Умирающая Земля

Вэнс Джек

Пандельюм расхохотался.

— Спрашивай, — сказал он, — и я отвечу.

Туржан задал вопрос:

— Когда я приблизился к твоему обиталищу, какая-то разгневанная до безумия женщина хотела меня убить. Я не позволил ей сделать это, и она удалилась в ярости. Кто она?

В голосе Пандельюма послышались веселые нотки.

— И у меня, — отвечал он, — есть чаны, в которых я облекаю жизнь в различные формы. Эта девушка, Т’сейс, мое детище, но я был невнимателен, и в процесс творения вкралась ошибка. Вот она и получилась такая, с изъяном: что нам кажется прекрасным, ей представляется отвратительным и безобразным,

а уж то, что кажется безобразным нам, для нее нестерпимая мерзость, до такой степени, что нам с тобой и не понять. Мир видится ей страшным, а люди — злобными тварями.

— Вот, значит, как, — пробормотал Туржан. — Несчастная!

— А теперь, — продолжал Пандельюм, — пора отправляться в Каиин, все обстоятельства благоприятствуют тебе… Сейчас открой эту дверь и подойди к руническому узору на полу.

Туржан повиновался. Он очутился в круглой комнате с высоким куполом, сквозь просветы в котором лился многоцветный свет Эмбелиона. Когда он ступил на узор на полу, Пандельюм снова заговорил:

— А теперь закрой глаза, мне нужно войти и прикоснуться к тебе. Но помни: не пытайся подсмотреть!

Туржан закрыл глаза. За спиной у него послышались шаги.

— Протяни руку, — велел голос.

Туржан повиновался и почувствовал, как на ладонь ему легло что-то твердое.

— Когда задание будет исполнено, разбей кристалл и тотчас же очутишься в этом зале.

На плечо ему легла прохладная рука мага.

— Сейчас ты на миг впадешь в забытье, — пообещал Пандельюм. — А когда очнешься, то окажешься в городе Каиине.

Туржан стоял в темноте, ожидая отбытия в Каиин. Воздух внезапно огласили лязг, позвякивание множества маленьких колокольчиков, какая-то музыка, голоса. Туржан нахмурился, поджал губы. Странный гам в строгом жилище Пандельюма!

Совсем рядом раздался женский голос:

— Смотри, о Сантанил! Видишь этого сыча, который закрывает глаза на веселье?

Послышался мужской смех, потом внезапно стих.

— Идем. Этот малый помешанный, а может даже и буйный. Идем.

Туржан поколебался, но все же открыл глаза. В белокаменном Каиине была ночь и самый разгар фестиваля. В воздухе парили оранжевые фонари, колыхаясь на ветру. С балконов свисали цветочные гирлянды и клетки с голубыми светлячками. Улицы запрудили хмельные горожане, наряженные в соответствии с самыми причудливыми модами. Здесь были и мелантинский барочник, и солдат из зеленого легиона Вальдарана, и древний воитель в старинном шлеме. На свободном пятачке куртизанка с побережья Каучике с венком на голове под аккомпанемент флейт исполняла танец «Четырнадцать плавных движений». В тени балкона какая-то девица, уроженка варварских племен Восточной Альмери, тискалась с верзилой в кожаных доспехах лесного деодана, вымазанным для пущего сходства черным.

Горожане веселились до упаду: люди дряхлеющей Земли, они лихорадочно спешили веселиться, ибо в затылок дышала нескончаемая ночь, которая неминуемо должна была воцариться, когда красное солнце окончательно умрет и погрузится во тьму. Туржан смешался с толпой. В какой-то таверне он подкрепился бисквитами с вином, затем двинулся ко дворцу Кандива Золотого.

Дворец высился перед ним, каждое окно и каждый балкон были ярко освещены. Там кутила и бражничала городская знать. Если принц Кандив захмелел и утратил бдительность, подумал Туржан, задача

будет не слишком сложной. И все-таки, если войти во дворец не таясь, его могут узнать, в Каиине знакомых не счесть. Поэтому он произнес заклинание невидимости Фандааля и стал незрим для людских глаз.

Через сводчатую галерею Туржан проскользнул в величественный зал, где каиинская знать веселилась ничуть не хуже простолюдинов на улицах. Туржан, окунувшись в водоворот шелков, бархата и атласа всех цветов радуги, с интересом огляделся по сторонам. Часть гостей стояла на террасе, глядя на обмелевший пруд, в котором сердито плескалась пара пленных деоданов с маслянисто-черной кожей; другие гуляки метали дротики в молоденькую распятую ведьму с Кобальтовой горы. В уединенных беседках украшенные цветами девы предлагали любовные утехи пожилым господам; там и сям недвижимо лежали люди, одурманенные порошком грез. Принца Кандива нигде не было видно. Туржан бродил по дворцу, обходя зал за залом, пока в конце концов в покоях на верхнем этаже не наткнулся на высокого златобородого принца, возлежавшего на ложе с совсем юной девушкой, зеленоглазой и зеленоволосой.

Благодаря какому-то чутью или, быть может, талисману Кандив встрепенулся, когда Туржан проскользнул сквозь пурпурные занавеси, и вскочил на ноги.

— Уходи! — приказал он девушке. — Вон из комнаты, быстро!

Девчонка поспешно выскочила за дверь, не задав ни одного вопроса. Кандив сунул руку за шиворот и вытащил амулет, напряженно шаря глазами по комнате, а затем произнес заклинание, которое исправляло любое искажение пространства.

— Ага, кто к нам пожаловал! — пророкотал Кандив, узнав визитера. — Сам Туржан Миирский.

— И на устах у меня твоя смерть, — усмехнулся нечаянный гость. — Повернись спиной, Кандив, а не то ненароком проткну тебя мечом.

Принц сделал вид, будто собирается подчиниться, но вместо этого выкрикнул заклятие, заключившее его в защитную сферу.

— Я позову стражу, — презрительно бросил Кандив, — и тебя кинут в пруд к деоданам.

Старательно не глядя на амулет, Туржан шагнул сквозь сферу. Громадные голубые глаза принца вылезли на лоб, ведь он не знал о резном браслете с самой могущественной руной из всех, создающей поле, губительное для любой магии.

— Зови, зови, — съязвил Туржан. — И тут найдут твой труп, исхлестанный огненным бичом.

— Еще посмотрим, кто кого! — выкрикнул принц и произнес заклинание.

В тот же миг на Туржана со всех сторон обрушилось пламя превосходного призматического спрея. Кандив с волчьей ухмылкой принялся наблюдать за обжигающим дождем, но самодовольное выражение быстро сменилось потрясением. Не долетев до Туржана, огненные капли развеялись облачками серого дыма.

— Повернись спиной, Кандив, — приказал Туржан. — Против руны Лаккоделя магия бессильна.

Но Кандив отступил на шаг к стене.

— Стой! — крикнул Туржан. — Еще один шаг, и от тебя останется кучка пепла!

Принц остановился как вкопанный. В бессильной ярости он повернулся к Туржану спиной, и тот, устремившись к нему, сорвал амулет с шеи принца. По ладони пробежали мурашки, сквозь сжатые пальцы сверкнула голубая вспышка. Сознание сковало оцепенение, в голове залопотали чьи-то возбужденные голоса… Вскоре туман перед глазами рассеялся, Туржан попятился от Кандива, пряча амулет в сумку.