит вреда, то я сделаю для вас всё, — голубые глаза мальчишки сияли. — Я… я очень хочу кушать, понимаете?
— О, я прекрасно понимаю, в каком ты отчаянном положении, малыш. Прекрасно понимаю…
Мужчина остановился, как только убедился в том, что они отдалились от людной улицы на достаточное расстояние и скрыты от любопытных глаз в лабиринте темных переулков.
— Что же мне нужно делать? — нахмурил брови Марло, оглядываясь по сторонам и пытаясь разыскать хоть какую-нибудь зацепку.
Страх зарождался в сердце мальчика. Уж не заставят ли его совершить какое-нибудь незаконное злодеяние? Например, убить кого-нибудь. Или же спрятать орудие преступления. Продать что-нибудь такое, что продавать не следует. Но дела обстояли иначе, чем он мог предположить.
— Что вы делаете? — брови мальчишки взметнулись вверх, как только суховатая рука незнакомца коснулась его румяной щеки. — Нет. Зачем? Нет-нет, не трогайте меня, пожалуйста. Не надо!
Одинокая кошка протяжно мяукнула вдалеке, вдоволь наевшись помоев, по обыкновению выбрасываемых в трущобах из окон жилых домов и злачных мест. Ветер жалобно завывал в темноте, мешая в воздухе хлопья пушистого снега.
А в висках Марло стучал низкий набат. Ноги стали ватными, а тело обдало жаром стыда. Несмотря на мороз, в эту пору рисующий на окнах затейливые узоры.
— Ренуар! — визгливый девичий возглас заставил мужчину одним движением оттолкнуть мальчишку от себя. Тот и так едва держал равновесие, а потому плюхнулся в невысокий сугроб возле замызганной стены, как следует приложившись затылком. — Дворец поднят на уши! У Его высочества лихорадка и даже меня привлекли к твоим поискам, будь ты проклят! Я сбилась с ног, ты только посмотри, во что превратились мои сапожки!
В доказательство своих слов девчушка лет семи с черно-белыми волосами задрала подол своего шерстяного платьица и явила миру миниатюрные замшевые сапожки на невысоком каблучке, облепленные влажным снегом по самую щиколотку.
— Прошу прощения, маленькая госпожа… — поспешил извиниться мужчина, отвесив до смешного низкий поклон. — Разумеется, тотчас отправлюсь во дворец.
— Карета ждет на главной улице, — вскинула Анна-Мария подбородок и хмыкнула себе под нос. — Это кучер увидел, как ты сюда улепетываешь. А я ему сказала, что Ренуар — крыса, поэтому пошел к своим.
— Очень остроумно, маленькая госпожа, — раздался смущенный смешок. — Очень остроумно.
Не дожидаясь очередного приглашения, незнакомец отвесил еще один нелепый поклон и широкими шагами покинул переулок тем же путем, которым сюда явился.
Мальчик и девочка встретились взглядами.
И в тот же момент Марло захотелось провалиться сквозь землю, в самое Пекло. Вообще, куда угодно, лишь бы исчезнуть с глаз своей неожиданной спасительницы и не сгореть со стыда. Вдруг, она всё видела?.. Хотя, кто он, а кто она… Какое ей может быть дело до Марло?
Но вопреки всем ожиданиям мальчишки, в Преисподнюю он не провалился. А девочка, получше укутавшись в пальтишко с меховой оторочкой, направилась прямо к нему. Вытаращив глаза, рыжий с опаской наблюдал за тем, как шаг за шагом «маленькая госпожа» сокращает расстояние.
Зажмурился. Почему-то ему показалось, что его ударят. Нет, он был уверен в этом. Оказался не в том месте и не в то время. Какие там отговорки существуют в знатных кругах, когда господа без видимой на то причины поднимают руку на своих слуг?
Но он не слуга! Он…
Что-то жалобно звякнуло, коснувшись его ног.
… он свободный! А также голодный, совершенно замерзший и еще никогда не был напуган до такой степени.
Когда Марло открыл глаза, девочки в переулке уже не было. Лишь он, полусидящий у стены, с небольшим бархатным мешочком на коленках.
Десять золотых?
Он пересчитал блестящие монеты несколько раз, перебирая грязными дрожащими на холоде пальцами.
За что? За мое молчание? Из жалости? Ради насмешки?
— За что? — вслух задал он вопрос, устремив на графиню пронзительный взгляд, пробирающий до мурашек.
— Марло? — покосился на одноклассника Азуса, первый заметивший перемены в его лице. — Что-то случилось?
— За что… — быстро моргая, постепенно вернулся парень в реальность, а затем поспешно подпер щеку рукой и лениво уставился в окно, — …я так провинился, что удосужился «чести» посетить резиденцию Понтилатов?