Умри стоя
Шрифт:
Время шло, а скопище лачуг вокруг крепости с гарнизоном из шестнадцати человек и двух Старших Братьев оставалось безлюдно. Пока…
— Движение на одиннадцать, — ожила молчащая частота.
— Две цели на час, — присоединился к первому голосу второй. — Три цели… пять.
— Ждём, — скомандовал Глеб.
— Машина и пять целей на семь часов.
— Около десяти целей на пять тридцать.
— Ждём.
Глеб замети, как находящийся справа от него Талос инстинктивно, словно зверь, сгруппировался, едва сдерживаясь, чтобы не ринуться в атаку.
— Ещё одна машина, третья!
— Дьявол! Они везде.
— Ждите. По моему сигналу шквальный огонь из всех стволов десять секунд, — говорил Глеб, наблюдая за множащимися среди лачуг чернокожими
— Да-а, — прорычал Брат.
…Колосс — запад, Преклов, держишь тыл. Я беру север. Не удаляться от опорного пункта дальше, чем на пятьдесят метров. Убивать всех. Отделение, огонь!
Сверху один за другим ухнули восемь огнемётов. Несколько лачуг в секторе ответственности Глеба превратились в пыль, смятые термобарическими зарядами «Вакуум-М». Очутившихся в зоне поражения чернокожих «счастливчиков» разорвало избыточным давлением, словно прошитые пулей перезрелые тыквы. Чуть поодаль хлопнул «Ад». Похожий на фейерверк взрыв моментально воспламенил убогие прокаленные солнцем постройки в радиусе двадцати метров. Облитые огнесмесью неприятели бросались на землю в надежде сбить огонь и катались, вереща о боли, пока липкий не поддающийся тушению состав прожигал их мясо, кости и внутренности.
Глеб, не отпуская гашетки, водил картечницей, словно фонарём, ловя в смертоносный луч стали опешивших от столь горячего приёма гостей. Колосс, стоя в дверном проёме, резал очередью наступающих, не обращая внимания на мнимые преграды из фанерных стен и жестяных автомобильных остовов. Справа ему вторил курсовой пулемёт «Химеры», чей боекомплект позволял не стесняться при выборе темпа стрельбы. Плотная свинцово-вольфрамовая нить разделяла тела надвое, отсекала головы, руки, ноги… Талос демонстрировал чудеса ловкости, ухитряясь стрелять из гранатомёта во время смены магазинов, и заряжать гранатомёт, во время стрельбы из автомата. При этом выстрелы ложились в цель, а неразлучные пары пуль исправно делали отверстия в обтянутом чёрной кожей мясе.
Десять секунд истекли, обозначившись сменой шквального огня штурмовиков на рваный темп прицельных очередей.
— Звено, в атаку! — скомандовал Глеб и бросился вон из здания.
Группа из шести боевиков, укрывшаяся за шлакоблочной стеной, стала первой в списке жертв безумного рейда. Очередь картечи смешала серый камень с плотью. Два изорванных трупа упали, где стояли, предварительно усеяв пространство позади себя кровавыми ошмётками. Четверо уцелевших бросились в разные стороны. Но далеко им уйти не удалось. Ближайшего Глеб убил одним ударом. Крупный чёрный мужик под центнер весом. Сжатая механическая кисть врезалась ему в левую скулу. Половина лица и часть скальпа с осколками костей черепа остались на кулаке. Кровь из ополовиненной головы отлетающего в сторону трупа брызнула на забрало. Мир окрасился алым. И в этот момент что-то изменилось. Глеба захлестнула волна горячей покалывающей дрожи. Он схватил ещё не коснувшееся земли тело за руку и швырнул вслед удирающему негру, одновременно посылая очередь в спины двух беглецов, рванувших направо. Сбитый с ног нигериец растянулся в пыли. Ни раздумывая ни секунды, Глеб в два прыжка настиг жертву и впечатал её ногой в землю. Удар оказался настолько силён, что дышавшее мгновение назад тело переломилось в районе поясницы и выгнулось, заглублённое в грунт сантиметров на десять. Изо рта фонтаном ударила кровь смешанная с содержимым внутренностей. Приятное покалывание усилилось.
Хорошо, — промелькнуло в голове Глеба. — Дьявол! Как хорошо!
Получив несколько пуль в броню, он развернулся и, увидев впереди троих неприятелей, ринулся к ним.
Первый стрелок, попытавшийся скрыться с места конфликта, грохнулся оземь, смертельно удивлённый тем, что вместо ног у него теперь лохмотья мяса на расколотых костях. Второй умер, так и не поняв этого. Кучная осыпь картечи начисто снесла ему голову, а тело ещё несколько секунд продолжало стоять на ногах, поливая автоматным огнём синее до рези в глазах
«Как же хорошо!»
Правая рука «Ивана», описав дугу, отправила беглеца в полёт до ближайшей стены. Титановая пятерня обхватила его затылок и, развернув лицом к забралу, сжалась. Под пальцами хрустнуло. Глазные яблоки вылезли из орбит. Лицо натянулось, кожа на лбу лопнула от линии волос до переносицы. Из раскрывшегося рта вырвался звук похожий на журчание спускаемой в унитаз воды. Правая скула резко сдвинулась вниз, нос и верхнюю челюсть перекосило. Один глаз противоестественно закатился, в то время как другой ушёл в сторону. Из ушей и носа потекло. Глеб сжал голову ещё чуть сильнее, и та треснула. Труп, как мешок с песком, рухнул на землю. В проекции заднего вида промелькнули два крупных силуэта. Глеб обернулся. Среди стрельбы и хлопков ВОГов он услышал звук автомобильного двигателя.
«Грузовики?»
Вражеский десант, высыпав из кузовов, суетливо разбегался по округе и прятался за мнимыми укрытиями.
«О да!»
Глеб бросился навстречу неприятелю, радуясь обилию дичи. По пути он вырвал из земли длинный стальной прут, поддерживающий остатки брезентового тента.
Неудачно выскочивший из-за угла негр погиб, смятый несущимся прямо на него «Иваном». Глеб, не останавливаясь, пролетел ещё метров двадцать, и очутился посреди десятка разинувших рты боевиков.
— Всем умирать!!!
Прут со свистом описал круг. Двое упали замертво со вскрытыми грудинами, один бросился бежать, истошно вопя, спотыкаясь и размахивая обрывками пустого рукава. Следующий удар развалил надвое нерасторопного толстяка, с диким криком жмущего на спусковой крючок. Прут опустился справа от его шеи и вышел через пах. Зацепившиеся за орудие убийства кишки развивались боевым стягом, пока оно закладывало нисходящую дугу. Две пары ног, оказавшихся на линии её пролегания, отделились от тел, совершивших, в свою очередь, почти синхронный кульбит и уткнувшихся головой в землю. Один из обрубков, оставшийся в сознании, попытался дать очередь по обидчику, за что незамедлительно был насажен на прут и послужил ударником зловещего молота, что опустился на упавшего негра, выставившего перед собой автомат в качестве щита. Это ему не помогло. Верное оружие погибло вместе с владельцем, искорёженным куском металла войдя в грудную клетку. Сломанные руки навсегда застыли на цевье и шейки приклада. Трое уцелевших бросились врассыпную, и Глеб с сожалением вынужден был прибегнуть к помощи картечницы.
С момента прорыва в тыл группы до момента, когда позвоночник вылетел через грудь последнего её бойца, прошло шесть секунд. Шесть секунд животного счастья. Глеб, пьяный от крови, стоял посреди круга из рассечённых конвульсирующих тел, выпущенных кишок, дымящихся автоматов и россыпи гильз.
«Ещё»
— Система, обзорный выстрел, пуск. Вывести изображение с камеры.
Голографическая проекция выдала панораму разрушенных лачуг, горящих автомобилей, разбросанных повсюду трупов, и маленького кровавого цирка в центре.
— Да-а, — довольно ощерился Глеб, заметив среди мёртвых руин передвижение небольшой группы вооружённых людей, и, сглотнув, направил «Ивана» к новой цели…
Когда звуки стрельбы смолкли, и ничто кроме лениво поедающего трущобы огня не нарушало больше тишины, он вернулся к укрытию.
— Что? — спросил Глеб, видя недоумённые лица штурмовиков.
Нанесённый на «Ивана» перед отправкой в Африку кирпично-чёрный камуфляж было не разглядеть под бурой коркой с алыми потёками. Звёзды растворились в красном, потеряв свой белый кант. Левую руку облепили присохшие куски кожи, розовато-серые комки мозга и слипшиеся пряди волос. К тому же она до сих пор сжимала не менее «аппетитно» выглядящий стальной прут.