Умереть снова
Шрифт:
Джейн нахмурилась:
– Опять эти три царапины.
– На обеих сторонах лица, до самой кости. Три параллельные отметины. Я не разглядела их из-за повреждений мягких тканей, нанесенных домашними животными. Только на рентгеновских снимках и увидела.
– Каким инструментом это сделано?
– Не знаю. В мастерской я не видела ничего, чем бы это можно было сделать.
– Ты сказала вчера, что это вроде посмертные повреждения.
– Да.
– Так в чем их смысл, если не в том, чтобы убить или причинить боль?
Маура задумалась.
– Ритуал, – сказала она.
На несколько
Она чуть не подпрыгнула, когда раздался звонок интеркома.
– Доктор Айлз? – зазвучал голос секретаря Мауры. – Вам звонит доктор Миковиц. Он говорит, что вы отправили ему утром послание через коллегу.
– Да, конечно. – Маура взяла телефон. – Говорит доктор Айлз.
Джейн снова принялась разглядывать рентгенограмму, параллельные отметины на скулах. Попыталась представить, чем они могли быть нанесены. Ни она, ни Маура не видели прежде никаких пригодных для этого инструментов.
Маура повесила трубку и повернулась к доктору Джибсону.
– Вы абсолютно правы, – сказала она. – Это был Суффолкский зоопарк. В воскресенье Леону Готту доставили тело Ково.
– Постой, – вмешалась Джейн. – Ково – это что еще за зверь такой?
Маура показала на неидентифицированные внутренности на прозекторском столе:
– Это и есть Ково. Снежный барс, или снежный леопард.
7
– Ково был одним из самых популярных наших животных. Он прожил в зоопарке почти восемнадцать лет, и мы с болью сердечной решили усыпить его. – Доктор Миковиц говорил приглушенным голосом скорбящего члена семьи, и, судя по многочисленным фотографиям на стенах кабинета, Суффолкский зоопарк и в самом деле был его семьей. Доктор Миковиц, с похожими на проволоку рыжими волосами и жидкой козлиной бородкой, сам напоминал обитателя зоопарка, словно являя собой какой-то экзотический вид обезьяны с мудрыми темными глазами, устремленными на сидевших по другую сторону стола Джейн и Фроста. – Мы еще не выпустили пресс-релиз об этом событии, а поэтому я даже вздрогнул, когда доктор Айлз спросила, не было ли у нас потерь в коллекции крупных кошек. Откуда, черт возьми, она могла узнать об этом?
– Доктор Айлз большой спец в вынюхивании скрытой информации, – сказала Джейн.
– Да, она и в самом деле застала нас врасплох. Должен сказать, это весьма чувствительная материя.
– Смерть животного? Почему?
– Потому что пришлось делать эвтаназию. Это всегда вызывает негативную реакцию. А Ково был очень редким животным.
– И когда это случилось?
– Утром в воскресенье. Смертельную инъекцию ему сделал наш ветеринар доктор Оберлин. У Ково уже некоторое время плохо работали почки, и он сильно похудел. Доктор Роудс перевел его на содержание в клетке, чтобы избавить от стресса пребывания на публике. Мы надеялись, что вытащим его, но в конечном счете доктор Оберлин и доктор Роудс пришли к мнению, что Ково неизлечим и эвтаназия необходима, хотя это сильно опечалило их обоих.
– Доктор Роудс
– Нет, Алан – специалист по поведению крупных кошек. Он знал Ково лучше, чем кто-либо другой. Именно он и доставил тело Ково таксидермисту.
Раздался стук в дверь, и доктор Миковиц поднял глаза:
– Ага, вот и Алан.
Титул «Специалист по крупным кошкам» вызывал в воображении образ жесткого, крепкого человека в охотничьей одежде. На мужчине, который вошел в кабинет, и в самом деле была одежда защитного цвета, пыльные брюки и флисовая куртка в многочисленных потеках, словно он только что вернулся из турпохода, но ничего особенно жесткого в приятном, открытом лице Роудса не обнаружилось. Ему было около сорока, под непокорными темными волосами угадывалась угловатая голова франкенштейновского монстра, но выглядел он вполне дружелюбно.
– Извините, опоздал, – сказал Роудс, отряхивая пыль с брюк. – У нас происшествие в загоне для львов.
– Надеюсь, ничего серьезного? – спросил доктор Миковиц.
– Кошки не виноваты. Это все дети, черт бы их подрал. Какой-то мальчишка решил показать, какой он крутой, – перебрался через наружное ограждение и свалился в ров. Пришлось мне вытаскивать его оттуда.
– Господи боже. Нам не предъявят иск за недолжное исполнение обязанностей?
– Сомневаюсь. Никакой реальной опасности он не подвергался, и я думаю, это было так унизительно, что ни одной живой душе он об этом не скажет. – Роудс вымученно улыбнулся Джейн и Фросту. – Еще один веселый день с дебильными гуманоидами. У львов, по крайней мере, есть здравый смысл.
– Это детектив Риццоли и детектив Фрост, – представил их Миковиц.
Роудс протянул им мозолистую руку:
– Доктор Алан Роудс. Я биолог, занимаюсь живой природой, специализируюсь на поведении животных в естественных условиях. Сфера моих интересов – все кошки, большие и маленькие. – Он посмотрел на Миковица. – Так они нашли Ково?
– Не знаю, Алан. Они только что вошли, и мы еще толком не разговаривали.
– Нам это необходимо знать. – Роудс перевел взгляд на Джейн и Фроста. – Мех животного быстро портится после смерти. Если его тут же не обработать, он теряет свою ценность.
– А сколько сейчас стоит шкура снежного барса? – спросил Фрост.
– Если принять во внимание, что число их ничтожно? – Роудс покачал головой. – Я бы сказал, что она бесценна.
– И поэтому вы хотели сделать чучело животного?
– Чучело – некрасивое слово, – поморщился Миковиц. – Мы хотели, чтобы Ково остался во всей своей красе.
– Поэтому вы отвезли его к Леону Готту.
– Чтобы он обработал шкуру, смонтировал. Мистер Готт – один из лучших таксидермистов в стране. Был.
– Вы были лично знакомы с ним? – спросила Джейн.
– Я знаю только его репутацию.
Джейн взглянула на специалиста по крупным кошкам:
– А вы, мистер Роудс?
– Я впервые увидел его, когда мы с Деброй привезли Ково к нему в дом, – сказал Роудс. – Утром, услышав об этом убийстве, я был потрясен. Ведь мы только в воскресенье общались с ним.
– Расскажите мне об этом дне. Что видели, что слышали в доме.
Роудс посмотрел на Миковица, словно ожидая подтверждения того, что должен отвечать на эти вопросы.