Умом Россию не поДнять!
Шрифт:
Уже пять лет он работал на Западе, критиковал местных политиков, клеймил налоги, высмеивал обывателя. А что толку? Обыватель даже не понял, что его высмеивают. Оказался еще тупее отечественного. Все сидят по своим норкам. На кухне не с кем поговорить о вечном, всхлипнуть о прошлом. В гостях никто не угостит ни щедрым пирогом, ни славным анекдотом. Чувство юмора у всех на уровне военных и немцев.
В еде – добавки. Хлеб не пахнет детством. В магазинах нет простой селедки. Колбаса – полиэтиленовая. Искусственные курицы несут искусственные яйца. У жены – аллергия на негров.
Разве о такой
По ночам под окнами то и дело проносится «скорая помощь» с воплем кенгуру, которому сверлят зубы отечественной бормашиной! Если бы Бодягин знал, что на Западе так воют по ночам «скорые помощи», он сразу бы уехал на Восток.
Но главное разочарование – это люди. Повсюду – улыбчивое лицемерие, обаятельное предательство, оптимистическая безнадежность... Куда роднее все-таки искреннее хамство родины, чем притворные улыбки общечеловеков!
Что дальше? Скоро уж муха на голову без тормозов не сядет, а что сделано в жизни? Как успеть принести пользу оглохшему от чванства человечеству? Да, он напишет обо всем, что волнует, но его статьи печатают, лишь когда он делится гонораром с редактором.
Разозлился Бодягин на «цивилизацию» больше, чем на отечество! Надо возвращаться на Родину – и в монастырь! В одиночество кельи, где нет мирской суеты, визга сирен... Где скромная, неразвращающая еда... И молитвы, молитвы, молитвы... за извечно грешное человечество!
Глава третья
Монах Бодягин проснулся в своей келье и задумался не на шутку. Как жить дальше? Десять лет он провел в монастыре. И что? Видеть и далее монастырские безобразия у него не было сил.
Церковные батюшки ссорятся из-за чинов и званий. Церковь раскалывается по национальным интересам. Большинство прихожан искренне верят в Бога, только когда что-нибудь выпрашивают у него во время молитвы. Архиепископ – бывший кагэбэшник. Секретарь епархии отпускает с черного хода грехи за валюту депутатам и рэкетирам. В келье не топят. Никто не соблюдает поста. Компьютер заржавел, потому что бабка Настя моет его по вечерам вместе с посудой.
Сам монастырь обветшал. Непогода скребла его веками. На деньги от пожертвований настоятель выстроил на своем участке баню с бойницами.
Когда-то монастырь был оплотом и гордостью державы. О его стены не раз разбивались неприятельские набеги. А теперь?
Перед колокольней – вечная лужа от протекающего позапрошловекового, екатерининского водопровода. За трапезной – свалка. Стены исписаны туристами. Даже на главном колоколе кто-то нацарапал: «Здесь были отец Иннокентий и будущая мать Анна».
Но главное разочарование – это люди! У входа монахи торгуют фальшивыми мощами Ильи Муромца. Когда дьякон по утрам поет, похмельный перегар перешибает в приходе запах ладана. Привратник разрезал пополам свечки и каждую половинку продает за полную стоимость. Сосед по келье во время Великого поста ночью, тайком, звеня фольгой, ест под одеялом шоколадки с орехами.
Бодягин предложил настоятелю выпускать стенгазету под названием «И смех и грех». Чтобы высмеивать, критиковать, клеймить... Настоятель поморщился: бумага нынче –
Опустилась от безнадежности голова Бодягина, пригнулась к земле, как дерево на прибрежной дюне от постоянного злого морского ветра. Отчаяние одолело. Выход оставался один. И Бодягин взмолился: «Господи! Возьми к себе мою душу! Нет ей, безгрешной, места на этой грешной земле. Одному Тебе верит она. Одному Тебе хочет служить верой и правдой!»
Глава четвертая
Уже несколько лет душа Бодягина металась по раю, не находя себе места для успокоения. Да, Всевышний сжалился над горемыкой и взял его душу к себе. Но такого безобразия от рая душа Бодягина никак не ожидала. Прежде остального ее потрясло, что здесь она встретила души тех, кого разоблачала и клеймила еще на Земле. И теперь они насмехались над безгрешным Бодягиным и плевали в его душу. Оказалось, ключник Петр за мелкие услуги давно уже пускает в рай кого попало. Иногда вообще кого-нибудь просит подежурить за него на воротах. Сам на время без спроса отлучается на землю и напивается там так, что по дороге обратно у него заплетаются крылья.
Ангелы обесстыдились, являются к земным девам во снах без нимбов.
Ада никто не страшится. Там давно царит непрекращающееся веселье. Перестали жарить! А если кого-то и сажают на сковороду, то не по инструкции, без огня. Кончилась сера. Поставки не возобновляются. В чистилище занимаются приписками. Херувимы летают в ад подглядывать за новенькими грешницами.
Всевышний устал от мировой людской глупости, дремлет от века к веку. Ангелы-телохранители никого к нему не допускают. Лишь небесная канцелярия то и дело торжественно докладывает ему о скором царствии Божьем.
Заметалась душа Бодягина. Что делать? Как быть? Достучаться до дремлющего Всевышнего? Поведать ему правду? Открыть глаза? Пробудить?
Глава пятая
На необитаемой планете было пустынно. Начинался местный, слегка фиолетовый рассвет. Душа Бодягина растянулась на песке, похожем на морской песок Земли. Сюда сослал ее Всевышний после того, как она до него достучалась.
За что? Неужели за правду?!
– Один я знаю, что есть правда! – ласково прогневался Всевышний и сослал душу из своего царства на планету-одиночку, в самую инакозавернутую загогулину Вселенной.
– Ну и хорошо! – окончательно замкнулась душа Бодягина. – Зато здесь – никого и ничего! Значит, можно наконец отдохнуть от мирового несовершенства!
Душа потянулась сладко, по-змеиному, и хотела задремать, как вдруг встрепенулась... Из-за неровного, безобразного горизонта кривовато выползало местечковое, мелкое и недостаточно фиолетовое светило!!!
– Неужели и тут халтура? – похолодела душа, и ей невыносимо захотелось обратно на Землю...
ИЗ ДОСТОВЕРНЫХ ИСТОЧНИКОВ