Умные растения
Шрифт:
Марлис чужды подобные сомнения: «Они ведь замечательные, правда?» Исследовательница немного приподнимает кувшинчик, не срывая его, и опрокидывает на ладонь содержимое — мутную жидкость с жалкими останками насекомых. Ничего захватывающего. Да и следующий «бокал» тоже кажется мне пустым. Альбомаргината явно не заслуживает такой славы.
Но Марлис не пугают неудачи. И хотя, опрокинув третий кувшинчик, она тоже ничего не обнаруживает, в ее голосе все равно звучат радостные нотки:
— Мы найдем их в следующем кувшинчике.
Выудив перочинный ножик из кармана жилетки, исследовательница хирургическим надрезом вспарывает «чашечку»,
— Как ведите, — начинает она вдохновенную речь, — все эти насекомые находятся в одинаковой стадии разложения, а это означает, что все они должны были пойматься примерно в одно и то же время.
И все-таки это правда — кувшинчик поглощает тысячи насекомых зараз. Но как это происходит? И почему некоторые непентесы практически пусты? А другие, растущие поблизости, набиты битком? Кажется, среднего им не дано.
Тайна белой каемки
В свое время именно Деннис первым подметил это.
— Хороший фотограф все видит, — сухо констатирует он. А затем рассказывает, как однажды, глядя на непентесы через видоискатель фотоаппарата, понял: у некоторых альбомаргината белый пушистый край уже совсем не белый, а коричневатый — вроде как объеденный. И после этого их с Марлис наконец осенило: наверняка белая каемка — приманка для термитов. Они объедают ее до коричневатого нижнего слоя. И при этом срываются в кувшинчик (рис. 3).
— Да, именно это мы и хотим увидеть. Как они туда сваливаются, — настойчиво твердит Брайан.
Погибшие термиты уже слишком мертвы для съемок. Да и к тому же некоторым зрителям может стать дурно при виде этого трупного месива.
Легко сказать, но вокруг — ни одного живого белого муравья. Марлис предлагает нам прочесать лес и поискать тропу термитов. Тогда, возможно, у нас появится шанс…
Ульмар извиняется — ему пора возвращаться в университет. К сожалению, все на том же джипе. Он заранее сообщил нам об этом.
И вот мы остаемся в брунейском лесу, надеясь сразу на несколько чудес. Во-первых, на то, что ежедневный грозовой ливень сегодня немного запоздает. Во-вторых, что мы отыщем тропу термитов. В-третьих, что эти термиты вскарабкаются на непентес белоокаймленный, и, в-четвертых, что после всего этого у нас еще будут силы оттащить оборудование к легковому автомобилю, ожидающему на асфальтированной дороге. Слишком много чудес, но всем бедам наперекор мы почти добились своего. Почти.
— Тропа! Скорее, я нашла тропу! — Волнение в голосе Марлис чувствуется сразу. Через несколько секунд исследовательница добавляет: — Они забираются туда. Вон! Они и правда туда забираются!
Сломя голову мы бросаемся через лес с камерой и штативом, пробираясь между стволами деревьев и воздушными корнями, сражаясь с ползучими растениями и колючими ветками. Собрать, установить, закрепить. И для чего все это? Для того чтобы увидеть, как несколько термитов перелезают через почти объеденный край кувшинчика? Лишь ради этого.
— Только что их здесь было намного больше, — сокрушается Марлис.
Несомненно, основное действо уже позади. Запоздавшее насекомое отрывает последний кусочек каемки и уносит его прочь. Уверенно, ловко и стремительно. Оно вовсе не собирается падать в смертельный «бокал». На краю кувшинчика осталась лишь объеденная коричневатая полоска.
Ничего особенно интересного в этом нет, но тем не менее мы видим весьма серьезные доказательства — совсем недавно здесь разворачивалась страшная драма: в кувшинчике барахтаются сотни сражающихся за жизнь термитов. Без сомнения, мы пришли слишком поздно. Появись мы всего на пятнадцать минут раньше, обязательно увидели бы, как альбомаргината набивает себе брюхо. И что намного важнее — мы смогли бы снять это на камеру. Впервые. Камера в первый раз зафиксировала бы, как самое прожорливое плотоядное растение добывает пищу. Досадно! Мы были так близки к чуду — и все уже закончилось!
Конечно, мы разочарованы. Так чувствует себя футбольная команда, когда в последнюю минуту дополнительного времени ей забивают еще один гол. Лишь Марлис источает оптимизм. По ее мнению, все это — почти удачная генеральная репетиция.
— Мы ведь нашли тропу термитов. Теперь нам нужно лишь идти по ней в обратную сторону, в направлении гнезда. Тогда уж мы точно придем куда надо.
Термиты будут постоянно прокладывать новые пищевые тропы, но от гнезда, как от исходной точки, мы сможем следовать за ними. Марлис излучает целеустремленность и решительность.
Термиты проложили целое шоссе — его невозможно не заметить. Оно тянется по земле, словно крупчатая лента в два или три пальца шириной. С ответвлениями, спусками и подъемами. Чаще всего тропой оказываются стволы упавших деревьев. Глубокие коридоры ведут сквозь громоздкие валики из мха, тропа то и дело исчезает под землей. Движение здесь стремительное и хаотичное. Насекомые двигаются на большой скорости. И в обоих направлениях. Переход в другой ряд — по желанию. Никто не соблюдает дистанцию и не обращает внимания на встречное движение. Да и зачем? Столкновения не преследуются по закону — вес транспортных средств слишком мал, а хитиновый кузов — слишком прочен. Да и опознание участников происшествия может быть весьма затруднительным, ведь все они в равной степени похожи друг на друга: черная голова, узкая талия, округлое брюшко.
Я предлагаю срезать один кувшинчик и поставить его у пищевой тропы, словно придорожный ресторан, или даже на самой «проезжей части», в качестве заграждения. Марлис колеблется, и, чтобы ободрить ее, я добавляю:
— Они не смогут его не заметить.
— В том-то и дело, что смогут. Потому что они слепы.
— Тогда они наверняка почуют запах приманки, — упорствую я.
— Они умеют улавливать запахи. Проблема в том, что кувшинчик ничем не пахнет. Увы.
— А как они его находят?..