Умолчи, считая тайной
Шрифт:
Ага, спать… В пустом пузе бормочет, кишка за кишкой гоняется. Голодным особо не уснёшь. Надо перекусить, чем бог пошлёт, и на боковую. На ночь есть, конечно, вредно, и ужин следует отдавать врагу, особенно если завтрак и обед состоялись в положенное время. А если нет?
К тому же пиво, при всей его калорийности, неслабо возбуждает аппетит. В общаге жрать было нечего, и дома, как с прискорбием констатировал поздний возвращенец, тоже. Холодильник, универсальный спаситель и кормилец, ожиданий и надежд не оправдал. Белый ящик стоял приоткрытым и безнадёжно пустым. Сетевой шнур заброшен внутрь, чтобы дверца не захлопнулась, выключенный агрегат не провонял и не заплесневел. Всё понятно.
Кухонные шкафчики тоже порадовали мало. Мука есть, макароны и крупы есть, соль и сахар в наличии. Больше ничего. Овсянку сварить, что ли? А мама? Чем она-то питалась?!
Муха ощутил запоздалые угрызения совести – какого хрена не позвонил раньше? Не в еде дело – просто узнать, как и чем она живёт. Посреди океана, в тундре и пустынях, даже на орбите люди находят способы связаться с родными, проявить – не заботу, так хоть внимание. А он, свинтус…
Вот тут его словно кто огрел дубиной по нетрезвой башке. Идиотина! Мама в больнице, с туберкулёзом, а ты о чем, козлёнок, думаешь?! Ку-ушать захотел, лягуш-путешественник? А кровь на раковине – откуда? И на полотенцах в бельевой корзине? Это уже не просто туберкулёз, а нечто похуже, пусть и той же этиологии. В наше время кровохарканье – ископаемая редкость, только в жутко запущенных случаях, и наблюдается чаще всего у так называемых асоциальных элементов. Проще говоря – у откинувшихся зэков, получивших особо ценную палочку в бесплатное приложение к изрядным срокам.
Там, в тюремных и лагерных лазаретах, их, безусловно, лечат… лечить – одно, а вылечить – совсем другое. Для этого нужны дорогие препараты, хорошее питание, тёплый сухой климат и много чего ещё. Важно и отсутствие провоцирующих факторов – например, злоупотребления спиртным, наркотой в любой форме, а также курения. Курения, не в последнюю очередь курения. А мама курит давно, ежедневно, упорно и без всякой меры.
Кровохарканье – верный признак фиброзно-кавернозного процесса. Ёлки-палки, как же ты, родная, докатилась до жизни такой? Следы крови – налицо, пациентка Муханова в тубдиспансере, о её состоянии никто ничего не знает. Вот такие, брат, дела. А нам позвонить, а лучше навестить единственного на всём белом свете родного человека недосуг. Год не видел – ерунда, махнём сперва в горы, а там видно будет. У нас, видите ли, друзья, подружки, любовь, шуточки с паучками…
Бог с ним, с ужином. Как шутят гастроэнтерологи, пропагандируя умеренность в еде: «Даже самый плохой голод лучше самого хорошего поноса». Надо спать, утро вечера мудренее.
«Интересно, а с какой стати мама выключила холодильник? Пустоту домашнего хранителя деликатесов объяснить можно – предположим, решила посидеть на диете, благо лето на дворе… вегетарианство нынче в моде. Огурчики-помидорчики, молодая картошечка с укропчиком, прочая морковка… блин, до чего же жрать хочется!.. Так он ведь не просто выключен – отмыт дочиста, стоит как новенький… Странно…»
Перед мысленным взором засыпающего поползли картинки прошлого – давнего и не очень. Валентина Муханова кашляла давно.
– А ну, поворотись-ка, сын! – мать обняла Генку, приехавшего на краткосрочную летнюю побывку, отпустила, упёрла руки в бока и продолжила басом, – Экий ты дубина вымахал!
– Не в строчку, однако! – возразил стоящий на пороге студент, – У Гоголя, по-моему, звучало что-то типа «Смешные вы, сынки, в ваших поповских рясах…» Казакам, мол, шаровары полагаются. Или не так? А потом он ещё драться к ним полез…
– Кто полез?
– Атаман этот, Тарас Бульба. Или я чего-то путаю? Старший, помнится, в ухо ему дал. Он, Остап, пошёл в папашу, шашкой любил помахать, а младший Андрюха – тот больше по бабам, полячку снял симпатичную… батя запрещал, он не послушался, а старый дурень родного сына за такую мелочь вообще замочил. Нравы, я тебе скажу, у хохлов при царе были те ещё!
– Ох-хо-хо! Бедный Гоголь… Будь живой – помер бы со смеху. А так – наверняка сейчас в гробу пару раз перевернулся!
Муханова, весело смеясь, хлопотала вокруг заметно подросшего сына, и вдруг закашлялась, повернулась спиной: «Похлопай». Хлопки не помогли, приступ длился минуты три и прошёл так же внезапно, как возник. Муха тогда не встревожился. Подумаешь, слюной поперхнулась. Бывает. Первая тревога пришла зимой.
– Мама, ты Чехова любишь?
Межсеместровый период, как деликатно именуют в ВУЗах короткие зимние каникулы, студент Самарского медуниверситета Геннадий Муханов всегда проводил дома, в Туле. Успевал поколобродить с товарищами, поправить того-сего в старой квартире – кран, дверную ручку, ножики наточить…
Как и большинство однокашников, на третьем курсе Генка мнил себя уже врачом. Диплома нет, знаний почти нет, опыта ноль без палочки – неважно. Важнее пробуждающаяся диагностическая интуиция и стремление везде найти ей применение. Среди друзей-одноклассников пациента найти можно, но их мало и неинтересно, подруги-одноклассницы в чистоту намерений не верят и посылают подальше. А послушать, проперкутировать (по-простому простучать) кого-то надо… Где взять учебное пособие? Да вот же оно, пособие – ходит по квартире и кашляет.
– На Антона Палыча потянуло? Похвально. Решил восполнить пробелы по части классики, чтоб не путать Гоголя с Гегелем? Что ж, лучше поздно, чем никогда.
– Не в этом смысле. Конкретнее. «Цветы запоздалые» читала?
– Ты к чему клонишь?
– Не поняла еще? Помнишь, о чём там? И, раз уж на то пошло – зачем наш классик в Ялту ездил и от чего помер? Сознавайся: на флюорографию давно ходила?
– Кашля моего испугался? Брось. Обычный бронхит курильщика. Спать тебе мешаю, да?
Молодые спят крепко, и Мухе мамино сухое перхеканье не мешало. Его больше обеспокоил показавшийся нездоровым блеск в ее глазах, и ещё почудилось – она как будто похудела.
– И всё-таки. Давно?
– Я, Геночка, работаю, не забывай, на предприятии пищевой промышленности. Не основное производство, но и нас, счетоводов, обязывают раз в два года проверяться. Вот скоро опять пойду.
– А давай я тебя послушаю?
Послушал, постучал, ничего не выслушал и не выстучал. Верхушки материнских лёгких слушал особо тщательно. Обычное везикулярное дыхание – чуть жестковатое, если придраться. Ну да, картина банального хронического бронхита. Сделает снимок – всё и прояснится. И Муха успокоился. А она никуда не пошла.
2012
Телефонный трезвон раздался в три часа ночи. Кому чего припёрло? Охренели совсем…
– Привет, гулёна! Дрыхнешь?
– Это я – гулёна?! – «ну, Васька, погоди! Это ж надо набраться наглости – сама ведёт известно какой образ «неплохой» жизни, на звонки не отвечает, к матери ни ногой, а он – «гулёна», – Я вчера приехал, а у мамы…
– Слышь, доктор недоученный… Ты мобилу в кармане для мебели тягаешь?
– Почему – в кармане?
И недоученный с ужасом вспомнил: свой телефон он как положил в сумку при посадке в самолёт, так только вот вчера оттуда и вытащил, чтобы подзарядить в общаге. Но штатная зарядка накрылась, и теперь гаджет тихо-мирно лежит на кухонном столе, подпитывается от резервного блока. А посмотреть, при включении в розетку, нет ли чего нового, голодному страннику в напивленные мозги не пришло.