Умри завтра
Шрифт:
Какое-то время они шли молча.
– Скажи вот что, Грейс. Если бы эта девочка, Кейтлин… была нашим ребенком… что бы ты сделал? – Клио похлопала себя по животу. – Если бы такое случилось с нашим малышом?
– Что ты имеешь в виду?
– Если бы у тебя в подобных обстоятельствах был единственный выбор – купить печень ради спасения собственного ребенка, как бы ты поступил?
Грейс пожал плечами:
– Я полицейский. Обязан охранять закон.
– Это меня в тебе иногда и пугает.
– Пугает?
– Вот именно. Я, наверно, приму пулю в грудь, спасая своего ребенка. Смогу убить ради него.
– По-твоему, я поступил неправильно?
– Нет, пожалуй. Но я могу понять мать.
Грейс кивнул:
– В одной философской книжке, которую ты мне давала, я прочитал высказывание Аристотеля. У богов нет кары тяжелее страданий матери, пережившей своего ребенка.
– Вот именно. Как считаешь, что сейчас испытывает та женщина?
– Но разве румынская уличная девчонка дешевле брайтонской девочки из среднего класса? Клио, милая, я не Бог и не разыгрываю из себя Бога. Я коп.
– И тебе никогда не приходит в голову, что порой ты слишком уж коп?
– То есть?
– Охраняешь закон любой ценой. Прячешься за этой формулой. Узкий полицейский взгляд на мир не мешает тебе взглянуть дальше?
– Мы спасли жизнь румынской девочки. Для меня это много значит.
– Как бы «дело сделано, идем дальше»?
Грейс тряхнул головой:
– Никогда. Я так не работаю и не думаю.
Клио крепче прижалась к нему:
– В сущности, ты хороший человек, правда?
Грейс грустно улыбнулся:
– В дерьмовом мире.
Клио остановилась и пристально на него посмотрела. Лицо ее озарила та самая улыбка, за которую он готов был умереть.
– Ты немножечко очищаешь его от дерьма.
– Хотелось бы.
Эпилог
Линн стояла в комнате Кейтлин, куда никто не входил почти два с половиной года. Теперь среди оставленного дочерью хаоса высится гора картонных коробок транспортной фирмы.
Что оставить, что выбросить ко всем чертям? В крошечной квартирке, куда она перебирается, мало места.
Обливаясь слезами, Линн смотрела на невообразимую кучу одежды, мягких игрушек, компакт-дисков, обуви, коробочек с косметикой, розовый стул, мобиль с голубыми стеклянными бабочками, магазинные пакеты, мишень для дротиков, с которой свисает фиолетовый удав.
Она плачет по Кейтлин, а не по дому. Уезжать не жалко. Кейтлин, по сути, всегда была права. Это было жилье, а не дом.
Линн пошла в свою спальню. На постели груда вещей из гардероба. На самом верху голубое пальто, по-прежнему в пластиковом мешке на «молнии», засунутое туда после «свидания» с Реджем Окумой. Любимое пальто теперь кажется грязным, больше она его никогда не наденет. Впрочем, Редж Окума в прошлом. В «Динарии» к ней хорошо отнеслись после смерти Кейтлин, директор агентства Бхад повысил ее в должности, назначил менеджером, что позволило ей списать долг Окумы, исправить в компьютере его кредитный рейтинг. Умней не придумаешь.
Она перекинула пальто через руку, спустилась, вышла в прекрасное весеннее утро, затолкала его в мусорный бак.
Вырученными от продажи дома деньгами удалось расплатиться с Люком и Сью Шеклтон, частично с Мэлом и с мамой. Осталось немного, но это ее не волнует. Надо как-то оставить прошлое позади.
И
Но пожизненный приговор к страданиям по Кейтлин никто не отменит. Говорят, тяжелее всего два первых года, но оказалось, что лучше нисколько не стало. Она чуть не каждую ночь просыпается в холодном поту, горько оплакивая принятое решение и потерю красавицы дочки. Проклинает, хлещет себя бичом за то, что законный трансплантат был совсем рядом, а она из чистой паники или из чистой глупости от него отказалась.
Единственное, что успокаивает и утешает – мурлыканье кота Макса в ногах постели да воспоминание об улыбке дочери и ее словах, которые она часто повторяла и на которые Линн страшно злилась:
– Остынь, женщина.
Благодарности
Эта книга – художественное произведение, как и прочие мои романы о Рое Грейсе. Но то, что в Соединенном Королевстве ежедневно умирает три человека из-за нехватки донорских органов, – прискорбная истина. Еще одна печальная правда, что в результате жестокого режима Чаушеску в Бухаресте влачат жалкое существование больше тысячи детей – некоторые принадлежат уже к третьему поколению бездомных бродяг – и пять с лишним тысяч взрослых. Действительно были случаи похищения таких детей ради жизненно важных органов.
Очень многие помогли мне в работе над книгой, без их щедрой активной поддержки она не обрела бы ни тени правдоподобия.
Во-первых, благодарю Мартина Ричардса, главного констебля суссекской полиции, который не только с пониманием отнесся к моему замыслу, но и внес массу ценных предложений, указал новые направления, открыл передо мной многие двери.
Мой добрый друг, бывший главный суперинтендент Дэйв Гейлор, как всегда, сыграл неоценимую роль, читая в ходе работы рукопись, не только проверяя факты, но и постоянно мудро комментируя каждый аспект. Скажу от чистого сердца – без этого книга была бы гораздо беднее.
Столько офицеров суссекской полиции уделяли мне время, делились познаниями, терпели мои приставания, отвечали на бесчисленные вопросы, что перечислить всех почти невозможно, но я постараюсь, и прошу простить, если кого пропустил.
Среди них главные суперинтенденты Кевин Мур, Грэм Бартлет, Питер Колл, Крис Эмблер; старшие инспекторы Адам Хибберт, Тревор Боулс, Стивен Карри, Пол Фарнелл; консультант аналитического отдела Брайан Кук; Стюарт Леонард; Тони Кейс; инспекторы Уильям Уорнер, Джейсон Тингли, Эндрю Кундерт, Рой Эппс; старшие инспекторы Ник Слоун и Стив Брукман; сержант Фил Тейлор; Рей Пэкем и Дэйв Рид из отдела высоких технологий; сержант Джеймс Боус; констебль Джорджи Эдж; инспекторы Роб Лит и Фил Кларк; сержант Мэл Дойл; констебли Тони Омотосо, Йен Аппертон, Эндрю Кинг, Дарен Болкомб, Дэнни Светлик, Стив Чизмен; сержанты Малькольм Уочоп, Шон Макдоналд, Энди Макмэхон, Джастин Хэмблок; Крис Хивер, Мартин Блумфилд; Рон Кинг; Робин Вуд; сержант Лорна Деннисон-Уилкинс и члены специальной поисковой бригады; сотрудница полицейской пресс-службы Сью Херд; Луиза Леонард; Джеймс Гартрел; Петер Видеман из управления уголовной полиции в Мюнхене.