Умри со мной

Форбс Элена

Смутившись, Марк отстранился. Такого он никак не предвидел, и у него вырвалось:

— Что ты делаешь?

— А что такого? — На лице у нее было удивление. — Мне хочется поцеловать тебя.

— Послушай, Фиона, может, не надо?

Та все еще улыбалась:

— Тебя смущает, что мы на публике? Прежде это тебя не останавливало.

— Всего минуту назад разговор шел о дружбе.

— Ну да, дружба… Но я чертовски хочу тебя. Мне такой сон про тебя приснился!..

— Ты помолвлена с другим парнем, как мне помнится.

Тарталья изо всех сил боролся со страстным желанием сгрести ее в объятия.

Глотнув вина, Фиона отвела взгляд и скривила губы, словно глотнула кислятины. Тарталья снова закурил, надеясь услышать возражения, однако Фиона старательно отводила глаза.

— Так ты помолвлена? — уточнил

он. Она продолжала молчать. — Что ж, принимаю твое молчание за подтверждение. А значит, мы на том же месте, откуда начали. И мне это не нравится. Ты что, не можешь играть по-честному?

С громким стуком Фиона поставила бокал на стол:

— Пуританин, черт тебя дери! Жизнь не делится только на черное и белое. Для меня, во всяком случае, нет! Почему мы не можем встречаться как раньше? Что тут дурного, если мы этого оба хотим? А я уверена — ты хочешь!

— Как раньше?

— Почему бы и нет? — нахмурилась она.

— Я так не могу, и тебе это распрекрасно известно. И как же Мюррей? Ты ведь замуж за этого парня собираешься, господи боже!

Фиона тяжко вздохнула, опустив глаза:

— Если тебе так уж позарез надо знать, мы с Мюрреем не ладим.

— Вот так сюрприз! — Марк перегнулся через стол, легонько тронул ее за подбородок, вынуждая поднять на него глаза. — И все же ты с ним по-прежнему помолвлена? Да? Скажи честно и прямо!

Фиона взглянула на него:

— Если для тебя так уж важно, то да, официально я все еще помолвлена с Мюрреем. Хотя для меня это ничего не значит. — В глазах у нее стояли слезы.

Тарталья раздавил сигарету и взял ее за руку:

— Мне жаль, что тебе не повезло, поверь. Но мое отношение к нынешней ситуации тебе теперь известно. — Он ласково поцеловал ее пальцы и встал. — Фиона, тебе нужно разобраться со своей жизнью. Реши, чего ты на самом деле хочешь. Как говорится в скучной старой пословице, невозможно и съесть пирожное, и приберечь его.

22

Том опаздывал, причем намеренно. Выход на сцену особенно важен, его требуется обставить со всею тщательностью. Ему хотелось заставить Иоланду потомиться, вселить в нее неуверенность. Толкнув дверь паба «Пес и кость», Том вошел в зал. Впервые он забрел в этот паб много лет назад, тогда он назывался как-то по-другому и заведением был обветшавшим и захудалым, с клиентурой, состоявшей главным образом из вонючих стариков, которые, заказав одну-единственную пинту пива, целый вечер потихоньку к ней прикладывались. Теперь паб выглядел в точности так же, как сотни его собратьев, наводнивших Лондон. В интерьере — ни единой полоски меди, ни одной старинной гравюры; на темно-лиловых стенах развешаны эти ужасные современные картины — все на продажу. Вместо старомодных, прикрепленных к полу скамей, — диваны и кресла, и на всех ровных поверхностях оплывают высокие толстые свечи. Зал стал походить на бордель. Сегодня посетителей битком, шум стоит оглушающий; через усилители на потолке гремит музыка, в воздухе сгустились облака табачного дыма. Паб этот Том выбрал с дальним прицелом. Расположен он был в сомнительном квартале возле Риджентс-канала, и тут не водилось постоянной клиентуры; выпить сюда заходили в основном туристы из близлежащих дешевеньких отелей или временные жители Лондона, приехавшие в город на несколько месяцев. Том не сомневался: на них с Иоландой никто не обратит внимания.

Ловко лавируя в сумеречно освещенном зале, он вглядывался в лица и наконец выделил одну девушку, это, очевидно, и есть Иоланда. Она единственная сидела одна, без компании, посередине большого коричневого дивана в глубине зала — руки напряжены, ноги аккуратно скрещены, будто явилась сюда наниматься на работу. Когда Том подошел, глаза девушки метнулись к его лицу, и она неуверенно улыбнулась. Том увидел, что она еще и курит, чего он не выносил. Если все пойдет по намеченному сценарию, то целовать ее, слава богу, не придется. Он раздвинул губы в ослепительной фальшивой улыбке:

— Иоланда?

Девушка кивнула и завозилась с сигаретой, укладывая ее на край мерзейшей пепельницы. Том заметил: ногти у девки обгрызены до мяса — еще один штришок, вызвавший в нем отвращение.

— Привет. Я — Мэтт.

В ответ девушка застенчиво улыбнулась и чуть подвинулась, освобождая для него место рядом с собой.

Она писала, что ей очень

понравились фильмы о Джейсоне Борне, [5] и Том решил, что Мэтт — самое подходящее имя, хотя знал, что на Мэтта Дэймона ничуть не похож. По ее лицу расплылась довольная улыбка. Еще бы ей не быть довольной! В обычной жизни у нее и малейшей надежды не было бы выпить с парнем вроде него, уж не говоря о продолжении. Маломерка, лицо желтовато-землистое, абсолютно плоскогрудая — девчонка была не привлекательнее картонного листа. Зато волосы хороши: темные, густые, блестящие; чисто вымытые, с удовлетворением отметил Том. И глаза — большие такие, карие, круглые; девушка с такими глазами поверит, ясное дело, даже дьяволу. Одета в синюю кофтенку с длинным рукавом, стираную-перестираную, джинсовую юбку по колено, на ногах толстые черные колготки и ботинки. Ничего неприлично облегающего или обтягивающего, что приятно отличает ее от других шлюх в зале, выставляющих свою плоть напоказ. В сравнении с ними Иоланда — настоящая серая мышка. Почти без макияжа, с пятнами на подбородке, которые она не потрудилась припудрить, Иоланда выглядела гораздо моложе своих лет. В письмах она упоминала, что ей двадцать один. Вероятно, приврала насчет возраста. Хотя это не имеет ни малейшего значения.

5

Джейсон Борн — герой книг Роберта Ладлэма, бывший агент ЦРУ. Романы Ладлэма неоднократно экранизировались; в трех фильмах («Идентификация Борна», «Превосходство Борна», «Ультиматум Борна») главную роль играет Мэтт Дэймон.

— Желаешь еще выпить? — спросил он, заметив, что бокал у нее полупустой. Кока-колу, что ли, пьет? — Чего-нибудь покрепче?

— Да, пожалуйста. Спасибо, — ответила Иоланда так тихо, что он едва расслышал.

— Стаканчик вина?

Девушка кивнула, подняла дымящийся окурок и глубоко затянулась, будто дорожила каждым миллиметром. Том скривился от отвращения, встал, протолкался к стойке и заказал два больших бокала самого дешевого пойла. Еще не хватало тратить на нее деньги! Смысла никакого, а сам он много пить не собирался. Пока бармен откупоривал новую бутылку, Том бросил взгляд через плечо, поверх толпы, и увидел: Иоланда пристально смотрит на него, рот у нее слегка приоткрылся. Наткнувшись на его взгляд, она отшатнулась в сторону, спрятавшись за спинами. Ну прямо юная застенчивая невеста! Нет, сегодня он не собирается суетиться со всей этой клоунадой: кольца, церковь… И так обойдется, подумал он, медленно пробираясь обратно с бокалами и стараясь не пролить ни капли вина.

Разговор у них клеился с трудом, говорил почти все время один Том: расспрашивал про работу — Иоланда была прислугой, — про жившую в Испании семью, учебу и всякие другие скучные дела. Ему приходилось кричать, перекрывая шум в зале, повторять слова по нескольку раз, прежде чем глупая девка понимала его. Крепко вцепившись в бокал, словно боясь, что отнимут, Иоланда кивала головой как заводная — так кивают игрушечные собачки, подвешенные на заднем стекле машины. Насколько ему помнилось, английский у девчонки был вполне приличный, однако сейчас от потрясения язык у нее почти отнялся, она едва мямлила что-то односложное. Вымотавшись от подобного рода «беседы», Том прикидывал, насколько еще его хватит. Хорошо, что вино оказывало свое волшебное действие. Для такой маломерки глотала она довольно бойко, подхихикивала все веселее, но слегка истерически, уже чуть ли не флиртуя, будто глупышка школьница. Круглые коровьи глаза ни на секунду не отрывались от него, девчонке словно самой не верилось, что ей так подвезло. Если и дальше свидание пойдет в том же духе, то провернет он все играючи. Единственная трудность — как транспортировать ее из пункта А в пункт Б?

— Не хочешь отправиться куда-нибудь, где потише? — прокричал наконец он. — У меня есть машина, и я знаю поблизости одно славное местечко, там можно спокойно поговорить.

— Нет, никаких машин! Мне и здесь хорошо, — нахмурясь, ответила она, после того как он повторил вопрос трижды.

Больше всего ей не понравилось упоминание машины. Том едва не расхохотался. Что это она себе вообразила? Да он скорее из самолета без парашюта выпрыгнет, чем станет трахать эту маленькую жалкую сучку! И как ей только в голову пришла подобная нелепость!