Умирать подано
Шрифт:
Один из рыбачков бросил на причал короткий ломик-тормоз, прыгнул на ушибленного Вентилятора и прижал коленом его шею к доскам, а второй схватил руки и начал зачем-то выкручивать пальцы. Через пять секунд подбежавшие опера защелкнули на руках вконец отупевшего Анохина «Нежность».
– Спасибо, пацаны. Выручили. Прямо спецы. Как клев-то? Много вытащили?
– Хера в ступе, – рыбачок, так ловко обращающийся с ломиком, поддал ногой ведро, из которого выплеснулась грязная вода.
– А чего ж вы тут ловите-то?
Вот его и ловим, – второй ткнул пальцем продолжающего стонать Вентилятора. – Макс, я, кажется, ему ногу
– У него вторая есть, – резонно ответил Макс. Появился проморгавшийся Плахов с покрасневшим, как помидор, «таблом», направо-налево отплевывающийся и сморкающийся. Виригин, судя по воплям, доносившимся с берега, временно выбыл из строя.
– Попал Ильюха… Ему вместе с шарами зрение отшибло. Ну как вы? Пушку не скинул? Макс, обшмонай-ка этого спринтера.
Безумный Макс расстегнул спортивную куртку Вентилятора, ощупал торс, выудил небольшой револьвер, положил на причал и продолжил проверку карманов.
– Сунь взад, – приказал Плахов. – Сейчас с понятыми изымем, чтоб не вонял потом.
– Ад-во-ка-та, – выдавил чуть опомнившийся от боли Анохин. – Суки позорные…
– Сука – не наука! Можешь жаловаться. А адвокат вон на берегу по тебе плачет в позе краба. У него и так проблемы со здоровьем кое-каких органов, а теперь просто «SOS». Он тебе и права, и обязанности разъяснит. Колюнь, сгоняй-ка на завод, там сторож скучает, пусть понятым поработает, ну и еще кого пошукай.
Мумий Тролль натянул футболку и умчался на завод, воодушевленный удачей. Наконец-то они отличились! Опер Главка не справился, а они сделали! Надо было этому десантнику и вторую рогу сломать, чтобы не прыгал больше.
Плахов вернулся к раненому другу. Виригин сидел на песке, прислонившись спиной к забору и как-то отрешенно-тупо глядел в небо. И что-то бормотал. Судя по тому, что из позы краба он вышел и перестал пугать ворон своим богатырским ревом, ему стало лучше. Игорь опустился рядом, вытащил из виригинской куртки пачку сигарет, зажигалку и прикурил. Вероника сидела на траве и размазывала сопли по лицу.
– Скажи, Илья, ты знаешь, что такое бациллус пестис?
– Не-е-е…
– Это микроб, вызывающий острое инфекционное заболевание под названием «чума». У человека, заболевшего чумой, начинается лихорадка, его знобит, появляются опухоли в паху. На коже выступают пятна темного цвета. Часто чуму называли бубонной.
– Да?
– Да. Греческое слово «бубон» означает «пах». В семнадцатом веке от рук чумы погибла половина населения французского города Лион.
– Откуда знаешь?
– Это должен знать каждый. К тому же в детстве я болел чумкой.
– Ты это вообще к чему?
– Просто так.
– А-а-а.
Виригин пошевелил нижними конечностями, но тут же скорчился, как от взятой в рот незрелой рябины. Расстегнул рубаху, прижал ладошку к волосатой груди.
– Если б ты знал, старина, как мне плохо.
– «Брук Бонд»! Он вернет тебя к жизни, поднимет настроение, научит кататься на коньках.
– Так просто? Даже обидно. Ну чо, поймали смотрю, кузнечика Сережу? Пускай жужжит-молится диверсант. А это что за пацаны?
– Не узнал? Безумный Макс да Колька Мумий Тролль, опера наши.
– А что они тут делали?
– Я отправил. Они тут с одиннадцати парятся.
– Зачем?
– Рыбу, блин, ловят. Наверное, тебе не только низ, но и верх отшибло. Как зачем? Во-первых, местность наблюдали, во-вторых, Вентилятор вряд ли стал бы при свидетелях Верку мочить. А как бы мы ее иначе прикрыли? Этот хрен, похоже, здесь и собирался ее грохнуть, один приехал, без братвы. Макс его еще в двенадцать засек, когда он по берегу ползал.
– Ну, грохнул бы… Было бы за что арестовать, – вялым голосом цинично подметил Виригин.
Вероника не слышала последней фразы, иначе могла бы плохо подумать о старшем оперуполномоченном уголовного розыска.
– А мне чего не сказал, конспиратор таили? – продолжал страдать от физической и душевной боли старший оперуполномоченный.
– Не успел. – Плахову не хотелось затевать долгие споры о вреде стукачества и безоговорочном доверии в ментовском братстве.
– Теперь твои пацаны на весь город разметут, кого задержали. Через час все газеты отстучат, что есть подозреваемый по Салтыкову. А еще через час подозреваемый махнет нам ручкой и скажет: «Бай-бай». Таких Вентиляторов надо по-тихому брать, по-тихому приземлять, а уж потом на доклад топать и перед фактом ставить. Тогда еще есть какой-то шанс, труднее обратный ход дать. Нам ведь начальство что велело? Велело судимых на причастность проверять по предложенной схеме. Вот и проверяйте.
– Ни Макс, ни Колька не знают, кого задержали. Я ж не дурнее некоторых. А им только дай кому-нибудь ноги переломать. Им это счастье…
Плахов пустил пару дымовых колечек.
– О чем они там базарили-то, на причале? Илья по-прежнему разговаривал, глядя на небо боясь не то что голову повернуть, но и глаз скосить – каждое движение отдавалось резкой болью в поврежденном месте.
– Да хрен его знает. У меня проводок приемнике отпаялся по дороге. Сейчас у Верки спросим.
Со стороны завода показался Колюня, ведя на буксире сторожа и какого-то ханыжного вида мужичка.
– О, Мумий Тролль понятых откопал, пойду актик составлю. У козла ствол на кармане. Плахов поднялся, отряхивая брюки.
– Боевой?
– Семен Семеныч…
– Ага, стало быть, есть у нас методы против Кости Сапрыкина. – Илья оторвал руку от груди и, опираясь на стенку, занял вертикальное положение. – Давай оформляй изъятие за незаконную игру на бильярде, а я с ним в отделе ох как поговорю…
ГЛАВА 11
Независимый репортер Артем Карасев готовил покушение. На самого себя. Покушение кукольное, не взаправдашнее, жить пока хотелось, и жить достойно. Планируемая акция могла бы здорово повысить уровень народной любви К несгибаемому трибуну. Мафия мстит за нанесенный по ее гнилому организму смелый удар! Мафия не хочет новых ударов. Заткнуть рот, запугать, затравить, загасить – это единственный способ действий озверевших беспределыциков-бандитов…
Маленький, простой, скромный журналист Артем Карасев храбро встал на пути беззастенчивого криминала, раскрыл народу глаза и в итоге пал жертвой кровавого насилия. «Мы с тобой, Артем! – скандируют сотни новоблудцев. – Спасибо, Артем! Ты наш народный герой, ты проливаешь за нас свою кровь!»
Так, стоп, желательно обойтись без крови. С другой стороны, без крови неубедительно и могут не поверить. Значит, кровь пролить придется. Но немного. Хотя бы просто обозначить. Как бы пролить.
Плачущие девушки, стоящие в очереди у дверей палаты, апельсины в пакетах, цветы, письма… Да, без крови нехорошо.