Умирающий свет
Шрифт:
– Да, – согласился Дерк. – Но, как бы это сказать… За мной тянется шлейф невыполненных обещаний. – В его голосе звучало страдание. – Джаан назвал меня кетом.
Руарк хмыкнул.
– Если он назовет вас обедом, вы полезете в духовку, да?
Гвен лишь печально покачала головой.
– Что ты испытываешь? Чувство долга? Считаешь себя обязанным?
– Пожалуй, так, – неохотно согласился он.
– Тогда ты ответил сам себе, Дерк. Ты подсказал мне, что я должна тебе ответить. Если ты так твердо уверен, что должен выполнить долг временного кета, что ты не можешь нарушить
Ее мягкие руки соскользнули вниз. Она отступила.
Дерк быстро схватил ее за запястье левой руки. Он сжал холодный металл с отполированными камнями.
– Нет, – удержал он ее.
Гвен молча ждала.
Дерк забыл о Руарке, комната вокруг него померкла. Он видел только Гвен. Она смотрела на него широко открытыми зелеными глазами, полными… чего? Обещаний? Угроз? Утраченных мечтаний? Она молча ждала, а он перебирал в уме слова, не зная что сказать. Он ощущал холод браслета в своей руке, и череда образов проплывала перед его мысленным взором.
Красная слезинка, полная любви, обжигающая холодом сквозь фольгу и бархат.
Лицо Джаана с высокими скулами и чисто выбритой квадратной челюстью, его начинающие редеть черные волосы и непринужденная улыбка, спокойный, ровный голос, который произносит: «Но я существую».
Белые призраки башен Крайн-Ламии, завывающие, дразнящие, звучащие отчаянием, и низкие, монотонные удары далекого барабана. И желание бросить вызов, быть решительным.
Лицо Гарса Джанасека, отстраненное (холодные голубые глаза, напряженная посадка головы, сжатые губы), враждебное (ледяной взгляд, жестокая ухмылка, прячущаяся в бороде), полное горького юмора (колющий взгляд, зубы, обнаженные в улыбке самой смерти).
Бретан Брейт Лантри, его перекошенное дергающееся лицо с каменным глазом, его образ, вызывающий страх и жалость, его холодный, ужасный поцелуй.
Красное вино в бокалах из черного стекла с едким запахом, которое он пил в комнате, наполненной ароматом корицы и странной дружбой.
Слова… Новый, особый вид брата-сородича, сказал Джаан.
Слова… Он нарушит обещание, предсказал Гарс.
Лицо Гвен: моложе, тоньше, глаза еще больше. Гвен смеется. Гвен плачет. Гвен любит. Обнимает его. Груди как розовые цветы, ее тело пылает жаром. Гвен шепчет ему: «Я люблю тебя, я люблю тебя, Джинни!»
Одинокая черная тень, толкающая шестом баржу по бесконечному темному каналу.
Воспоминания…
Его рука, сжимавшая запястье Гвен, задрожала.
– Если я не пойду на дуэль, – заговорил он, – ты бросишь Джаана? Сбежишь со мной?
Помедлив, она кивнула.
– Да. Я думала об этом весь день, обсудила все с Аркином. Мы договорились, что он приведет тебя сюда, а я скажу Джаану и Гарсу, что мне надо поработать.
Дерк встал с дивана и почувствовал, как сотни крошечных иголочек вонзились в онемевшую плоть. Он встал с готовым решением.
– Значит, ты и так собиралась это сделать? Дело не только в дуэли?
Она покачала головой.
– Тогда бежим. Когда можно улететь с Уорлорна?
– Через
– Сначала придется спрятаться, – сказала Гвен. – Мы все обсудили – это единственный безопасный путь. Днем я раздумывала, сказать ли мне Джаану, или просто скрыться. Я решила, что нам вместе надо поговорить с ним. Но дуэль все расставила по местам. Теперь тебе не позволят уйти.
Руарк слез со своего стула.
– Тогда бегите, – сказал он. – Я останусь, буду наблюдать, вы можете позвонить, и я скажу вам, что происходит. Для меня нет никакой опасности, если Гарси и Джаантони не проиграют дуэль. Тогда я сразу сбегу и присоединюсь к вам, да?
Дерк взял Гвен за руки.
– Я люблю тебя, – сказал он. – Все еще люблю.
Она печально улыбнулась.
– Да, я рада, Дерк. Может быть, у нас что-то получится. Но мы должны скорее вырваться на свободу. С этого момента все кавалаанцы опасны.
– Хорошо, – согласился он. – Что надо делать?
– Иди к себе и собери вещи. Понадобится теплая одежда. Встретимся на крыше. Мы поднимемся в воздух на аэромобиле, а потом решим, куда лететь.
Дерк кивнул и поцеловал ее.
Они летели над темными реками и округлыми холмами Общественного Парка, когда первые проблески рассвета окрасили небо темно-красным сиянием. Вскоре взошло первое желтое солнце, и темнота внизу превратилась в серый утренний туман, который быстро рассеивался. Машина-скат была, как всегда, открыта, а Гвен вела ее на предельной скорости, поэтому вокруг ревел холодный ветер, заглушая голоса. Дерк спал на сиденье рядом с ней, завернувшись в широкое коричневое пальто, которое ему дал Руарк перед вылетом.
Когда впереди появилась сияющая игла Челленджа, Гвен разбудила Дерка, легонько толкнув в плечо. Он спал чутким поверхностным сном, поэтому сразу выпрямился и зевнул.
– Вот мы и прибыли, – произнес он.
Гвен не ответила. Машина замедляла ход по мере приближения к эмерельскому городу.
Дерк посмотрел в сторону рассвета.
– Уже два солнца взошли, – сказал он. – Посмотри, показался Толстый Черт. Наверное, они уже знают, что мы сбежали.
Он вспомнил Викари и Джанасека, которые сейчас, наверное, ждали его вместе с брейтами в квадрате смерти, нарисованном мелом на мостовой улицы. Бретан наверняка нетерпеливо шагает взад и вперед, затем издает свой странный хрип. Утром его глаз потух, утратив жуткое ночное свечение. А может быть, он уже мертв… или Джаан… или Гарс Джанасек… Дерка обдало жаркой волной стыда. Он придвинулся к Гвен и положил руку ей на плечо.
Челлендж приближался, вырастая перед их глазами. Гвен направила машину круто вниз сквозь тонкий слой белых облаков. Черная утроба посадочной площадки осветилась при их приближении, и Дерк увидел цифры. Огромная посадочная площадка пятьсот двадцатого уровня была совершенно пустынной и безупречно чистой.
– Добро пожаловать, – приветствовал их знакомый голос, когда «скат», зависнув, плавно опустился на плиты площадки.
– Я – Голос Челленджа. Могу я оказать вам гостеприимство?
Гвен выключила двигатель и вылезла из машины через крыло.