Умри завтра
Шрифт:
– Стойте! – прохрипела она, бросилась на ошарашенного хирурга, выхватила у него скальпель, чувствуя, как лезвие впивается в пальцы. – Сейчас же прекратите! Вы дьявол!
Стоя теперь близко к девочке, она за долю секунды окинула взглядом ее тело до последнего дюйма. Никаких признаков травм и ранений.
– Юная леди, прошу вас немедленно удалиться, – сказал пожилой мужчина бархатным голосом, несколько приглушенным маской. – Вы загрязняете операционную. Отдайте инструмент!
– Она еще жива?! – визгливо прокричала Кейтлин, вкладывая в вопль последние оставшиеся силы.
На плоском,
– Какое вам до этого дело, черт побери? – рявкнул хирург.
Остававшиеся на виду части его лица побагровели.
– Фактически очень большое, – ответила Кейтлин, тяжело дыша. – Я как бы должна получить ее печень.
Воцарилось молчание.
– Жива в данный момент, – с энтузиазмом подтвердил хирург помоложе, словно Кейтлин это и хотела услышать.
Она рванулась вперед, вцепилась в трубки капельниц, введенных в руку Симоны, и выдернула их, одним движением смела с груди подушечки. Хирург схватил ее за плечи:
– Ты с ума сошла, девочка?
В ответ Кейтлин крепко укусила его за руку. Он вскрикнул от боли, она вырвалась, развернулась на месте, заглядывая в округлившиеся глаза над масками. Увидела шагнувшую к ней медсестру, взмахнула скальпелем, как кинжалом, бесстрашно угрожая всем и каждому.
– Снимите ее со стола! – приказала она севшим от волнения голосом. – Сейчас же снимите ее со стола!
Операционная бригада застыла на месте. И только здоровенная медсестра протолкнулась к Кейтлин, схватила за свободную руку, дернула с такой силой, что та едва не упала, и потащила к двери. Кейтлин сопротивлялась как могла, но кроссовки скользили по кафелю.
– Пусти, гадина, корова драная! – прошипела она.
Медсестра остановилась, толкнула дверь, снова дернула за руку. Кейтлин споткнулась, выбросила вперед руку со скальпелем, чтобы смягчить падение, и лезвие вонзилось в скулу женщины, задев глаз и переносицу. Драгута, дико завопив, закрыла лицо руками. Во все стороны брызнула кровь. Она завертелась, воя, как привидение, и все бросились к ней на помощь.
В суматохе никто не обратил внимания на Кейтлин, которая заковыляла прочь.
116
Марлен Хартман быстро шагала по кафельному коридору. От визга и криков привычное железное самообладание рассыпалось на куски. Заметив, как из операционной кто-то вышел, она побежала. Бурей промчалась через подсобку и увидела свою операционную бригаду, отчаянно старавшуюся удержать могучую медсестру, по лицу которой текла кровь, сплошь заливая белую робу. Драгута боролась яростно, с истерическим визгом, брызгая кровью. С ней сражались сэр Роджер Сириус, два младших хирурга, анестезиолог и операционные сестры. Симона лежала на операционном столе, а вокруг нее валялись провода и трубки.
– Gottverdammt, [43] что происходит?
– Девчонка свихнулась, – пропыхтел Сириус.
Больше он ничего сказать не успел – мясистый кулак Драгуты врезался ему в челюсть. Хирург отлетел назад, рухнул на кафельный пол. Марлен подскочила к нему, помогла
– Здесь полицейский вертолет! – заорала она. – Немедленно сворачиваемся! Возьмите себя в руки! Понятно?
Драгута упала, увлекая за собой членов бригады.
– Я ослепла! – вопила она по-румынски. – Помоги мне, Боже, я ослепла!
43
Черт возьми (нем.).
– Дайте ей успокоительное, – приказала Марлен. – Рот заткните. Живее!
Младший анестезиолог схватил шприц, пошарил на столике, нашел ампулу.
– Надо везти ее в глазную больницу, – сказала операционная сестра.
– Где маленькая англичанка? Где Кейтлин? – спросила Марлен и, увидев уставившиеся на нее озадаченные, непонимающие глаза, закричала: – Где она?!
117
До полусмерти замерзшая Кейтлин, чувствуя на лице ледяную морось, натыкалась на стены, едва не падая. Трудно передвигать ноги. Приходится подтаскивать сперва одну, потом другую. Она уже почти добралась до стоянки с выстроившимися в ряд автомобилями, но споткнулась на клумбе. Болтающиеся на проводе наушники бьют по колену. Зуд страшный.
Все на меня рассердятся. Мама. Люк. Папа. Бабушка. Черт, все на меня рассердятся. Черт. Рассердятся.
Над головой жуткий треск. Она подняла глаза. В нескольких футах над ней висит сине-желтый вертолет, как гигантское насекомое-мутант. На боку надпись: «Полиция».
Черт, черт. Прилетели за мной, чтобы арестовать за нападение на медсестру.
Она прижалась к стене, хватая ртом воздух. Стена качается. Кейтлин отлепилась от стены и поплелась к подъездной дорожке. Вертолет ушел в сторону, описав широкую дугу. На дорожке стоит бирюзово-белое такси, точно такое, в каком они сюда приехали. У водительской дверцы женщина в меховом манто и шелковом платочке на голове. Расплатилась с таксистом, пошла к парадному входу, волоча за собой багаж.
Кейтлин, спотыкаясь, замахала руками водителю:
– Эй! Эй!..
Таксист не слышал.
– Эй!..
Он сел в машину.
Кейтлин изо всех сил вцепилась в ручку дверцы, дернула, открыла, спросила, задыхаясь:
– Пожалуйста… вы свободны?
– Извини, милочка, это не мой район. Мне тут не разрешается брать пассажиров.
– Пожалуйста… куда вы едете? Просто как бы подкиньте меня…
– Куда тебе надо? – дружелюбно спросил седовласый шофер. – Я в Брайтон возвращаюсь.
– Да, – кивнула она. – Да, отлично, спасибо. – И почти упала на переднее сиденье.
В салоне крепко пахло женскими духами.
– Что с тобой, милочка? У тебя рука в крови.
Кейтлин кивнула:
– Дверцей прищемила.
– У меня есть аптечка. Пластырь нужен?
Она затрясла головой:
– Нет, спасибо, все в порядке.
– Лечилась тут, да?
Кейтлин снова кивнула, изо всех сил стараясь держать глаза открытыми.
– Я слыхал, заведение дорогое.
– За меня мать заплатила, – шепнула она.