Умерла — поберегись!

Харрисон Ким

— Тогда я отвезу тебя домой, — Джош поднялся и начал собираться. — У тебя есть номер моего мобильника?

— Нет, — отстраненно ответила я, думая о том, что сейчас произошло. Я дала хранительнице приказ, и она взялась его исполнить. От полного неповиновения к согласию. Я вздрогнула, допивая последние глотки газировки.

Я командую ангелами. Ох, не к добру это.

7

Небо голубое, дует легкий ветерок, погода просто сказочная. Прекрасный день. Вернее, будет прекрасный, если я проберусь домой до того, как проснется папа.

Уже рассвело, за несколько улиц отсюда уже приглушенно гудели утренние

машины. Я тихонько прислонила велосипед к стене гаража и, прищурившись, взглянула на часы. Шесть сорок. Папа любил поспать по субботам, но мне меньше чем через час уходить, так что он, наверное, уже встал. Стоило вернуться пораньше, но довериться Грейс и уехать с улицы Джоша оказалось трудновато — особенно когда я заметила вдалеке черное крыло.

Мы с Джошем договорились всю ночь писать друг другу смс-ки, и когда после двух часов он перестал отвечать, я выскользнула проверить, все ли с ним в порядке. Он-то спал, а у меня все мышцы затекли, одежда промокла от росы, и на горизонте маячила угроза домашнего ареста.

По ночам я либо сидела в Интернете, либо успешно долбилась головой о стену — то есть занималась на крыше в компании Барнабаса, — но навыки, развитые еще во Флориде, не оставались надолго без применения. По крайней мере раз в неделю я смывалась из дома и блуждала в темноте, притворяясь, что могу сбежать и от Барнабаса, и от скуки.

Поэтому когда Джош перестал писать, выбраться наружу не составило труда. Черные крылья у его дома не кружили, но взять и уехать я так и не решилась. Вот и просидела до утра за деревом, болтая с Грейс и стараясь не чувствовать себя этаким сталкером. Мне не нравилось убегать из дома и врать папе, но выбор был небогатый.

На меня залаял соседский пес, но я потянулась за угощением, которое всю последнюю неделю приберегала за фонарем. Вот она, цена молчания золотистого ретривера. Увидев, что пес радостно виляет хвостом, я осторожно наступила на серебристый мусорный бак — сама же после того, как уехал мусоровоз, поставила его точь-в-точь туда, куда мне было нужно. Одной рукой ухватилась за подоконник гаража, другой — за край низкой крыши, оперлась ногой об оконную раму, перебросила вторую ногу наверх и наконец приземлилась на живот на крыше. Уселась, довольная собой, и отряхнула комочки смолы. Собака, вывалив язык, просила добавки.

— Все-таки получилось, — с улыбкой прошептала я. За такие фокусы меня и сослали сюда, к папе. Либо так, сказала мама, либо она поставит на окна решетки.

Я пригнулась и по-крабьи пробралась к коньку гаражной крыши, не обращая внимания на бесцельно кружившее на горизонте черное крыло. Потом заглянула через край крыши и обнаружила, что миссис Волш в бигуди сидит за кухонным столом и читает газету.

— Вот ты где, старая летучая мышь, — снова шепотом.

Бьюсь об заклад, меня-то она и поджидала, не терпелось ей хоть на чем-нибудь меня подловить. Она напоминала мне ту докучную женщину средних лет — мама заставляла меня любезничать с ней за обедом, надеясь заполучить деньги на затею, которую тогда поддерживала. Впрочем, я немножко скучала по официальным чаепитиям и неизбежно предварявшим их битвам из-за моего очередного цвета волос или временной татушки, которую я старательно шлепала так, чтобы она торчала из-под цивильных девчачьих шмоток. Было очень забавно смотреть на маму — само очарование — в лучшем наряде и знать, что она с удовольствием задушила бы эту ограниченную скрягу. Может, я больше похожа на маму, чем мне казалось?

Губы мои изогнулись в улыбке, пока я лежала на крыше и думала о маме. Я говорила с ней прошлым вечером, она позвонила узнать, как я — ее чутье

на неприятности работало даже из Флориды. Не знаю, как это у нее выходит, честно.

Я повернулась на бок, сунула руку в карман и вытащила телефон. С легким волнением поймала смс-ку от Джоша. Он проснулся — это я и так знала: слышала, как сработал его будильник, — и приедет приблизительно через полчаса. Я отослала «увидимся» и нажала горячую клавишу номер три. Несколько секунд спустя раздался еле слышный звонок, миссис Волш поднялась и исчезла в глубине дома. Я усмехнулась.

В тот миг, когда женщина повернулась ко мне спиной, я закрыла телефон. Мурлыча мелодию из «Миссия невыполнима», поднялась на ноги, сползла по другой стороне крыши и легко перескочила на крышу дома как раз над моей комнатой. Быстренько сняла с окна москитную сетку и опустила на ковер. Присев на подоконник, стащила ботинки и спрыгнула внутрь. Не оставлять же мокрые следы на полу, так и попасться недолго. Я уже знаю, что неблизкий путь с полуночной прогулки по флоридскому пляжу и песок на моем коврике стоят неделю домашнего ареста.

До меня донеслись запах кофе и знакомый плеск — папа принимал душ, — и улыбка погасла.

— Отлично, — прошептала я, не зная, проверял ли он перед душем, проснулась я или нет. Я уже на собственном опыте изучила, что подушки под одеялом не помогают, и оставила постель незастеленной — надеялась, папа решит, что я у себя в ванной. Дрожащими от волнения руками вернула москитную сетку на место. Нужно было положиться на Грейс и уехать раньше.

Я торопливо расстелила одеяло и побросала на кровать подушки, которые прошлой ночью спихнула на пол. Ненавижу поздно возвращаться домой. Я тогда становлюсь неряхой. Думаю, папа позвонил бы, засеки он, что меня нет. Но, может, он сначала хочет посмотреть, как далеко я могу зайти в своем вранье, а потом уж вывести меня на чистую воду. С папой, конечно, легче ладить, чем с мамой, но и у него бывают заскоки. Кажется, именно тогда, когда и у меня. С зеркала мне улыбалась мамина фотография, и я повернула ее лицом к стеклу. Быстро скинула вчерашние шмотки и запрыгнула под душ, чтобы прогнать остатки ночного холода. Сегодня мне нужно заполучить новый амулет Кайроса. И некогда дожидаться, пока Барнабас или Рон придут на помощь. Методом исключения Кайрос вычислит Джоша или меня — это вопрос времени. А еще одну ночь вроде этой я не вынесу. Не знаю, как Барнабасу или Грейс такое удается, правда.

Быстренько поплескавшись, я, освеженная, вытерлась и наскоро оделась. Натянула желтые колготки, чтобы спрятать никак не желающую сходить отметину от того коврика в лодке, короткую пурпурную юбку и кофточку под цвет поверх черной майки. Кроссовки пока не высохли, но я протерла подошвы и обулась, морщась от сырости и гадая, заметит ли папа. Тут уж без вариантов. Кроссовки подходили к наряду просто идеально. И если Эми они не нравятся, пусть подавится моим «я». Такая уж я есть, и просто устала вечно под кого-то подстраиваться. Кроме того, Джошу нравятся мои волосы.

Вся такая щеголиха, я потянулась и достала с кровати фотик. До приезда Джоша оставалось минут пять. Как раз успею отправить картинку Венди. Вчера вечером она прислала мне фотку — они с моим бывшим парнем на пляже, в закатном сиянии. Они хорошо смотрелись вместе, и, справившись с бешенством, я поняла, что пора бы уже освободиться. Я все цеплялась за прежнюю жизнь, но так больше нельзя. Это пройденный этап. Я отправляла письма в прошлое, надеясь превратить его в будущее, а ведь мое истинное будущее совсем не там. Но это вовсе не значит, что Венди не сойдет с ума от зависти при виде моих желтых колготок.