Умри в одиночку
Шрифт:
Полковник положил руку на перекладину на уровне своего плеча и ногу поставил на первую ступеньку. Берсанака кивнул, повернулся и решительно зашагал в сторону калитки.
Капитан Матроскин с младшим сержантом Игумновым сначала тщательнейшим образом осмотрели весь чердак, используемый, видимо, завхозом детского дома в качестве склада для отжившего своё хлама. Здесь была и старая мебель, и вообще доисторические школьные парты, которые, наверное, ни в одной современной школе не найдёшь, и вонючие ободранные матрацы, и ещё много куч всякой всячины, годной, пожалуй, только для костра. Здесь легко было спрятаться или спрятать, к примеру, пулемёт и гранатомёт, и потому осмотр был особенно тщательным. Но ничего подозрительного
– Аврал, я – Тенор, они подходят к детскому дому. Что они задумали?
– Ты у них спросить можешь? – капитана Матроскина такие вопросы раздражали.
– Рекогносцировка местности… – сделал вывод младший сержант Игумнов. – Сейчас отправятся в кафе парламентариев метить… Меня вот что интересует… Этот препарат создан с добавлением кошачьей мочи?
– Наверняка – на девяносто процентов, – сделал вывод старший прапорщик Соловейко. – Иначе что бы собаки так бесились?..
– Я, кажется, приказал прекратить базары… – напомнил Матроскин.
– Мы же по существу… – возразил снайпер. – Мы думаем, как Берсанака отметит парламентариев… Хвост, как кот, задирать будет? Или как-то по-медвежьи… Кто знает, как это медведи делают? Ага… Внимание… Они во двор входят и к дому идут… Командир, готовься к встрече…
– Вижу… Внимание… Я сообщения слушаю, но сам молчу… Работаю…
Матроскин переместился к входной двери, не закрывающейся полностью, и видел, как у лестницы остановились Берсанака с полковником Доусоном. Разговаривали они по-английски, но настолько тихо, что капитан сумел разобрать только несколько слов. Сложность восприятия английской устной речи состояла ещё в том, что при разговоре на английском слова почти всегда произносятся слитно одно с другим и разделяются только предложения. А если слышимость плохая, то выделить отдельный кусок, иногда состоящий из окончания одного слова и начала следующего, бывает невозможно. Но, главное, капитан уловил интонацию разговора. Полковник явно чуть ли не заискивал, а Берсанака был чем-то недоволен, но старался виду не подавать, однако владел собой плохо, и оттого его недовольство становилось более явным.
Полковник собирался, как понял Матроскин, подняться на чердак, а Берсанаку отправлял куда-то. На этом они и расстались, и Док Доусон ещё долго провожал Берсанаку глазами, пока тот не скрылся из виду за кустами, высаженными вдоль забора. Но и после этого Доусон на чердак забираться не стал, а просто присел на нижнюю ступеньку лестницы и стал ощупывать свою ногу, словно изучая степень болезненности при нажатии на разные участки. На это занятие у него ушло около пяти минут. Но делать перевязку Док Доусон не стал. Поднялся, осмотрелся и, бесшумно шагая, свернул за угол, чтобы снова обойти дом.
– Тенор, он ушёл… Я не вижу его… – прошептал в микрофон капитан. – Отлавливай…
– Мне ту сторону не видно…
– Сейчас из-за угла выйдет. Что-то они с Берсанакой не поделили. Он сейчас, мне кажется, за Берсанакой пойдёт. Если пожелает его «грохнуть», не мешай…
– Я Берсанаку вижу… Идёт в сторону кафе. Там гулянка в полном разгаре. Берсанака не потеряется. Смотрю за полковником… Ага… Вот он… Оглядывается… Нет, командир… Он не за Берсанакой… Он в детский дом… У дверей остановился. Снимает рюкзак. Что-то готовит…
– Что готовит? Я не могу окно открыть. Окно прямо над ним, услышит скрип…
– Так… Понял… Укрупняю план предельно… Рассмотрим… Есть… Видно… Вытаскивает из рюкзака… Какие-то баллончики… Три штуки… Рассовывает по карманам… И… Связка отмычек… Я так полагаю… Да, смотрит замок, подбирает, пытается открыть… А… Дверь и без него открыта… Рюкзак
– А у нас внутри никого… – сам на себя посетовал Матроскин. – Ладно, разберёмся…
Воспользовавшись тем, что полковник ушёл внутрь, капитан приоткрыл окно. Сразу потянуло свежим воздухом, и чуть слышно заскрипела дверь на другом конце чердака – сквозняк любит посещать такие помещения.
Выждав время, когда Берсанака удалится настолько, что не будет его видеть, полковник Доусон закончил мучить свою многострадальную ногу. Он выглядел хмуро, был предельно сосредоточен и аккуратен. Обойдя здание, снял рюкзак, вытащил из него три тубы с препаратом и отмычки, оставил рюкзак с автоматом у дверей, понимая, что в такое время никто не покусится на его боевое снаряжение, достал отмычку и попытался открыть замок на входной двери в детский дом. Он даже знал, какой именно отмычке должен поддаться замок, потому что до него по тому же пути уже прошёл «маршрутник» [12] и подготовил для полковника полные и исчерпывающие данные. «Маршрутник» не только побывал в детском доме, он и на чердаке ночевал и даже сфотографировал все внутренности помещений – и на первом этаже, и на чердаке. Оставалось только дождаться приезда комиссии ПАСЕ, чтобы начать работать…
12
«Маршрутник» – разведчик низшего звена. Перед выводом серьёзного агента по предполагаемому пути его следования пускают «маршрутника», который изучает различные мелочи, которые впоследствии облегчают работу агенту, идущему с серьёзным заданием. В случае провала «маршрутника» ему мало что грозит, поскольку он чаще всего даже не знает основной цели своего пребывания на чужой территории, и зачастую разведки мира используют в своей практике выведение нескольких «маршрутников», которые готовят для агента полную «почву». Чаще всего в качестве «маршрутников» используются жители данной страны.
Замок оказался не закрытым. Это на секунду смутило и насторожило полковника, он прислушался, но тут же решил, что провинциальная безалаберность позволяет, видимо, оставлять двери открытыми. Внутри здания полковник, имея в памяти полный план первого этажа, единственно и нужного ему, сразу нашёл детский гардероб и, не раздумывая, стал опорожнять тубы с препаратом, поливая детскую одежду. На это много времени не понадобилось. И всё…
Больше ему здесь делать было нечего. Теперь осталось только снять на цифровую видеокамеру то, что будет происходить на глазах у комиссии ПАСЕ. Записи уже завтра появятся в Интернете и будут представлены как трофей боевиков, перехваченный у федеральных спецслужб, испытывающих препарат на чеченских детях. А уже в Турции попадёт в оборот, как важный свидетель, и Сосланбек Бисолатов.
Выйдя из дверей, полковник забросил за плечи рюкзак, привычно перебросил через шею короткий ремень автомата и пошёл сначала к большому мусорному ящику, в который выбросил не использованные только сейчас тубы, а три пустые, привезённые Сосланбеком. А свои убрал в карманы. Их можно будет уничтожить где-то в горах.
Уже около самой лестницы полковник приостановился, услышав звук. Что-то слегка поскрипывало. Подняв голову, он увидел, что чуть-чуть шевелится дверь, ведущая на чердак. Ещё «маршрутник» предупреждал, что чердачная дверь не закрывается. Вот и шевелит её сквозняком.
Остался последний штрих, и тогда вся операция пойдёт дальше без участия самого Дока Доусона. Она будет снежным комом, который уже сорвался с горы…
Полковник вытащил трубку и позвонил тому человеку из комиссии европарламента, который с ним сотрудничал. Разговаривали на голландском и без предисловий.
– Берсанака сейчас придёт. Запустите его в автобус и сообщите охране…
– Как договорились. Я жду его звонка…
– Всё… Сотрите мой номер из памяти трубки. Это в ваших интересах. Приятного аппетита… Больше не общаемся…