«Умрем же под Москвой!» Свастика над Кремлем
Шрифт:
При необходимости штрафники могли назначаться на должность младшего командного состава с присвоением званий ефрейтора, младшего сержанта и сержанта. В период пребывания военнослужащего в штрафной части прекращалась выплата денег его семье по денежному аттестату командного и начальствующего состава, выплачивалось лишь пособие, установленное указами Президиума ВС СССР от 26 июня 1941 г. и от 19 июля 1942 г. для семей красноармейцев и младших командиров.
Военнослужащий штрафного батальона, проявивший в боях мужество и самоотверженность, мог быть освобожден досрочно по ходатайству командования батальона, утвержденному Военным советом фронта. Все освобожденные из штрафного батальона восстанавливались в звании и правах. За особо выдающиеся боевые заслуги штрафник мог быть представлен к правительственной награде. В основном их награждали медалью «За отвагу», редко – орденами Красной Звезды или
Между тем в это же самое время первая партия танков «Матильда» прибыла из Англии в Австралию, где австралийцы принялись их прочно усовершенствовать. Дело в том, что японские орудия, как выяснилось, совершенно не пробивали их броню, но могли разбивать им гусеницы. Поэтому, чтобы еще больше обезопасить свои танки от снарядов японских орудий, которые часто открывали огонь из-за прикрытий практически в упор, австралийские инженеры усилили их защиту при помощи литых П-образных щитков, закрывавших их спереди, а погон башни защитили с помощью наварки броневого бруствера по всему периметру вокруг нее в обе стороны от люка водителя.
Несколько танков австралийцы оснастили бульдозерным отвалом, после чего решили поставить на них еще и противолодочный бомбомет «Хеджехог» («Еж»), соответственно доработав его для применения на суше. По сути дела, это был нормальный пушечный танк, у которого на корме устанавливался бронированный пакет направляющих для семи реактивных бомб. Вес одной такой бомбы достигал 28,5 кг, при этом вес взрывчатки «торпекс» составлял 16 кг. Дальность стрельбы достигала 200 м, а с двигателем большей мощности – 300 м. Подъемом пакета управлял водитель, имевший два индикатора, по которым он сообщал командиру о принятом угле возвышения. После выстрела первым снарядом командир корректировал наводку и мог вести уже залповый огонь. Чтобы защитить антенну танка от повреждения вылетающими снарядами, бомбу № 5 можно было выстрелить, лишь развернув башню с антенной в противоположную сторону. Всего таким образом было оборудовано шесть танков, которые в составе 4-й танковой бригады были даны в помощь американцам на остров Гуадалканал, где они себя очень хорошо зарекомендовали. Двадцать пять машин переделали в огнеметные танки, получившие название «Матильда-фрог» Мк. 1. Заряжающего радиста из экипажа убрали, а вместо него расположили бак на 150 галлонов загущенной огнесмеси, причем еще 100 галлонов смеси размещалось в сбрасываемом баке на корме. Теперь «Фрог» (что в переводе означает «лягушка») мог выбрасывать огнесмесь на 80—125 м (хотя на практике это расстояние чаще всего оказывалось ровно вполовину меньше), зато, конечно, его броню не могло пробить ни одно японское танковое или противотанковое орудие!
«Мы не смогли бы воевать в джунглях, если бы не эти танки», – рапортовали «наверх» австралийские офицеры-танкисты. Другим танком, идеально подошедшим для войны в джунглях, оказался, как это ни странно, английский пехотный танк Мк. IV «Черчилль», тогда как в России танкистам, воевавшим на них, сочувствовали… Вот, мол, какой плохой танк!
В течение последней недели августа противостояние англичан и немцев на территории Палестины достигло максимального накала, но первым никто не атаковал. Впрочем, Роммель был бы готов наступать, даже не имея перевеса в силах, однако ему не хватало горючего. В его распоряжении находилось 335 танков, однако 85 из них были итальянскими, а еще 70 были в ремонте. Фельдмаршала убеждали дождаться этих машин, но это означало опять ждать, а Роммель не желал давать англичанам даже малейшей передышки. Он намеревался ударить в самый центр британских позиций, окружить танками Иерусалим и разгромить англичан в Иордании. От этого удара, как он считал, им было бы уже не оправиться.
Поэтому уже утром 31 августа германские танкисты вновь услышали команду «По машинам!», и пыльная желто-серая лавина германской брони устремилась по направлению к Латруну. На железнодорожном переезде в Седжеде они встретили нечто неописуемое: британский бронепоезд, забронированный шпалами и бухтами канатов, с установленными на нем 37-мм пушками, снятыми с легких французских танков «Рено», и 47-мм орудиями со старых английских броненосцев постройки
Бронепоезд добили «штуки», и танки вновь покатились вперед. Тем не менее этого оказалось вполне достаточно, чтобы Монтгомери уже в начале дня понял, куда направлен главный удар нового германского наступления. Поэтому он тут же отдал приказ сразу двум бронебригадам 1-й бронетанковой дивизии поддержать южноафриканские войска, сражавшиеся за Латрун, так что уже к вечеру там вели бой шесть дивизий и множество танков с обеих сторон. Правда, Королевские ВВС все еще проигрывали в столкновениях с самолетами Люфтваффе, но зато новые американские танки «Шерман» показали себя с наилучшей стороны, пусть даже их и пришлось снять с очередного конвоя в СССР, только-только прибывшего в Басру.
Битва за Иерусалим
По другим сообщениям, 15-я германская танковая дивизия и итальянская дивизия «Ариетте» продвигались вдоль берега моря на Яффу, тогда как на левом фланге английская 50-я дивизия подверглась атаке со стороны Хеброна. Все было вроде бы понятно: немцы наносят удар на Латрун, чтобы прорваться затем к Рамаллаху и окружить английские войска в районе Иерусалима. Однако Монтгомери не учел коварства и хитрости Роммеля. Едва лишь только он получил сообщение о том, что сопротивление в Латруне растет, как с наступлением темноты тут же отправил 20-ю танковую и 14-ю моторизованную дивизии в пятидесятимильный марш-бросок на Абу Гохаш…
На рассвете 2 сентября от 6-й южноафриканской бригады в Хартуве пришло сообщение о большом количестве вражеских танков, атакующих ее позиции одновременно и с фронта, и с тыла. Еще через полчаса, – что немецкие танки уже на дороге, соединяющей Иерусалим с Яффой. В 11.00 они были уже в Бидде, а еще час спустя – в деревне Неиб Самуэль.
Не ослабевал натиск немцев и у Латруна, представлявшего собой большой каменистый холм, на котором англичанами был выстроен форт, возвышавшийся над дорогой Яффа – Иерусалим. Обычно здесь располагался гарнизон из военных полицейских, контролировавших и дорогу, и всю прилегающую к ней территорию. Сейчас за обладание этим фортом в смертельной схватке сошлись немцы и англичане, новозеландцы и индусы, австралийцы и примкнувшие к немцам добровольцы-арабы. 2000 израильских полицейских и членов еврейских националистических организаций подошли походной колонной к Латруну и передали себя под начало британской армии. Общими усилиями британским частям у Латруна удалось несколько потеснить немецкие войска. Но тут они получили приказ от Монтгомери срочно направить все танки к деревне Абу Гохаш, с тем чтобы постараться ударить немцам в тыл. Одновременно 2-я танковая бригада выдвигалась туда со стороны Иерусалима. Расчет Монтгомери был весьма прост: если немецкие танки уже сейчас находятся в Бидду, то, перерезав их коммуникации у Абу Гохаша, он сможет лишить их подвоза топлива и боеприпасов и воспрепятствовать подходу резервов. Удара с севера он не опасался, так как имел в Рамаллахе только что прибывшую туда 1-ю американскую танковую дивизию, а у себя в «тылу» в Иерусалиме – 22-ю бронетанковую бригаду.
Всего этого Роммель не знал. Более того, когда ему доложили, что тылы 7-й моторизованной дивизии атакованы британцами сразу с двух направлений танками 2-й и 4-й бригад и что их силы насчитывают по меньшей мере 150 танков, он поспешил отдать приказ активизировать действия 7-й и 164-й пехотным дивизиям на юге и 15-й – на приморском направлении, надеясь таким образом создать у британцев впечатление массированной атаки на широком фронте.
Однако на действия англичан это не повлияло никак! В 14.00 английские танки соединились на главной дороге в районе Абу Гохаша, в результате чего и 7, 14 и 20-я немецкие дивизии оказались отрезанными от своих войск, а топливо у них между тем заканчивалось!
Тем не менее немцы продолжали продвигаться вперед, и уже в 14.15 их первые танки достигли перекрестка дорог у Тель эль-Фута. В 14.45 генерал Балк, командовавший 20-й танковой дивизией, уверил Роммеля по радио, что до Иерусалима осталось всего три мили и что он будет там к концу дня. Монтгомери ничего не оставалось делать, как направить ему навстречу все танки своей 22-й бригады и одновременно немедленно потребовать от американцев ударить немцам в тыл. Наконец, опасаясь того, что вдруг там что-нибудь пойдет не так, он лично выехал к войскам у Тель эль-Фута.