Умоляющие
Шрифт:
Когда-то речь держать, я помню, в споре.
Противник мой стоял на том, что зла
Гораздо больше, чем добра. С обратным
Я положеньем выступал, - старался
Я утвердить за благом перевес,
200 Иначе б мир как уцелел доселе?
Хвала тому бессмертному, который,
Над дикостью звериной нас подъяв,
Дал разум нам божественный, вещанья
Дал языку и голос окрылил
Осмысленною речью. Меж богов
Хвала тому, кто в
Определил, небесною росою
Взращая семена и небо нам
Сухое орошая, кто зимою
Дает нам одеянье, кто моря
Нас научил переплывать, чужие
210 Выменивать товары. А когда
Загадкою мы смущены, гадатель
Является на помощь и полет
Толкует нам пернатых иль огня
Пророческие знаки. Это бог
Порядок нам такой установил.
Но люди есть, которые, гордыне
Дав ослепить рассудок, быть умней
Богов хотят. И ты из их десятка,
Должно быть, царь Адраст, ты - ложный ум.
220 Ты дочерей за чужестранцев выдал,
Оракулу послушный; значит, ты
В богов-то верил, если даже чистый
Не побоялся дом свой запятнать,
Внеся в него грехи чужие. Умный
С невинностью порока не дерзнет
Соединить: он только чистым руку
Отважится подать, а кто судьбу
С преступными связал, будь даже сердцем
Он чист, суда богов тот трепещи!
Его порок в паденье увлекает.
Но далее?.. Когда ты начинал
Войну и речь гадателей угрозой
230 Над Аргосом звучала, о богах
Подумал ли ты, царь? Не ты ли в бездну
Увлек свои войска?
Ты говоришь,
Что молодежь тебя сбивала: битвы
Честолюбивый требовал их пыл.
Он о правах и пользе граждан думать
Не позволял тебе. Из молодых
Вождей один стремился к блеску, властью
Другой пленен - простора для своих
Искал страстей, а третий жаждал денег,
Но каково народу, это их
Не занимало слишком. В государстве
Три класса есть: во-первых, богачи,
Для города от них нет пользы, им бы
Лишь для себя побольше. Но опасны
240 И бедняки и чернь, когда свое
С угрозою подъемлют на имущих
Отравленное жало, подговорам
Послушная витий. Лишь средний класс
Для города опора; он законам
Покорствует и власти.
Рассуди ж,
Неужто мне в союз вступать с тобою?
Да что же я афинянам скажу?
Иди своей дорогой.
– Если плохо
Придумал, так последствия неси
Ты сам своей придумки. Мы при чем же?
Корифей
250 Был дерзок шаг, что ж делать? Молодежь!
На старике ль вся тяжесть искупленья?
Адраст
Я не судьи искал, афинский царь,
Когда к тебе я шел: бедой застигнут,
Надеялся на помощь я - бранить,
Корить ли нас - излишнее. Не хочешь
Ты нам помочь, что ж делать! Спорить тут,
Пожалуй, незачем... Идемте ж прочь,
Вы, старые... Блестящую листву
Оливковых ветвей своих покиньте
На ступенях алтарных. Пусть листы
Касаются их глянцем. Призываю
260 В свидетели богов я. Землю я
В свидетели беру, Деметры факел
Богини призываю, Солнца свет,
Что были нам моленья бесполезны.
Корифей
Итак, домой, с отчаяньем в сердцах,
С обидою бессильных слез, обратно!
(К Эфре.)
[И ты дерзнешь по брошенным ветвям
Оливы бесполезной снизойти,
Алтарные ступени попирая?!
А сила общей крови? Иль Питфей,
Твой царственный отец, не] сын Пелопа,
Чей остров нас взрастил? В нас кровь одна,
И ты, царица Эфра, нас, старух,
Решишься прав лишить и оттолкнуть,
А бог на что ж? Нора спасает зверя
И божий дом - молящего раба...
Когда нуждой застигнут город, разве
Не в городе другом его спасенье?
Блага земли не прочны; до конца
270 Не остается счастье смертным, Эфра.
Хор матерей
(спускаясь медленно и утомленно по ступеням алтаря)
Очаг Деметры оставьте и, горькие, встаньте,
Встаньте, чтобы пасть к его коленям,
Пасть и прижаться, моля. Пусть из Кадмеи,
Пусть нам детей он вернет убитых.
(К служанкам.)
Ах! Я падаю! Вы,
Вы, молодые рабыни,
Возьмите, несите, ведите, руке
Дряхлой будьте опорой!
(Служанки и матери обнимают колени Тесея.)
Милый, о светлый, о вождь!
Видишь - колени с мольбой твои обняла я!
Я к руке припадаю, к ланите влекусь;
Сжалься: как нищие мы,
280 Бродим с тоской по чужбине, и песни
Слезные реки за нами идут погребальной.
О, милосердье для наших детей!
Сын мой, ужели ж ты трупы
В поле так и оставишь добычей для птиц?
Трупы таких же, как ты, юных, могучих?
Молим тебя... Слезы, гляди, это слезы,
С прахом смешалися косы... О, мира!
Дай им, Тесей, только мира могилы!
Тесей
(обращаясь к матери, которая остается на ступенях алтаря)
Ты плачешь, мать? Фатою ты глаза
Прикрыла? Иль тебе так жалки стоны