Умри, богема!
Шрифт:
– Да меня что-то колотит всю… Температура, что ли… Лара, я серьезно, что-то мне нехорошо.
Соня посмотрела на нее озабоченно. Я пощупала лоб Марины – он был горячий.
В это время прозвучал выстрел. Вернее, мне так показалось. Кто-то вскрикнул.
– Господи, что там? – Все повернули голову в сторону, откуда прозвучал этот странный громкий звук.
– Бутылка разбилась… – весело крикнул Денис из толпы. Его голос прорезался сквозь громкую музыку. – Ничего страшного! Сейчас соберем стекло! Друзья, минутку внимания! Таня! Ау!!!
И вдруг кто-то сказал:
– Выключите
Все стихло. Я, обняв едва стоящую на ногах Марину, стояла на месте, пытаясь со своего места увидеть то, что заставило всех устремить свои взгляды на Дениса. А он в это время исчез.
– «Скорую»! Вызовите кто-нибудь «Скорую»! Тане плохо!
– Господи, у нее пена изо рта пошла…
– Отравили!
– Какой ужас!
– Денис, положи ее на диван, подними голову!
Мы с Мариной переглянулись.
3
Марина ночевала у меня. Вечер не удался – Танечку увезли на «Скорой». К счастью, напиток (пока еще неизвестный), который попал к ней в организм, она скорее не выпила, а пригубила. Иначе ее постигла бы участь Галины Горной.
– Послушай, кому понадобилось травить Танечку? – недоумевала Марина, кутаясь в плед на моем диване. Она и сама-то выглядела не лучшим образом, приняла аспирин, и мы ждали, когда спадет температура.
– Если бы я точно знала, что хотели отравить именно Таню, то подумала бы прежде всего на Василису.
Василиса Кронина – это наша бывшая прима. Когда Танечка корчилась на полу в мастерской художника, Васька, как мы ее называли, уже выучив французский, выступала на какой-то парижской сцене, а потому никак не могла быть причастна к этому отравлению. Хотя, останься она в Москве, все сразу подумали бы на нее, ведь Денис (и все об этом знали) был ее любовником долгих два года.
– Знаешь, у меня такое чувство, будто отравитель постоянно промахивается, – высказала я свое предположение, открывая холодильник и пытаясь найти там молоко. Молока хотелось, во-первых, чтобы как-то обезвредить свой желудок, поскольку и меня начинало подташнивать, и состояние это было все-таки больше психологическим – а вдруг и я тоже выпила отравленное вино или минералку. Во-вторых, у Марины могла быть тривиальная простуда, а потому ей на ночь совсем не помешала бы кружка горячего молока с медом и маслом. Но ни молока, ни меда, ни масла у меня, как назло, в тот вечер не нашлось.
– Может, это вообще хотели отравить Дениса? Какой-нибудь художник, который позавидовал его таланту.
– Ты хочешь сказать, что все эти отравления имеют разный источник, что отравитель – не один и тот же человек? – удивилась я. – Ты серьезно? Или у тебя от температуры мозги плавятся?
– Да ведь компании разные… Одно дело – девичник в гримерке, другое – в мастерской.
– Ну не скажи, многие были и там и там… Вот мы с тобой, к примеру!
Нам не удалось развить эту тему, потому что в дверь позвонили. Было около одиннадцати вечера.
– Господи, только бы не кто-то из наших, чтобы сообщить страшное о Танечке… – Я перекрестилась, чувствуя, как по спине
В глазке я увидела расплывающуюся в толще стекла физиономию нашего главного режиссера Владимира Яковлевича Сазыкина. Я снова перекрестилась. Да, он мог принести печальную весть о Танечке, но вот чтобы так, заявившись лично, практически ночью?
Я распахнула дверь.
– Привет, Володя.
Я смотрела на него, ожидая страшных слов. Но он просто стоял и молчал, глядя на меня.
– Она умерла? Ты чего молчишь и стоишь как истукан? – не выдержала я.
За моей спиной возникла закутанная в плед Марина. Думаю, она так же, как и я, замерла в ожидании трагической вести.
– Не понял… – Он замотал головой. – А… Господи, теперь понял! Она жива, слава богу, ей сделали промывание желудка, там с ней Денис, так что все в порядке.
– Заходи, раз так. – Я впустила Сазыкина в дом.
Я уже поняла, что он пришел не просто так, на рюмку чаю. Неужели он на самом деле решил позвать меня обратно в театр?
Мы расположились в гостиной. Марина вернулась на диван, я быстро накрыла на стол – коньяк, лимон, шоколад. Судя по тому, что Сазыкин ни словом не обмолвился, что разговор никакой не секретный и что моя подруга может спокойно присутствовать, он точно решил предложить мне роль.
– Что-то в нашем королевстве травят всех налево и направо, – ухмыльнулась Марина. – Тебя это встревожило?
– Как это может не тревожить? Конечно… Но искать убийцу Гали – работа следователя и полиции. Я пришел сюда по другому вопросу. Дело в том, что мы ставим новый спектакль, а денег нет. Вернее, пока нет. Один человек, наш спонсор, имя которого должно оставаться в секрете, пока еще не перевел деньги. Возможно, у него какие-то проблемы. А нам-то надо шить костюмы, платить декораторам, Денису… Кроме того, мы вообще задолжали по многим пунктам, я уж не говорю о зарплате… Словом, я понадеялся на него, а он, как я уже сказал, пока что не раскошелился. Между тем ты, Марина, знаешь, репетиции идут полным ходом.
– Так ты за деньгами пришел? – Я была разочарована. – А я думала, что ты предложишь мне роль.
– Да я могу предложить тебе не одну роль! Это вообще не вопрос! Главное, чтобы ты вернулась в театр. Ты как, Лара, смотришь на это?
– Думаю, что я вполне созрела. Мне Соня сегодня сказала… А сколько нужно денег?
– Всего-то восемь миллионов. Может, на месяц или два. Я верну. Мне бы только спектакль поставить.
Ну вот, и этот тоже видит во мне только пачку денег. Даже роль готов дать.
– А где гарантии, что ты вернешь мне эти деньги? Сумма-то немаленькая.
– Гарантии? Только мое честное слово.
– Так заложи свой загородный дом, возьми под него кредит, – посоветовала с дивана Марина. – Нашел, тоже мне, банкиршу. Вы что, думаете, что ей деньги некуда девать? Они все в деле, я правильно говорю?
– Правильно. Вот если бы мне упало на голову наследство, тогда дала бы. Вам не приходили письма от иностранных нотариусов или адвокатов, которые сообщали вам, что вы стали наследником многомиллионного состояния?