Унесенные землянкой

Бебель

Кобылка посмотрев на полковника, смущенно покраснела и, чуть помявшись, тихо начала:

– Ну… Древнего с какой-то пони… Они сели на поезд и больше я их не видела... – проговорила продавщица, краснея еще больше.

– Дальше. – буркнул гвардеец, переглянувшись со своим командиром.

– Минут через десять ко мне подошли какие-то незнакомые пони. Спросили про Древнего и про то, в какую сторону он поехал… – всё так же тихо сказала молоденькая кобылка, смущенно рассматривая свои копыта.

– Как

они выглядели? Сколько их было? – быстро вмешался в разговор пожилой жеребец.

– Странные такие! Говорил только один, а остальные стояли как вкопанные и молчали! И даже ничего не купили... – быстро проговорила зеленоватая лошадка и, заметив недовольный взгляд жеребца, вновь засмущалась.

– Отличительные признаки? – опять спросил полковник, раздраженно постукивая копытом по земле.

Кобылка на секунду задумалась и, взглянув на седого пони, виновато улыбнулась:

– Все в каких-то белых халатах, ни мордочек, ни кьютимарок я не видела… – едва ли не шепотом ответила молодая пони.

Полковник лишь недовольно фыркнул.

– Куда они отправились?

– Не знаю… Они просто ушли куда-то обратно в город… – всё так же виновато улыбаясь, ответила кобылка.

Переглянувшись со своим подчиненным и внимательно посмотрев на продавщицу, седой жеребец наконец произнес:

– Спасибо, вы свободны…

Но зеленоватая пони почему-то не спешила уходить. Смущенно оглядев окружающих её гвардейцев, она снова обратилась к полковнику:

– Сэр, может быть, вы хотите мороженного? – смущенно предложила она, боясь даже взглянуть в глаза полковнику.

– Выиграла! Выиграла! – радостно завопила Бэйри, кидая на стол свои карты и победно вскидывая копыта вверх.

Взглянув на двух нарисованных Селестий, лежащих напротив меня, я со вздохом потянулся к сигаретам.

Блин, мало того что умудряется каким-то образом примагничивать карты копытами, так еще и третий раз подряд меня в дураках оставила… Нет в жизни справедливости, ну совсем нет!

Впрочем, во время игры она хоть и ненадолго, но замолкала. Ради этого я готов был и не только в карты проиграть…

– Еще раз? – спросил я, крепко затягиваясь “Сталью”.

Крепкие, как гвоздь гроба…

Видимо, в будущем произошло чудо – реклама перестала пиздеть. Так и без лёгких можно остаться, блин.

– Не-е-е… Не хочу, надоело. – скривив морду, брезгливо ответила желтая пони.

Перетасовав карты и убрав их обратно в картонную пачку, я посмотрел в окно.

Осенние полянки и небольшие деревеньки сменились крутыми сопками и лесистыми холмами. От этого пейзажа мне стало как-то тепло и спокойно. Будто бы я не еду хрен пойми куда в поезде с ненормальным мутантом, а качусь в Ванино с очередной партией младших специалистов из Тамбова. Никогда бы не подумал, что буду скучать по Дальнему Востоку…

Гребаная ностальгия!

– Скоро мы там приедем уже? – лениво буркнул я, сам не зная, к чему спрашиваю.

– Часов шесть… Подожди, я у проводника спрошу! – закончила Бэйри и вскочила с сиденья, буквально сияя от распирающего энтузиазма.

Проводив её взглядом до двери, я удивленно отметил, что она сидела несколько иначе, чем Лира. Если единорожка сидела строго на заднице и с прямой спиной, то журналистка больше походила на собаку или кошку. Интересно, кто из них двоих более ёбнутый?

Впрочем, это не важно. К Лире я всё равно отношусь лучше, да и толку от неё больше… Блин, по-моему, я начинаю скучать… Никогда бы не подумал, что смогу привязаться к этой ненормальной, жутко исполнительной и любопытной лошадке. Хотя в свете последних событий это меня напрягает не так сильно, как ситуация с Сивирой.

Мало того, что теперь я уже не отмажусь – мол пьяный был, и всё такое, так еще как-то от свадьбы отвертеться надо…

– Шесть часов… Я, кстати, еще чаю заказала. За твой счет. – как ни в чем не бывало объявила кобылка, заходя в купе и запрыгивая на своё сиденье.

– С хрена ли – за мой!? – скорее по привычке, чем от жадности возмутился я.

– Так ты же проиграл! – с невинным видом возразила желтая пони и опять сделав недовольную морду, словно запорами страдала, продолжила:

– Прекращай уже так ругаться… У меня уже уши отваливаются… – недовольно закончила она, сворачиваясь калачиком.

Пробурчав что-то непонятное и очень матерное, я принялся открывать форточку.

Слишком уж тут накурено, блин. Рак лёгких – это последнее что мне нужно в этой стране разноцветных лошадок.

Нет, ну серьезно! Чем эта инопланетная херня думала, когда давала своим созданиям такую расцветку!? У них там в космосе совсем с башкой всё плохо?

– Лукин, а как ты к минотаврам относишься? – вдруг решила осведомится кобылка, смотря на зажженную сигарету.

Минотаврам? А, это типа того уродца, что я в хоромах Кобчак видел? Хм, интересно, а на вкус они больше на говядину похожи или…

– Я к ним не отношусь. – коротко сказал я, крепко затягиваясь.

– Почему? – спросила журналистка, положив голову на передние копыта.

Одно и то же, одно, блять, и то же… Нет, ну это уже ни в какие ворота! Я всего лишь чуть больше суток с ней в одном купе еду, но у меня уже глаз дёргается, блин.

– Потому что не отношусь. – вяло произнес я, уставившись усталым взглядом в окно.

Интересно, есть хоть одна вещь, про которую она никого не спрашивала? Скоро поинтересуется, как именно я задницу вытираю, блин…

– Ну и хорошо… Главное – не приставай к ним, и всё будет хорошо. – спокойно проговорила журналистка, закрывая глаза.