Умница для ректора
Шрифт:
— Я способна устроить свою жизнь так, как сама посчитаю нужным! — закричала в голос, сглатывая неуместные рыдания. — Верни мои драгоценности и делай что хочешь! Можешь хоть дом продать! Я сегодня же уеду, и больше ты обо мне никогда не услышишь. Только не смей меня здесь держать!
Поддавшись внезапному порыву, схватила шубу с дивана, но стоило мне выйти за порог гостиной, как я столкнулась нос к носу с явившимся без стука мэром Пинчем.
Гнусно осклабившись, он прищурил узкие глазки-щёлочки и, хмыкнув, сомкнул толстые пальцы
— Далеко намылилась?
— Не смейте ко мне прикасаться! И думать о женитьбе со мной тоже не смейте!
— Рот свой закрыла, — рявкнул на меня Пинч, а следом прорычал высунувшейся в холл Корнелии. — А ты — ступай на кухню и приготовь что-нибудь на закуску.
Рвано втянув носом воздух, я почувствовала кислый запах перегара, исходящего от мэра, и скривилась. Стукнула его кулаком по пальцам, желая освободиться, но он перехватил вторую руку и с силой толкнул меня в стену.
Крепко ударившись головой, я зашипела от боли, но тут же вся подобралась, готовая применить все свои способности, если понадобится. Времени на схемы и чертежи не оставалось, поэтому могла рассчитывать лишь на хитрость вкупе с ловкостью.
Картинка, что разворачивалась передо мной, будто бы замедлилась. Мэр, не спеша, вытащил длинный кожаный ремень из брюк, поигрывая увесистой серебряной пряжкой.
Шлёпнул ею по ладони и плотоядно облизнул губы, предвкушая мерзкое развлечение.
— Уж я научу тебя послушанию, да так, что неделю сидеть не сможешь, — медленно, растягивая гласные, произнёс он, шаг за шагом сокращая расстояние между нами.
Резкий взмах рукой, и ремень пришёл в движение, рассекая воздух с пугающим свистом. Жалобно вскрикнув, я закрылась руками и приготовилась к неминуемому удару.
Но пряжка меня так и не коснулась. Зато открылась входная дверь и в холл ворвался некто, впуская в дом жалящий морозный воздух.
Растерянно хлопая ресницами, я не верила своим глазам, переводя взгляд то на ремень, безжизненно свисающий с занесённого кулака, то на свирепого Аррэна Роута, невесть каким образом нашедшего меня.
Глава 10.2
Хлёсткий удар пощёчины возвращает меня в реальность. Мысли хаотично кружат в голове, словно стая перепуганных птиц. Разум будто размолот в кашу.
Вижу перед собой объятую страхом Амелию Орланд и пытаюсь осознать то, что только что натворил — с лихорадочным жаром поцеловал одну из учащихся.
Что это, чёрт возьми, сейчас было?
Спешно выметаюсь из комнаты, пока ей не приспичило на самом деле кричать и звать на помощь. Выхожу на улицу и подставляю сгорающее от внутреннего пламени лицо под морозный воздух.
Тот огненный узел, то неистовое вожделение, что не давало мне покоя с нашей ночной встречи, внезапно исчезло. И к моему великому облегчению я снова обрёл способность мыслить трезво.
«Помешательство, не иначе, — размышляю, неторопливо возвращаясь в академию. — Каким образом я — сильный, взрослый маг, способный думать головой, а не причинным местом, вдруг повёл себя как озабоченный подросток?»
Запоздало отмечаю, что на мне нет верхней одежды, а ледяной ветер, продувающий территорию академии, уже забрался под расстёгнутый камзол.
— Здесь что-то явно не так, — произношу вслух лишь для того, чтобы убедиться: я полностью контролирую себя и свои мысли. — И я обязан как можно скорее в этом разобраться.
Возвращаюсь в кабинет и первым делом осматриваю жестяную банку с кофе. Сканирую её на наличие чужеродной магии. Кто знает, может быть, какая-то особо талантливая старшеклассница решила попробовать на мне очередное любовное зелье?
С нелепыми попытками воздействовать на меня приворотной магией я сталкивался с первого дня пребывания в этой грёбаной академии. Правда, силёнок у девиц было маловато, и приторный запашок, присущий слабым любовным заклинаниям, я улавливал ещё на подходе.
— Должно быть, это что-то другое, — сняв камзол, я сажусь в кресло и откидываюсь на спинку. Кожаная обивка приятно холодит разгорячённое тело сквозь тонкую ткань рубашки.
Закрываю глаза, делаю маленький глоток и едва не улыбаюсь — всё как я люблю.
Горячо, горько, бодряще.
Подношу чашку к губам, и в этом момент меня насквозь прошибает с такой силой, что кофе выплёскивается наружу и расползается уродливыми пятнами на рубашке.
Чёртова Орланд!
Опять?
Невыносимая девчонка снова возникает в моей голове. Губы вновь, как по волшебству, ощущают вкус её нежных, сочных губ. Гладких, манящих, с лёгкой сладостью нагретых на солнце красных ягод.
Тело напрягается, а пальцы стискивают полупустую чашку так, что тоненькая ручка вот-вот треснет. Делаю глубокий вдох через нос, но он получается рваным — дыхание перехватывает от ощущения надвигающейся опасности.
— Сиди, — приказываю сам себе. — Не смей её искать.
Образ Амелии становится ярче. Я уже не закрываю глаза, но всё равно вижу её перед моим столом так же, где она стояла в последний раз. Только теперь её лицо искажено невыносимой печалью, от которой моё сердце болезненно сжимается.
Ненормально.
Так не должно быть.
На мне стоит мощнейшая защита от любых сторонних вмешательств. Ещё со времён службы во дворце я приучился обновлять её раз в несколько дней, даже когда в этом нет необходимости.
Судя по её личному делу — Амелия имеет недюжинный потенциал в начертательной магии, гораздо хуже обстоит с творческими науками…
Да какое мне вообще дело до её способностей?
Резко взмахиваю рукой, желая рассеять видение обиженной девы, но становится только хуже. Мозг снова отключается, но вместо безудержной страсти и откровенного вожделения, я чувствую, что девчонке грозит нехилая опасность.