Умри богатым!
Шрифт:
– Как знать, возможно, Жгута они и не убивали, а вот Люду… Очень даже могли!
Но Малыша, как уже говорилось, судьба бывшей любовницы бывшего же пахана интересовала очень мало.
– У меня теперь свое дело, вполне легальное и приносящее мне неплохой доход. По прежним временам не скучаю. Хочу дожить до глубокой старости и умереть где-нибудь на Лазурном Берегу.
– А чем вы занимаетесь? – все же поинтересовалась Мариша. – Лесом?
– Почему лесом? У меня, того… турфирма! На природу людей отправляю. Поближе к лесу, к свежему воздуху, к травке.
Малыш уже изрядно наклюкался,
– Потому как, если честно, мне плевать и на то, кто убил самого Жгута, и на его Людку тоже плевать с высокой колокольни! Она сама заслужила свою судьбу. Вышла бы еще в школе замуж за этого своего ментяру, нарожала бы от него детишек, вот и не случилось бы с ней всего этого. Сама виновата! Как говорится, собаке – собачья смерть. А б… – смерть, соответственно, б…ская!
Несмотря на это резкое высказывание, Мариша считала, что убийцу Люды все равно следует установить. Хотя бы для того, чтобы обелить имя мужа Нелли и добиться его освобождения из-под стражи.
Но добраться до родителей убитого парнишки оказалось не так-то просто. Во-первых, Малыш просто не знал ни их имен, ни адреса. Не знал или забыл. Но, как бы там ни было, через него Мариша на стариков не вышла бы. К тому же уже стало смеркаться. И, отчетливо понимая, что она застряла в этом городе как минимум до следующего дня, Мариша впервые подумала о ночлеге. Где же она проведет эту ночь?
Сойдя с самолета, Мариша напилась кофе со вкусными булочками в маленьком кафе. А потом еще успела перекусить порцией пельменей после знакомства со служивыми из брянской милиции. Но теперь ей требовалось что-то более существенное. Кров, горячий ужин и, желательно, чистая постель.
Привокзальная гостиница оказалась совсем не так плоха, как опасалась Мариша. То есть она выглядела и внутри, и снаружи достаточно скверно, но все же куда лучше, чем можно было от нее ожидать. Получив отдельный номер, где был даже действующий душ, а в нем (вот уж, воистину, чудо для глубинки!) – горячая вода, Мариша приободрилась. Сменив одежду и искупавшись, она мигом почувствовала себя новым человеком – ловким, предприимчивым и, что там греха таить, нахальным!
Наглость, как известно, города берет. И едва выйдя из душа, Мариша вспомнила про визитку, которую ей оставил Павел.
– Надеюсь, этот влюбленный еще не умотал в Питер! Было бы обидно упустить такого помощника. Да и поесть мне тоже не помешало бы. Схожу в ресторан.
Спускаясь по лестнице, Мариша раз за разом набирала номер Павла. И наконец он ответил. Да, Павел был еще в Брянске. Он пока что никуда не уехал.
– Сижу на работе. Отпуск у меня с завтрашнего числа, билеты я уже взял.
– А почему тогда вы на службе? Лучше побыть дома, пообщаться с домочадцами перед отъездом…
– Только не с моими, – печально произнес Павел. – С детьми я простился, а жена… Боюсь, она меня не поймет.
Да уж! Нетрудно себе представить, что могла сказать жена, услышав новость Павла. Муж рехнулся! Едет за тридевять земель, чтобы привезти обратно тело своей школьной подружки! После такого поступка Павел мог вообще остаться без своей жены. Хотя нет, в провинции люди консервативнее. Тут жены от непьющих мужиков не
Бросить мужа, уйти, остаться одной – это ведь для них позор! И позор не только для самой женщины, но и для всей ее, зачастую немаленькой, семьи. Вся ее родня оказывается с несмываемым грязным пятном. И еще много лет спустя после ее развода какой-нибудь троюродной племяннице не удастся удачно выйти замуж – только потому, что родители ее жениха припомнят ей этот проступок ее тетки. И сделают вывод, что невеста и сама им не нужна, поскольку происходит она из неблагонадежной семьи. Если тетка так поступила, и племяшка может последовать ее примеру. А уж им такой позор точно не нужен!
Вот и живут люди вместе, повинуясь, с одной стороны, привычке, а с другой – страху выделиться из толпы, стать не такими, как все, вызвать осуждение окружающих.
– Жене знать не обязательно, куда я еду, – донесся до Мариши голос Павла. – Да и еду я ненадолго. Вполне могу потом сказать, что ездил на рыбалку.
– Вряд ли вам удастся скрыть от вашей жены то, что вы собираетесь сделать.
Вздох, который она услышала в ответ, яснее ясного говорил о том, что и сам Павел думает точно так же. В маленьких городах все обо всех известно. Так что Павла по возвращении домой ждет хорошенький скандальчик.
И добросердечная Мариша, которая терпеть не могла ссор, кроме как своих собственных, да и то лишь потому, что она всегда была непоколебимо уверена в том, что права и дело ее правое, предложила:
– Лучше бы вам сказать дома, что тело Людмилы понадобилось для криминалистической экспертизы. Что власти Брянска решили открыть дело на родине потерпевшей. Ну или еще что-нибудь в том же роде. Вы же работник милиции, вам виднее, как лучше соврать в таком случае.
– Мариша! – оживился Павел. – Какая же вы умница! Правильно! Так я жене и скажу! Как вы ловко придумали! А я-то ведь не догадался! А еще – мент!
– Ну, я очень за вас рада.
– Я ваш должник, – никак не успокаивался Павел. – Просите, что вам угодно!
– М-м-м…
Предложение Павла было очень кстати. И Мариша даже не стала этого скрывать:
– У меня есть к вам небольшая просьба.
– Для вас – что угодно!
– Конечно, вы помните обстоятельства смерти Жгута?
– Ну… В общих чертах.
– Вы помните мальчишку-охранника, которого он застрелил за день до этого?
– Что? Нет, у нас такого дела в разработке не было.
Все ясно! Жгут застрелил своего охранника, а тело велел своим приспешникам закопать где-нибудь на заднем дворе. Или подхоронить его в чужую могилу. Впрочем, к чему такие сложности? Это же Брянск! А вокруг города – брянские леса. Тут можно без всяких хлопот устроить неплохую могилку под любым деревом. И получится еще более комфортабельное пристанище, чем на кладбище с его жесткими земельными нормами.
Но не успела Мариша приуныть, как Павел добавил:
– Но кое-какие слухи до меня, разумеется, доходили. Родители того парнишки приходили в милицию, подавали заявление о пропаже их сына. Но так как сам Жгут был уже к этому времени мертв, а его бригада рассыпалась, то концов было уже не найти.